Клиомена - Пока Князь спит... Страница 2

— А потом и Кирия? — встрял не обладающий ни малейшим терпением Пелифор.

Смоляная бровь Дамиана недовольно выгнулась.

— Тихо, Пел, — Ариас хлопнул его по коленке, — а то мы до утра будем ждать, пока Дамиан перестанет дуться, что его перебивают.

Искры вылетели из глаз Смерти, но не достигли цели, так как Каспиан успел прикрыть смазливое личико Войны своей широкой ладонью. Зашипев сквозь стиснутые зубы от мгновенной боли, он гневно уставился на Дамиана. Взгляд, оказавшийся красноречивей любых слов, заставил того поежиться.

— Знаю-знаю. Мы договаривались так больше не делать, — как-то неуверенно процедил он. — Но ведь вы же знаете, что единственная вещь, которую…

— Которую ты не терпишь, это когда тебя перебивают! — воскликнул Пелифор. — Говори короче, ведь и ты знаешь, чего я не терплю.

— Ты вообще терпеть не умеешь, — тонко хихикнул Ариас, за что тут же получил от Каспиана увесистый тычок в бок.

— Стоп! — рявкнул Дамиан. — Говорю коротко: Кирия отдала свою девственность в обмен на то, чтоб инкубы оставили ее подругу в живых. Мне же пришлось подчистить ей память.

Тройной возглас удивления сменился вздохом разочарования.

— Я думал, она согласится сама… — прошептал Пелифор.

— Опять ты не можешь дослушать! Да, память я ей стер, но успел покопаться в ней. Думаю, эта Карла будет весьма не против совместного времяпрепровождения. Столько нереализованных фантазий в одной женской головенке мне еще не доводилось читать.

— Ну, так что ж мы тут сидим? — вскочил на ноги Пелифор.

— Надо бы разузнать, что да как, — протянул Каспиан. — При столь буйной фантазии она может оказаться…

— Мне все равно, я гоооолоден, — оборвал его Голод.

— А я до смерти хочу смертную женщину, — взвизгнул Ариас, радуясь тому, что похоже на сегодня подшучивания над ним закончились.

— Это должен был сказать я, — буркнул Дамиан.

— Извини, брат, на войне и в любви — каждый сам за себя.

— Ари, не нарывайся.

— Касс, ведь это единственное, что наш малыш умеет хорошо делать!

— И где же эта девица? — наконец-то поддавшись общему нетерпению, спросил Каспиан.

— В Нью-Йорке, должно быть, — не совсем уверенно ответил Дамиан.

— Вперед! — выкрикнул Пелифор и дематериализовался.

— Догоню его, пока он все не испортил, — воскликнул Ариас и исчез.

— Дамиан, ты бы сначала точно определил, где она, а потом рассказывал… — сокрушенно вздохнул Каспиан.

— Иди, брат, — повел плечом Смерть. — Я все сейчас проверю.

Через мгновение бар "Сладкая Лили" утратил последнего посетителя.

Карла Юджиния Дивейн, единственная дочь Тэда и Натали Дивейн — весьма состоятельной и удачливой во всех отношениях пары, с комфортом проживающей в Ниагара-Фоллз, была обыкновенной — как сейчас модно говорить "среднестатистической" — жительницей Нью-Йорка. На будущей неделе ей исполнялось двадцать семь. Чудный возраст, когда мир все еще лежит, призывно маня, у твоих ног, но уже хватает ума не вступать во… всякую гадость.

Поправка: должно хватать ума.

Ум миз Дивейн временами уходил в бессрочный отпуск, оставляя свою хозяйку на весьма сомнительное попечение эмоций. А уж эмоции миз Дивейн не поддавались никакому логическому анализу. Об этом довольно удручающем факте при каждой встрече неустанно напоминала Карле ее лучшая — еще со времен школы — подруга Лилиан Карвер. Обе девушки приехали в Нью-Йорк в поисках более динамичной жизни, которую не мог им дать родной городишко. Лилиан являлась полной противоположностью ветреной Карлы — холодная, рассудительная, не позволяющая себе расслабиться даже в кругу близких друзей.

Поправка: так было раньше. Вот уже более полугода миз Карвер словно бес попутал. Настолько раскрепощенной и лучащейся сексуальным довольством женщины Карла еще не встречала. Тем более не могла вообразить, что такой станет пресловутая "Лили-лед", как шутливо называли миз Карвер подруги.

Единственной обидной мелочью для Карлы оставалось то, что Лилиан упорно не желала посвящать ее в причины столь разительного преображения. Конечно, Карла радовалась за нее, но любопытство, не получившее свою дозу информации, донимало миз Дивейн нещадно.

Владея некоторым опытом, Карла понимала, что у подруги появился мужчина. Причем, должно быть, настолько умопомрачительный, что Карла боялась давать волю воображению. Ибо только из ряда вон выходящий представитель противоположного пола смог бы растопить "Лили-лед".

— Хотела бы я на него взглянуть, хоть одним глазком, — мечтательно проворковала Карла Дивейн, набирая телефонный номер упомянутой Лилиан Карвер.

Серия длинных гудков — серебристый слайдер очутился на мягком ковре. Карла сердито поджала некрашеные, бледно-розовые губки и потрепала себя по остриженному затылку. Шумно выдохнула, сдувая лезущие в глаза пряди косой челки.

Не так давно она решительно заявила своему стилисту, что немедленно желает избавиться от длинных волос. Живя с родителями, она подчинялась их желанию любоваться пышными кудрями доченьки. Позже — делала это по инерции. Но проснувшись хмурым мартовским утром после бурной вечеринки, надумала сменить образ. Когда поутихли горестные вздохи Эрнесто и щелканье его ножниц, из зеркала на нее взглянула Карла Дивейн нового, улучшенного — как она сама себе заявила — образца. И сколько бы ни сокрушались все ее знакомые, самой себе этот улучшенный образец безумно нравился.

— Придется идти по клубам одной. Лили наверняка опять со своим мистером У*. Хотя с ней что иди, что не иди… Как только начинается самое "горячее", у нее мгновенно звонит мобильник. И Лили-не-лед уносится прочь, как торнадо.

После сборов длительностью в час с небольшим Карла Дивейн была готова погрузиться в жизнь ночного Йорка. Уик-энд только начинался и сулил новые встречи, жизнь без которых напоминала хозяйке модного бутика однотонную сорочку "синего чулка".

Карла любила шум, дымный полумрак, толпящихся полупьяных людей, прячущих под масками беззаботности иные маски, которые они привыкли носить в повседневной жизни.

Одинаково обожала, как становиться частью этой кутерьмы, так и наблюдать ее со стороны. Сегодня вечером по ряду причин выбор пал на второе.

Во-первых, она не могла перестать злиться на Лили, не ответившую за последние пару дней ни на один из ее звонков.

Во-вторых, нажимая на кнопку лифта, она умудрилась сломать ноготь и теперь каждые тридцать секунд ей нестерпимо хотелось кому-нибудь отомстить за это.

В-третьих?

О, а в-третьих, миз Дивейн неожиданно ощутила подкрадывающийся к ней возраст. Подобные приступы случались с ней почти весь прошлый год, а накануне дня рождения участились. Конечно же, никто из близких людей не знал об этом маленьком секрете — для всех она оставалась бездумной Карлой-хохотушкой, в русоволосой голове которой ветер свищет. Но почему-то именно здесь, посреди всеобщего веселья ночного клуба ей захотелось спросить у самой себя: "Стоп! Куда же я иду?"