Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua" Страница 17

И в то же время… за эти несколько дней он успел наговорить этому юноше столько острых слов, сколько обыкновенно не мог из себя выдавить и за месяц. Он абсолютно не мог контролировать яд, который, казалось, сам изливался из его рта.

Он обозвал Мо Вэйюя едва ли не бездарным лентяем, кричал, чтобы тот убирался прочь, называл его слова чушью и вздором…

На самом деле, было удивительно, что молодой человек все еще никуда не исчез — а всего лишь похитил его антидепрессанты.

Ваньнин поднялся с пола, пристально вглядываясь в собственное отражение в зеркале.

«Ты, видимо, совсем дурак, раз вообще думаешь о нем…» — медленно проговорил он самому себе, и голос непривычно резко прозвучал в тишине ванной комнаты отражаясь от пустых мраморных стен эхом.

Из зеркала на него хмуро взирало собственное отражение: растрепанный неловкий мужчина с болезненно-бледным лицом и неприветливым взглядом. Всем своим видом Ваньнин словно излучал неодобрение. Даже если он улыбался, выглядело это так, словно он делает это натянуто, и даже ехидно.

«Ты знаешь, чем все закончилось в последний раз, когда ты о ком-то вообще думал... — напомнил он себе, горько усмехаясь, — Прекрати, Ваньнин. Они чем-то похожи — но на том всё. Тебе нужно остановиться. Ты закрыл эту дверь в своей голове шесть лет назад. Достаточно.»

...В этот момент его телефон мягко пискнул, уведомляя о сообщении.

Ваньнин от неожиданности дернулся, и перед глазами на мгновение все поплыло: видимо, температура все еще не пришла в норму, и простуда всерьез собиралась его доконать.

Внезапно вспомнив о том, что он так и не удосужился никому сообщить о своем плачевном состоянии, мужчина в ужасе воззрился на три пропущенных от Хуайцзуя и несколько десятков сообщений в мессенджере.

Он действительно сходил с ума раз позволил себе настолько выпасть из жизни.

В следующее мгновение он уже самостоятельно набирал Хуайцзуя, молясь, чтобы тот ответил как можно скорее.

— Юйхэн? — тот ответил после второго гудка, как будто ждал его звонка все это время.

— Хуайцзуй, — поприветствовал его Ваньнин. — Слава богам, ты на связи! Я сегодня окончательно разболелся…

— Я знаю, — прервал его Хуайцзуй. — Господин Вэйюй уже предупредил труппу, так что всё в порядке. Как твое самочувствие?

— Я… эм… уже лучше, — Ваньнин бессовестно врал. Он понятия не имел, стало ли ему лучше — по факту, его все еще шатало от слабости из стороны в сторону, а с ночными кошмарами и нависшей угрозой панической атаки он сейчас явно не мог похвастаться ни физическим здоровьем, ни психическим.

— Юйхэн, даже не думай приезжать на репетиции на этой неделе, — вещал тем временем Хуайцзуй. — Я давно говорил тебе, что идея выступать в одной из главных ролей и одновременно ставить чужие номера доведет тебя до истощения. Ты не единственный балетмейстер в этой труппе, так что какое-то время мы справимся самостоятельно. В конце концов, я ведь тоже имею опыт подготовки хореографических постановок — а ты сейчас должен больше думать о своем здоровье и предстоящей роли…

Ваньнин поморщился, невольно отстраняя телефон от уха. Подобные монологи он выслушивал не впервые. Хуайцзуй когда-то был его учителем, так что вполне справедливо беспокоился о Чу — хоть он и не понимал, что именно было не так с Ваньнином, он прекрасно знал, что у того бывают приступы астмы и панические атаки.

Конечно же, с таким «набором» он изначально не должен был бы допускать Ваньнина к выступлениям — но видимо он все же что-то разглядел в нем, раз решил закрыть глаза на такие серьезные проблемы со здоровьем. Впрочем, именно он предложил Ваньнину стать балетмейстером и понемногу отказываться от выступлений на сцене, поскольку знал, что тот не может себе позволить сильные физические нагрузки.

Кажется, он знал о пределах Ваньнина даже больше, чем сам Ваньнин…

В обычной ситуации Чу бы начал спорить с Хуайцзуем и настаивать на том, что он будет ходить на репетиции — вот только после кошмара, со все еще горящей головой и накатывающей слабостью, он не нашел в себе сил воспротивиться даже ради приличия.

— Хорошо, — мягко согласился он. — Я действительно думаю, что отдохнуть на этой неделе — отличная идея.

— Юйхэн, у тебя там точно все в порядке?! — Хуайцзуй был удивлен и встревожен его ответом. — Мне стоит позвонить доктору Сюэ?..

— Не нужно, — вздохнул устало Ваньнин. — Я сам ему позвоню.

— Хорошо, — Хуайцзуй, казалось, немного успокоился. — Кстати, ближе к вечеру к тебе должны зайти Наньгун Сы, Е Ванси и Ши Мэй. Они хотели принести тебе что-нибудь, так что, если тебе что-то понадобится, просто напиши им.

— Ясно, — Ваньнин поджал губы. Он знал, что Ши Мэй совершенно точно захочет к нему наведаться, так что не был удивлен — он похоже продолжал беспокоиться о нем все эти годы, хоть это и было совершенно иррационально, особенно если учесть происшествие шестилетней давности.

Но Наньгун Сы и Е Ванси… хоть Наньгун Сы и был его первым учеником, он всегда держал со своим учителем почтительную дистанцию (за что Ваньнин ему был весьма признателен).

Почему эти двое решили тоже идти?!

Ваньнин нахмурился, внезапно осознавая, что вместо того, чтобы зарыться в одеяло и предаваться жалости к себе, он будет вынужден развлекать гостей. Перспектива была… мягко говоря, так себе. Не говоря уже о том, что ему придется впустить навязанных гостей в дом. Да-да, он все еще не горел желанием находиться с чужаками под одной крышей. Но, кажется, с тех пор, как Мо Вэйюй впервые бесцеремонно нарушил границы его личного пространства, люди так и рвались навестить его…

Нет, ему срочно нужно было позвонить Сюэ Чжэнъюну. Ему нужны были его лекарства — без них он понятия не имел, как переживет этот вечер…

====== Часть 8 ======

Мо Жань поигрывал телефоном в руке, чувствуя себя отчего-то особенно раздраженным. Он написал Ваньнину около пяти сообщений с интервалами в несколько часов, но тот не просмотрел ни одного. С одной стороны, он мог попросту спать все это время… с другой же...

...С какой стороны ни посмотри, он был уверен, что балетмейстер Чу не спит. Юйхэн, скорее всего, просто его игнорирует — что совсем неудивительно, если учесть, как отчаянно он пытался прогнать Мо Жаня накануне. Он повторил слово «убирайся» не менее трёх раз, и ни на секунду не расслабился в его присутствии.

Выглядело все это так, словно Мо Жань, по его мнению, был как минимум извращенцем, намеренным осквернить Ваньнина грязными приставаниями, пользуясь тем, что тот был болен и слаб. Чего только стоил пистолет под подушкой…

Юноша покачал головой, в который раз проверяя мессенджер. Он так и не успел вчера нормально поговорить с дядей, и весь сегодняшний день провел на репетиции. Хуайцзуй всерьез взялся за их труппу на время отсутствия балетмейстера Чу — так что за весь день Мо Жаню удалось отдохнуть от силы полчаса. Большую часть этого времени он пытался отдышаться, хлестал воду из-под крана и, конечно же, придумывал, что бы еще написать Ваньнину, чтобы не выглядеть слишком навязчивым.

По правде говоря, с той самой минуты, когда он внезапно понял, как сильно на самом деле его привлекает балетмейстер, он действительно впервые был напуган собственными чувствами. Не то, чтобы у него не было опыта в отношениях — скорее, ни одни из его прошлых отношений не вызывали в нем переживаний на грани безумия.

«Сколько же это продолжается? — вдруг подумал он, мрачно рассматривая заставку на своем телефоне. — Когда я впервые начал думать о нем? И переставал ли я о нем думать хоть когда-то?..»

Ответ напрашивался сам собой. То, что он долгое время считал ненавистью, на самом деле было чувством отверженности и тоски, злости на себя — и одновременно на Ваньнина, в упор не замечавшего его, холодного, словно промозглая зимняя ночь. Мо Жань был зол все это время, даже толком не осознавая, на кого именно злится.

Он сжал зубы, пытаясь отбросить запоздало пришедшее раскаяние. Если бы в нем была хоть капля порядочности, он бы признался во всем балетмейстеру Чу немедленно. Но мог ли он рассказать учителю о том, что было у него на душе все эти шесть лет? Мог ли он признаться в том, что Ваньнин, приказавший ему однажды убираться вон, настолько сильно его пошатнул, что всё это время Мо Жань едва не бредил им, и считал, что ненавидит его всей душой?!..