Лучший друг мужа Страница 2

Кирилл садится рядом и тянется к ремню безопасности. Я чувствую приятный аромат мужского парфюма, в котором переплетаются кофейные и сандаловые нотки. Мне он чертовски нравится, так что хочется поднять стекла до упора, чтобы не тратить ни капли впустую.

К счастью, глухой щелчок замка вырывает меня из задумчивости, и я включаю поворотник. Да, надо трогаться и смотреть строго на экран навигатора, а стекла, наоборот, опустить все до единого, чтобы побыстрее разогнать этот морок.

Что на меня вообще нашло?!

— Как долетела посылка? — спрашиваю я с мягкой улыбкой, которая удается мне лучше всего, и поворачиваю к выезду.

— В целости, — Кирилл наклоняется к лобовому стеклу и стягивает с плеч пиджак, на нем остается хлопковая футболка, опять-таки черная, на рукаве которой металлическим свечением поблескивает вставка, по форме напоминающая опасное лезвие, — даже удалось поспать в самолёте.

И ни слова о моем опоздании. Ни претензий, ни хмурого вида, Кирилл настроен крайне миролюбиво, будто это он собрался оставить самое лучшее впечатление о себе. Впрочем, у него уже получилось. Мешает только непонятный нерв, который чувствуется острее с каждой секундой. Я не могу отмахнуться от вороха неназванных эмоций, которые мешают мне думать и вести светскую беседу.

На меня явно действует тот факт, что я сижу в одной машине, считай в замкнутом пространстве, с притягательным незнакомцем, и вместе с его крепким запахом меня окутывают непозволительные образы. Пока размытые и неясные, но скоро будет хуже.

Я ловлю себя на том, что уже пару раз проверила свое отражение в зеркале заднего вида. Тревожный звоночек… Я ведь знаю себя, хотя пока и отрицаю, но я смотрю на себя не вскользь, как бывает перед деловой встречей, а задерживаюсь на своих губах и чуть тронутых тушью глазах. Я давно предпочитаю нюдовый макияж, мне двадцать восемь, в яркие вызывающие цвета я наигралась.

А в секс нет? Дело в этом?

Это не похоже на меня, я не блядь, которая плывет от каждого влажного взгляда, я никогда не изменяла мужу и даже близко не подходила к этой черте, но Кирилл что-то делает со мной. Что-то почти преступное. Неужели, так бывает? Наотмашь и после одного взгляда?

— Вадим дал мне адрес гостиницы, — я называю имя мужа специально, чтобы напомнить самой себе, — дорога займет минут двадцать. Наверное… Если без пробок.

— Тут тоже пробки?

— Не московские, но нервы трепят.

— Значит буду, как дома, — усмехается Кирилл.

Я замечаю легкий акцент, который намекает, что он не часто говорил по-русски в последнее время. Кирилл талантливый рекламщик, как рассказал мне муж, и уже давно работает на западном рынке, так что вполне вероятно он и думает по-английски. И сны видит на нем же, причем без субтитров.

Кирилл смотрит на наручные часы, и я чувствую легкий укол вины.

— Извини, что задержалась… Мы же на ты?

— На ты, — Кирилл кивает и поворачивает голову в мою сторону.

Я чувствую внимательный мужской взгляд, который бесцеремонно скользит по моему лицу. Мне же не кажется, он даже не думает как-то замаскировать свое внимание, он самым банальным образом пялится. Я отвечаю тем же и смотрю на него, ловя зеленые искорки в выразительных глазах. Блядских глазах, если точнее.

— Ты, правда, не узнаешь меня? — произносит он тише, заостряя интонации до грязноватого подтекста. — Или жестоко издеваешься надо мной?

Следом его крепкая рука обхватывает руль и помогает мне. Это очень кстати, потому что я сбита с толку и могу лишь смотреть перед собой, хлопая ресницами.

— Я, конечно, изменился… Нажми на тормоз, — он указывает ладонью вниз. — Мира, пора приходить в себя. Тормоз.

Я запоздало делаю, что надо, и внедорожник передними колесами утыкается в бордюр кармана.

— В России по-прежнему плохо водят, — смеется он, но гасит улыбку, замечая, что мне не до веселья. — Значит, не узнаешь. А если так?

Он плавным жестом переносит ладонь с руля на мое запястье, обхватывая его длинными пальцами. Я вздрагиваю от горячего прикосновения, но не противлюсь, а завороженно наблюдаю, как Кирилл кладет мою руку на свою широкую грудь.

— Что ты делаешь?

— Ты не вырываешься, — нагло комментирует он и тут же ослабляет хватку, стоит мне надавить.

Я отнимаю свою руку и возвращаю ее на руль. Кирилл же предусмотрительно поднимает ручник, словно не верит, что я не перепутаю педали в следующий раз.

— Тебя никогда не интересовали лица, — продолжает Кирилл. — И девять лет — большой срок. Хотя я помню… В нашу первую встречу ты сама стянула с меня футболку и сказала, что против света я смотрюсь брутальнее и злее. Ты еще вымазала меня в масле. Весь торс и бедра.

Господи!

— Ты не спрашивала моего имени и дразнила, зовя Кеном. Я потом догадался, что ты всех своих моделей так зовешь.

— Кирилл…

— Вспоминаешь? Не путаешь меня ни с кем? — он широко улыбается и подмигивает мне. — Не хочу чужих воспоминаний, хочу, чтобы ты вспомнила именно меня.

Девять лет — небольшой срок. Я всегда работала с мужской натурой, обнаженной и атлетичной, и у меня было много моделей для выставок или рекламных заказов. Но я помню именно его. Не лицо, тут Кирилл прав на мой счет, но я слишком увлеклась тогда, поддавшись его преступному обаянию, и позволила то, что не позволяла никогда в фотостудии.

— Могу бросить еще одну подсказку. На четвертой встрече я взял тебя сзади. Нагнул через стол и заставил дрожать. Мы разбили дорогущий объектив, когда тебе захотелось глубже.

Я отворачиваюсь к своему окну.

— Я знал тебя до Вадима. И я приехал именно из-за тебя, Мира.