Роман Трахтенберг - Путь самца Страница 2

«Ну Ромка, а знаешь, че мы тебе скажем? – однажды хитро сообщили девочки. – Приставал бы к Наташке. Это которая в соседнем подъезде живёт. Она на год нас старше. Наташка же всем даёт».

…Сейчас я понимаю, что девчонкам просто не хотелось упускать возможность безнаказанно являться в гости ко мне и холодильнику. Потому что им, подрастающим женщинам, хотелось, чтобы сгущёнка у них была, а им бы за это ничего не было! Наташку они, не сговариваясь, подставили. Девочка эта была глупенькая, хоть и старше нас. Она уже подрабатывала кассиршей в магазине и училась в вечерней школе, так как семья у неё была небогатая. И вряд ли Наташка всем давала в силу возрастных причин. Время тогда было другое.

Но заявление своих одноклассниц я принял за чистую монету.

Тем более что вообще фраза «Наташка всем даёт» может любого четырнадцатилетнего мальчика выбить из колеи! Ясно, что вскоре ни о чём другом я думать не мог. И разрабатывал план, чем завлечь Наташку. То обещал ей хорошую музыку, но музыкой она не особо интересовалась.

– А у меня концерт Райкина на кассете есть, – сообщил я, следя за реакцией.

Это её заинтриговало. Концерт Аркадия Исааковича я записал на спектакле. Но переписывать его на другие носители при тогдашней технике был сущий геморрой. Впрочем, этот подвиг я совершил.

Чего только не сделаешь, раз «Наташка всем даёт!» Да-ааа, всё-таки это магическая формула.

…Но и после этого Наташка заявила, что ей со мной все равно некогда общаться. Ей надо реферат писать. По «Малой земле» Брежнева.

– Я помогу! – завопил я.

Писать его я, конечно, не собирался, сославшись на то, что всё должно быть написано её почерком. Но я свершил «огромный труд», подчеркнув в книге все важные места, которые «всего лишь надо было тупо перенести на бумагу».

И снова примчался к Наташке.

– Вот смотри, всё сделал! Тебе только переписать. Ну а давай ты мне за это…

И неожиданно для себя я с ужасом понял, что попросить главное не успеваю. Через час начиналось собеседование в техникуме.

В училища и разного рода техникумы тогда собрались поступать многие ребята после восьмого класса. И я в том числе. Ведь, во-первых, там платили стипендию. А деньги в кармане прибавляли возраст и «вес». Да и при знакомствах на улице с бабами говорить, что ты школьник, было беспонтово. То ли дело студент!

Но именно сейчас две мечты: сбежать из школы в техникум и переспать с Наташкой – жестоко совпали по времени. Надо было что-то делать, и я решил ограничиться тем, чтобы попросить у неё мзду – «в виде раздеться».

– Наташ, а хоть покажи свою… Ну, между ног, а? Только быстро, а то у меня собеседование сейчас.

– Ты с ума сошёл, родители дома!

В этот момент я понял, что Бог есть: входная дверь хлопнула! Они ушли! Значит, её отмазка уже не годится.

– Ну, Наташ, видишь, их уже нет! Показывай. Только быстро, а то у меня собеседование.

– Не знаю-ююю даже.

– Ну, Наташ. Я же спешу. Ну давай.

Она уже томно вздохнула, задумавшись о своей девичьей судьбе, как… в дверь позвонили! Как нельзя некстати припёрся мой одноклассник. По фамилии Пышкин, которого мы называли Залупышкин. Впрочем, несмотря на фамилию, он был кучеряв и мускулист, а также высок. Серьёзный конкурент мне, ведь у меня рост в то время был метр сорок девять.

А Залупышкин, надо сказать, тоже сильно запал на фразу «всем даёт». И, как и я, принялся ухлёстывать за Наташкой. При этим он полагал, что у него прав больше. Ибо он нравился Наташке чуть больше.

– Откройте! – стал орать он под дверью. – Я знаю, что вы дома!

– Ну, вот видишь, – облегчённо прошептала она. – Теперь ничего не получится.

– Все получится. Мы же тихо сидим. Он поймёт, что никого нет дома, и уйдёт!

– Не похоже, – шептала она.

И, кажется, была права. Гад Залупышкин все названивал и настукивал. Как раненый вепрь, он бился в истерике в дверь: «Я знаю, что вы дома-а!»

«Тоже мне экстрасенс», – думал я, вовсе не собираясь отступать от своей цели. Все же я полдня трудился над «Малой землёй»! Так я теперь все брошу, и пойду открывать! И я продолжал настойчиво шептать Наташке: «Показывай. Только быстрее, собеседование же сегодня!»

И вот, с тяжёлым вздохом, словно расставаясь с кошельком, она потянула вниз трусы. Я увидел только край лобка, покрытый волосами, и… ничего больше. Ноги она сжала так, словно её туда могла укусить змея. Но мне же было четырнадцать! И только от этого зрелища многие мальчики моего возраста, выросшие в советской стране, были бы счастливы!

…Сильно опаздывая на собеседование, я выбегал из подъезда. Мысль о Залупышкине вылетела из головы. Он не издавал звуков вот уже пять минут, наверняка свалил домой. Оказалось, не тут-то было! Он сидел на соседней лавочке. И, увидев меня, озверел:

– Ах, это ты! Я тебя сейчас… я тебя… Вообще убью!

– Давай вечером убьёшь, – взмолился я. – У меня собеседование. Я опаздываю.

– Нет, сейчас, – завопил он, бросаясь в погоню.

– Да некогда же, давай вечером.

– Нет, сейчас! – орал он. – Вечером у меня другие дела. И вообще, может, настроения не будет уже такого.

Но я уже втиснулся в автобус… Больше я не встречался с Наташкой, мне было неловко. А трахаться, тем не менее, очень хотелось.

Потому не меньше раза или двух в неделю мы совершали вылазки по городу или в ЦПКиО для «знакомства с бабами». Я при этом был заводилой, потому что, несмотря на маленький рост, у меня все ж таки был очень хорошо подвешен язык. Да и выглядел к тому же взрослее «коллег». Представители Востока очень часто выглядят старше своих лет. Чтобы казаться солиднее, я обычно надевал шляпу, перчатки и брал зонт. Сейчас понимаю, как это все смешно. А тогда было совсем не до смеха.

«Телки» – которым, понятно, было не больше, чем нам, – ходили всегда по двое, по трое. Причём, обычно одна была слегка симпатичная, а вторая намного страшнее. Красивые девочки всегда ходят в паре с отвратительными жабами. Я слышал даже высказывание на эту тему, что у «настоящей женщины подруги должны быть старые, страшные и лысые».

Поэтому для начала мы их немного обгоняли, бросали «случайный» взгляд на мордочки и, если решали, что телки, в принципе, ничего, начинали знакомство. Я пристраивался с одной стороны, приятель – с другой.

– Здравствуйте, а давайте познакомимся. Меня зовут Роман, а моего друга Андрей, – начинал я.

– И что?

– Может, в кино сходим.

– А зачем?

– Посмотрим.

– А мы в кино не ходим.

– Ну давайте в музей.

– В музеи тоже.

Тогда мы могли спросить, а куда идут они? И затем сказать, что и нам туда же. Иногда сразу чувствовалось, что тут ничего не выйдет. Иногда знакомства удавались. Но как бы там ни было, дальше обниманий дело все равно никогда не шло. Помню, как-то одна из новых знакомых даже позвала к себе, – я весь замер от предвкушения – и решил, что вот сейчас ей засажу! Сейчас-сейчас!… – Правда, не знал как. Знал только одно страшное и манящее слово. Но был уверен, что мать-природа поможет. Куда там. Юная крошка уселась мне на колени, обхватила меня ногами, и три часа бедный член стоял навытяжку, как караульный у Мавзолея, но так ничего и не получил.