Рэдклифф - Неукротимая страсть Страница 18

Но порой это безумие все же проникает в душу, и ты начинаешь сходить с ума.

— Да-да, всю ночь, — небрежно подтвердила Сакс. — Было немного напряженно.

Они перешли в большую кухню, занимавшую почти всю заднюю часть дома. Вместо заднего крыльца два года назад Сакс поставила большую застекленную веранду, куда из кухни вели застекленные створчатые двери. Она построила веранду после того, как Мэдди призналась, что изводивший ее артрит в правой ноге мучил ее меньше, когда она сидела на солнце. Вот здесь ты сможешь сидеть на солнце всю зиму и быть в тепле, объявила ей тогда Сакс.

— Садись, а я пока приготовлю тебе что-нибудь на завтрак. Вафли нормально?

— Вафли — это всегда хорошо, — сказала Сакс, усаживаясь за большой дубовый стол и вытягивая ноги.

Мэдди поставила справа от внучки кружку с кофе. Доставая из холодильника и шкафов продукты, она словно мимоходом спросила:

— Как дела в больнице?

Сакс взяла кружку обеими руками и пожала плечами.

— Как всегда в июле — полный дурдом. Нужно присматривать за новыми резидентами, становится еще больше пострадавших в перестрелках или в уличных ограблениях, число автомобильных аварий растет. Горячая пора.

— Да-да, — нейтрально сказала Мэдди, замешивая тесто для вафель.

— А, еще у нас начали снимать документальный фильм.

Мэдди подняла взгляд на Сакс, пытаясь что-нибудь понять по выражению ее лица, поскольку голос внучки редко выдавал ее чувства. Впрочем, она не рассчитывала на то, что у нее получится. В детстве Сакс научилась скрывать свои эмоции. Эта постоянная дистанция, возможно, хорошо помогала ей в быстро меняющихся условиях на работе в травматологии, но привела бы в отчаяние любого, кто захотел бы узнать ее лучше.

— Не каждый день такое бывает, да? — Мэдди положила немного теста на сковородку, чтобы проверить температуру. — Мне кажется, у вас ужасно сложно снимать фильм. Каким образом можно поддерживать порядок на такой съемочной площадке?

— Ну, съемки проходят не так, как в твое время, — со смехом сказала Сакс. — Никаких продуманных заранее сцен, никаких повторных дублей и не нужно думать, чем кормить избалованных старлеток.

— Я тебе докажу, что никогда не была избалованной. — надменно заметила Мэдди. — Я всегда была сама благовоспитанность.

— Знаешь, а в журналах я читала про тебя совсем другое.

Положив перед Сакс парочку дымящихся вафлей, Мэдди сказала резко, но с юмором в голосе:

— Эти слухи весьма преувеличены.

— Как бы там ни было, то, что снимают сейчас у нас, можно скорее назвать жанром cinéma vérité, который сочетает приемы документального и художественного кино, — сказала Сакс, налегая на домашнюю еду.

Мэдди тоже налила себе кофе и села за стол напротив Сакс.

— Должно быть, у вас там сплошная суматоха, если они снимают в то время, когда вы работаете.

— Сначала я подумала, что так все и будет, но пока у режиссера получается делать так, чтобы ее съемочная группа не мешалась у нас под ногами.

— Женщина-режиссер? — воскликнула с удивлением! Мэдди. — Мне всегда хотелось уметь снимать кино, а не сниматься в нем. Ну или делать и то, и другое.

— Да ты что? Я даже не знала, — сказала Сакс, чувствуя, как в ходе их привычной шутливой беседы тиски, сковывавшие ее грудь, начинают слабеть.

— В ту пору это было невозможно. Хотя, может, и да, но мы просто не догадались попробовать.

Сакс потянулась через стол и прикоснулась к руке своей бабушки.

— Мне жаль.

— О, не стоит об этом жалеть, — рассмеялась Мэдди. — Я не страдаю но этому поводу. Но я очень хочу посмотреть, как она снимет тебя.

— Фильм не обо мне, — поспешила пояснить Сакс. — В центре этого проекта мой новый ординатор Деб Стайн.

— Ну-ну, я прямо представляю, как ты вот так просто отошла на второй план.

Сакс заметила промелькнувшую на лице Мэдди улыбку и хмыкнула. На сердце у нее вдруг стало гораздо легче, чем было уже несколько недель. Никто в жизни не мог заставить ее смеяться над собой так, как это умела делать Мэдди. Может быть, это потому, что еще никому не удалось дать Сакс почувствовать, что ее так… любят.

— Пожалуй, Джуд Касл так не думает. Кажется, я изрядно усложняю ей жизнь.

— Почему? — серьезно спросила Мэдди, подумав, не по этой ли причине Сакс приехала к ней на этот раз.

По опыту она знала, что ее внучка, этот волк-одиночка, рано или поздно выйдет на волновавшую ее тему, пусть даже неосознанно.

Сакс повернулась и посмотрела в окно, обратив внимание на то, что одна из створок двери, которая вела в гараж, покосилась.

— Нужно заменить ту дверную петлю, — рассеянно заметила она.

Мэдди терпеливо ждала.

— Съемка — это коварная вещь, — тихо, почти про себя, сказала Сакс. — Она беспощадна и зла в том, как фиксирует происходящее, рассказывая — нет, раскрывая — правду, не приукрашивая ее. От камеры невозможно спрятаться, по крайней мере, всегда это не получится.

— И все же никаких оценок в простой фиксации событий нет, это нейтральный процесс. — сказала Мэдди.

— А вот и нет! — рьяно заспорила Сакс, качая головой. — Был бы нейтральный, не будь он избирательным, а там идет выборка. Джуд Касл направляет камеру, так что именно она решает, что будет показано в фильме, какие моменты будут заострены, какая история будет рассказана. Она все решает.

— Вот оно что, — подытожила Мэдди, подумав, сколько лет ушло у Сакстон, чтобы добиться ощущения того, что она контролирует свою жизнь и что она в безопасности. — Она тебя пугает.

И это был не вопрос.

Сакс с изумлением посмотрела на бабушку, собираясь снова протестовать. Но она встретилась взглядом с такими же, как у нее синими глазами, и осеклась. Все так и было. Причем она боялась не только того, что могла увидеть Джуд Касл, глядя на нее сквозь беспристрастную камеру в руках Мелиссы Купер. Еще страшнее для Сакс было осознавать, насколько сильно ей хотелось, чтобы Джуд смотрела на нее.

— Сакстон! — крикнула Мэдди, кутаясь в шаль и вглядываясь в тень, которая ходила по крыше ее дома. — Закругляйся! От фонаря мало света, ты свалишься и сломаешь себе шею. И вообще уже ночь на дворе.

Сакс загнала еще один гвоздь в железный фартук вокруг каминной трубы и прокричала:

— Сейчас закончу!

Она не смогла уснуть. Точнее, она провалилась в сон вскоре после ужина и проснулась в темноте в холодном поту. Ей приснился сон, на редкость правдоподобный. Когда она села на кровати, задыхаясь и дрожа, ее тело еще горело от возбуждения и страха. Во сне она видела, как над ней склонилась женщина, которая держала ее в невесомых объятиях и целовала, пробуждая в ее крови пожар. Сакс проснулась с волнующим ощущением этого поцелуя на губах.