Гнёт Луны Страница 181

Воздух наполнился тягучими и теплыми ароматами — Рене успел зажечь свечи и благовония, которые вместе с дымом и волнами воздушных фантазий на потолке унесли Ил в пограничье между сном и явью. Казалось, вокруг разлилось море, на дне которого она дышала сладкой истомой.

Феликс губами коснулся шеи Ил. Ричард с другой стороны припал в поцелуе к мочке и нырнул горячей рукой под толстовку. Видения слились с ласками двух мужчин в одно целое, и девушка с приглушенным стоном впилась в рот Черного Когтя, не сопротивляясь требовательным рукам Рене, который стянул с нее штаны и нырнул между ее ног. В медленном калейдоскопе она отыскала губы Ричарда, пропуская пальцы сквозь волосы Рене, и в приглушенном крике выгнулась от сладостной вспышки, охватившей ее тело судорогой.

Губы Ричарда сменились терпкими устами Рене. Ил не смогла вспомнить момента, когда ее успели разоблачить, но это уже было неважно. Мужчина с неразборчивым шепотом увлек ее за собой, и девушка в дурмане новой волны вожделения оседлала его, наслаждаясь его губами и языком. Со вздохом Ил отпрянула от Рене и подняла лицо на Феликса и ласковой кошечкой потянулась к его плоти, что нуждалась в ее нежности и любви.

Ил провела языком по напряженному мужскому естеству и на выдохе сомкнула губы на упругой головке в тот самый момент, когда Ричард со стоном взял ее сзади. Рене под Ил судорожно выдохнул, и Феликс мягко надавил на ее затылок и повел бедрами, проскальзывая в стонущий рот. Страсть проходила через девушку, подчиняя мужчин единому бурлящему потоку. С каждой секундой они проникали глубже, двигались увереннее и резче, и Ил ведомая их вожделением задыхалась, раскрываясь в похоти подобно цветку.

Когда член Феликса в ее губах окаменел мраморным жезлом, Ил покачнулась к супругу, игнорируя спазмы, и томными мычанием уткнулась носом в лобок, принимая с его стонами и мягкими толчками горячее семя. Через мгновение ее саму пробила конвульсия экстаза и она всхлипами дернулась под рыкнувшим Ричардом. С громким стоном, что слился с воскликом Рене, она запрокинула голову, и вздрагивающий от экстаза Дикки впился в ее губы.

Ричард с хриплым смешком повалился на шкуру, и Илона в полубеспамятстве сползла с тяжело вздыхающего Рене. Минута молчания, пропитанной дрожью, потом и изнеможением, и Ил настигло смущение и робкая тянущая боль.

— Предлагаю сыграть в монополию перед следующим раундом, — прохрипел Рене.

— Никакой монополии, — фыркнул Ричард и положил голову на колени Феликса.

Ил села. Голова кружилась, мысли путались, кровь теплым медом текла по венам, и она с небольшим подозрением посмотрела на свечи и пирамидки с благовонием на квадратных керамических тарелочках.

— Это какие-то наркотики? — она оглянулась на Рене.

— Что? — мужчина приподнялся на локтях и недоуменно уставился на Ил. — Нет. Где ты видела такую дурь?

— У меня голова кружится…

— Это от любви, — Рене лукаво улыбнулся.

— Верно, от любви, — согласился Ричард и подполз к ней. — Хотя какие-то феромоны в них точно есть.

Оборотень въелся в ее губы и вновь овладел охнувшей Ил прямо между Рене и Феликсом. Мимолетный стыд с толчками и жадными поцелуями извернулся в утробе негой, и после объятий Ричарда Ил оказалась на Феликсе. Она потерялась в пространстве и времени, отдавшись вихрю разврата, и прижалась всем телом к вспотевшей груди Черного Когтя.

Рене с терпкой нежностью провел ладонями по лопаткам Илоны, и надавив на поясницу, с протяжным стоном скользнул между ее ягодиц. Ил голодно и глубоко поцеловала мычащего Феликса. Стоило ей на миг оторваться от губ супруга, как Рене с требовательным толчком повернул ее лицо, словно желал ей сломать шею, и алчно припал к ее губам. Всплеск, стоны, и Ил с дрожью во всем теле распласталась между хрипло охающими мужчинами. Короткая передышка, и Илону затянуло в уютные сновидения. От шкуры пахло вереском, сосновой смолой и шерстью.

— Господа, у меня к вам серьезный разговор, — Рене поднялся и осторожно перешагнул уснувшую девушку и поплыл к столу, где его дожидалась новая бутылка вина.

— Никакой монополии, — фыркнул Ричард.

— Наше с вами пари подошло к логическому завершению, — мужчина разлил вино по бокалам. — Я опечален. Меня всегда интересовал процесс, а не итог. И неважно, творчество это или секс. Мы прекрасно провели вечер, но я чувствую некую опустошенность и… — он сел за стол и откинулся на спинку стула, — печаль.

— К чему ты ведешь? — Феликс поднялся и присоединился к задумчивому мужчине, скрывшись в полумраке столовой. Он взял бокал и недоуменно взглянул на Рене.

— Ты не чувствуешь некой трещины в сердце? — тот заинтересованно воззрился на оборотня.

— Нет, — Феликс вскинул бровь. — Я получил то, чего хотел и я удовлетворен. Моя жена счастлива и спит.

— Опять какие-то муки творческой натуры? — Ричард сел за стол и скривился.

— А что дальше? — Рене продолжал сверлить взглядом Феликса. — Я… Как бы это выразить словами… Словно пришел к концу истории.

— Если я правильно понял, то у нашего художника была великая цель соблазнить Пинки на групповушку, а когда это случилось, то у него все упало, — Ричард цокнул и глотнул вина. — И он ждет, когда мы свалим из его пентхауса.

— Не совсем так… — Рене криво улыбнулся.

Ил с ворчанием перевернулась на другой бок, и мужчины затихли.

— Мне нравится искушать, — шепнул Рене. — А после…Я растерян. И я не хочу, чтобы вы сейчас ушли. Я не об этом. Я… я… я хочу сбежать к другим женщинам или мужчинам… неважно… Я стою на краю пропасти и боюсь в нее падать.

— Я нихрена не понял, — устало вздохнул Ричард. — Ты какой-то весь сложный и непонятный. Это же не первая твоя групповушка, чего ты побледнел?

— А ты возьми и шагни в пропасть, — цокнул Феликс.

Рене замер и нырнул рукой в пиджак, что висел на стуле и бесшумно положил на стол бархатную коробочку. Надо было быть полным идиотом, чтобы не понять, что там кольцо, но Ричард все же спросил: