Галина Нигматулина - Цветок змеиного дома (СИ) Страница 18

— Только постарайся сильно не калечить. Хотя…снова переживу. С моей — то теперь регенерацией.

Чтобы не смотреть в змеиные нечеловечески разумные, почти уже черные от гнева глаза, и не показывать своей боли зажмурилась:

«Зализывать свои раны буду около детей. И в объятьях иссаэра, если конечно смогу».

— А ведь я, просто хотел узнать с-с-сладость твоего нежного ротика, цветочек. — Хриплый голос, и по моей щеке провели кончиками прохладных пальцев, надавив на нижнюю губу, заставляя слегка их приоткрыться для незваного гостя. — Эн говорит, что у тебя просто потрясающий маленький горячий язычок, и бархатные губки, со-рин. — От услышанных слов и шумного вздоха над головой, а также от мужского пальца, проникшего в глубины моего рта, а потом выскользнувшего из него, я в удивлении распахнула глаза, чувствуя, как краснеют мои щеки, а сердце наполняется надеждой.

— А когда я представляю, как ты ласкаеш-ш-шь тело моего эна, как сосешь его плоть, скользя по ней губами и жарким язычком, а он прикрывает от наслаждения свои глаза, зарывшись пальцами в твои волосы, задавая ритм твоим движениям, я ни о чем не могу думать, женщина!

Убрав палец с губ, обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе.

— Твой ньер я! А ты ни разу, не захотела меня попробовать, со-рин. Ни разу не предложила. Я устал ждать, мой цветок. Тяжёлое возбужденное дыхание нааганита и его горящие изумруды, меня опалили. — Вот и подумал, может, ес-с-сли попрошу, ты уделиш-ш-шь мне свое особое внимание, Лленна? С-с-своему господину? Или нужно приказать? Как наложнице… — Тонкие змеиные губы растянулись в усмешке, наблюдая за моей растерянностью и облегчением в глазах.

— Не надо…П-п-приказывать. Просто попроси… — «Интересно, почему его ладони до сих пор не обожгло?»

— Прош-ш-ш-шу, со-рин… — Хриплый низкий голос и жадный язык между синих губ, облизнувший их в предвкушении. Напряжённое тело как перед прыжком. — Согрееш-ш-шь?

— Да… — неуверенно улыбнулась, — только не сорвись.

— Постараюс-с-сь…

На колени мне встать не позволили. Я попробовала своего лорда на зеленых шёлковых простынях…

Только через несколько часов, андроиды уборщики начали наводить порядок, в разворошенной комнате заменяя разорванные когтями хозяина покрывала и уничтоженный матрас, а я смогла вернуться со своим лучащимся довольством ньером в головную спальню к детям и Анаишшшу. И когда иссаэр метнулся мне навстречу в нетерпеливом ожидании узнать, — «как его надин», мои губы, ноющие от бесконечных поцелуев, все еще хранили терпкий, солоновато-пряный вкус великолепного зверя, которого я рискнула приласкать. Вкус его эна…

Сначала робко, а потом ободренная успокаивающими и направляющими словами мужчины, более уверенно и чувственно. А когда сама завелась от его стонов, от мощного тела выгибающегося навстречу моим движениям, сильной руки в волосах, шипением, что его со-рин это сладкая пытка, потому что я не могла до конца вобрать его в себя, то и с желанием. Особенно, когда нааганит рыча, достиг кульминации, оросив мои губы и полную грудь своим соком жизни. Бедная постель… Хорошо, что я успела отскочить, предупрежденная о подобном. Частичная трансформация во время оргазма это что-то! На второй раз, после того как меня успокоили, и заверили что снова себя контролируют, я уже заходила с опаской. Не думала, что даже такой секс, с Дэйрашшшем, это экстрим.

«Хочу к своему нежному зверю. К Анаишшшу. И буду просто спать на его плече. Если конечно позволят…»

Ага, позволил, он!!! По возвращению, меня не спрашивая, под насмешливым взглядом уже светло-зеленых глаз третьего лорда, потащили в душевую кабинку. Как и когда вернулись обратно, не помню. Уснула, под довольное ласковое урчание «сытого» белого змея, принесшего меня на руках. Даже малышей не поцеловала. Не смогла…

Ладно, ночью обниму, когда разбудят на кормление. А утром узнаю, что решили с Шэйтасссом. Пока, мне было не до него. Братьев хватило…

Засыпала я с улыбкой.

«А Дэй, себя сдержал. Не как Сианн. Бедная Тайлла. Мне повезло с ньером, гораздо больше чем ей. Гораздо…»

Глубокая ночь. Покои четвертого лорда империи Амморан.

Смуглокожий мужчина, с мощным, развитым телом, не стесняясь своей наготы и собеседника затянутого в военную форму дома черных ниидов стоявшего напротив него в ожидании, сидел на кровати, и в отсутствии рин, сам расчесывал себе спутанные, после купания, длинные, смоляные волосы. Сегодня Шэйтасссу, было не до наложниц. Долгий, тяжёлый день. Непростой разговор с арри и обсуждение: где, как, и по каким правилам будет жить их со-рин, когда договор вступит в силу.

После выполнения одного пункта…

— Что ты мне на это скажешь, Грран, это возможно? — Черные глаза прочерченные оранжевым зрачком, сузились в ожидании.

— Не знаю, мой лорд. Это безумие, но попробовать можно. Еще никто, никогда, добровольно не расставался с «даром жизни». Вы уверенны в своем решении? Ведь обратного пути уже не будет. А если, что- то случится с Лейшшшаром? Или ваш болезненный интерес к этой самке, пройдет? Вы об этом пожалеете.

— Но ведь одна попытка все — же останется? — Мощное тело ниида напряглось. — И твои последние исследования. Я видел отчёт…

— Да… — огненный верр, довольно зацокал, слегка прикрыв глаза, — я и сам потом несколько дней ходил как в тумане, пытаясь осознать, как такое стало возможным. И может я неправильно сделал выводы, допустив ошибку, но… — предвкушение, — вот это вы и проверите мой ассиэр. Только у вас будет всего одна ночь. После, лорд Дэйрашшш вас-с-с и близко к девочке не подпустит. Как и она сама…

— Я буду к Лене в таком же праве, как и арри. И это не нарушение закона… — лицо темного лорда помрачнело, а в жутких, черных глазах без белка проскользнуло сомнение. — А вот малыш-ш-шка… — несколько секунд тишины… — вс-с-се же, рис-с-скну. — Расческа из древесины редкого дерева ибба с жалобным хрустом преломилась. — И еще, спасибо, что скрыл эту информацию от совета, и ее ньера, Грран. И за мой последний «дар», который ты сохраниш-ш-шь. Твоя преданность дому черных ниидов будет вознаграждена. Проси, что хочеш-ш-шь…

Увидев, в каком предвкушении, загорелись янтарные глаза верра, зная кого, хотел бы видеть в лаборатории этот одержимый своими идеями ученый, кровавый лорд предупреждающе ощерил клыки. — Мой цветок, неприкасаема! Даже думать о ней не с-с-смей!!! — И такое предупреждение прозвучало в низком, глухом голосе правящего ниида, такое безумие блеснуло в холодной бездне, что красноволосый нааганит, слегка пригнув голову, невольно подался назад.