Марк Ренуар - Валенсия (53 карты) Страница 2

— Всего десять долларов, капитан, и море удовольствий… — она не докончила фразы и с визгом бросилась прочь от стола. Мой сосед, страшный в гневе и исступлении, выскочил из-за стола и бросился на девку с огромной бутылкой из-под рома. Не догнав ее, он со злобой шепнул что-то, шлепнул бутылку об пол, и вернулся к столу.

— Черт возьми, — выругался он, опрокидывая в рот остатки вина из стакана, — наплодил их дьявол на нашу голову. Ох, как я их всех ненавижу… Ну, будете брать карты? — уже зло спросил он меня, пряча их в карман, — Ну и не надо. он пошарил в карманах, выгреб несколько монет и, выбросив их на стол, собирался уходить.

— Прощай, капитан, передай привет своей маме.

— Он зло пихнул пробегавшую мимо девку, что-то буркнул ей вслед и тяжелой походкой направился к выходу. Что-то непостижимо загадочное было в поведении и поступках этого странного человека и я, не в силах справиться с любопытством, окликнул его.

Он уже был в дверях. Не сразу сообразив, что зовут именно его, он с минуту недоуменно оглядывал зал, потом кивнул мне головой и пошел обратно. Усевшись на свое место, он бросил колоду снова на стол, и, в порядке предисловия, буркнул:

— Если есть время и охота слушать, закажи вина и чего-нибудь пожрать.

Пока я передавал заказ он молча и сосредоточенно разглядывал грязные ногти на своих почерневших от масла и угля коротких пальцах правой руки, на которой красовалось толстое литое обручальное кольцо.

Когда все, что я заказал, было уже на столе, он не спеша налил полный стакан коньяку и, медленно смакуя, выпил его до конца, потом долго жевал буженину, постоянно вытирая рот рукой, и, наконец, придвинувшись ко мне вплотную, тихо заговорил:

— В 1945 году я после эвакуации из Франции осел в маленьком городке Эбель, который находился недалеко от Кельна, через год я завел свое дело и имел уже достаточно средств, чтобы обзавестись семьей. К счастью, подвернулась хорошая возможность, я вскоре стал мужем маленькой Элизы, дочери военного, владевшего заводом в Кельне. Я перешел служить к тестю и быстро пошел в гору. Через год тесть отправил меня в Алжир с важным поручением фирмы. Вот здесь-то и начинаются чудеса, которые привели меня в жалкое состояние. Если у вас есть время до конца выслушать, то я готов рассказывать вам по порядку и если вы согласитесь, то заранее предупреждаю, что я не сумасшедший и не собираюсь врать вам, хотя история, о которой я хочу вам рассказать, совершенно невероятная, и даже мне самому иногда кажется просто кошмарным сном.

Я дал слово согласия, и он, осушив еще один стакан, начал рассказывать…

ГЛАВА 2

— Через два дня, окончив все дела, я собирал вещи, готовясь отправиться в обратный путь. Пароход до Антверпена уходил на следующий день утром. Окончив сборы, я пошел проститься с городом. Был полдень, стояла нестерпимая жара, раскаленный воздух даже в тени не давал прохлады. Но я шел по опустевшим улицам ослепительно белых домов и у каждой колонки обливался с ног до головы водой, которая моментально высыхала.

Так я дошел до длинных рядов парусиновых навесов, в тени которых, развалясь прямо на земле, лежали алжирцы среди вороха разнообразной рухляди. Это был черный рынок. Он был обнесен с двух сторон высокими глиняными заборами, которые длинными рядами подпирали однообразно скорченные фигуры в белом и как бы составляли с ним единое целое. Я прошел по рядам, рассматривая товары. Чего тут только не было.

Начиная от старых дырявых туфель и до дорогих золотых и серебряных сосудов. Возле груды старого разнообразного хлама лежал на земле индус и, облизывая языком сухие потрескавшиеся губы, перебирал четки. Когда я поравнялся с ним, он поднял вверх руки и крикнул по-французски:

— Месье, хотите женщин?

Я ничего не понял, но подошел к нему. А он, решив, что я согласен, вскочил с земли и, пошарив в своих карманах, извлек колоду карт, завернутую в целлофановую бумагу.

— Посмотрите это! — сказал он, протягивая мне карты. Они были уже не новые, но и не очень потрепанные. На каждой из 53 карт была изображена женщина и каждая по-своему великолепна. Я рассматривал их с нескрываемым удовольствием, а индус, придвинувшись ко мне поближе, шептал на ухо:

— Месье, каждая из них придет к вам ночью. Эти женщины созданы для любви, и они ее знают во всех тонкостях, о которых мы, земные, не имеем никакого понятия. Я слушал его сумасшедшую болтовню и смотрел карты.

— Вы мне не верите?!

— Спросил он, заглядывая мне в глаза, — Я не вру. Он потянул меня за рукав и, глядя куда-то вдаль сумасшедшим взглядом, приглушенным голосом сказал, вытянув вперед правую руку:

— Она подарит вам самые сладкие ласки, самые приятные поцелуи и самую пламенную плоть. Она заставит вас забыть весь мир и даст вам возможность постичь истинное наслаждение в любви. Я не верил ни одному его слову, но меня поражали артистические таланты этого базарного продавца. И когда я стал вторично пересматривать карты, женщины показались мне более одухотворенными и еще более прекрасными. Я решил купить карты, чтобы при случае рассказать эту странную историю дома и проиллюстрировать ее картами. Как бы угадав мою мысль, индус бросил, не поднимая головы:

— Два доллара. Я расплатился, спрятал карты в карман и зашагал в гостиницу. Портье сообщил мне, что меня около часа ожидает какой-то господин. Я поднялся в номер и нашел там своего старого фронтового друга Карла Бинкера. Мы радостно облобызались и закидали друг друга вопросами. Когда первое волнение встречи улеглось и мы уже высказали самое интересное о себе, наступило минутное молчание. Я разглядывал его холеное розовое лицо и мне отчетливо припомнился вечер в Париже, когда мы с Карлом, голодные, оборванные и грязные, бродили по пустым и грязным бульварам перепуганного войной города и искали не еду и тепло, о которых перед вступлением в Париж только и говорили. Такой ли он теперь бабник, как был? И, как бы отвечая на мой вопрос, Карл сказал:

— Хочешь, мы устроим сегодня вечер в твою честь? Будут чудесные девчонки. Я согласился. Через несколько минут он извинился и убежал делать приготовления к вечеру, а я принял холодную ванну, улегся на диван и стал еще раз просматривать карты. Томная, сладострастная поза пикового туза привела меня в трепет, а загадочный взгляд пиковой тройки обещал столько наслаждений, что сердце мое стало учащенно биться. Меня восхитила девственная свежесть полуоголенной груди девятки треф и грация шестерки. Туз червей привел меня в сладостную истому. У меня мелко стали дрожать руки и по телу пробежал озноб. Я долго, не отрываясь смотрел на очаровательную фигурку милой дамы червонного туза и вдруг мне показалось, что она подмигнула мне левым глазом, причем я почти физически ощутил нервное движение ее стройного тела в своей руке.