Наталия Тихоступ - Кто, если не ты? (СИ) Страница 20

Прошло две недели, как я вернулась из Нью-Йорка. Об этом мне сегодня сказала Рейчел, потому что я потеряла счет времени. Меня не волновало, среда сегодня или воскресенье, день или вечер, жива я или нет. По приезду в свою квартиру, я заперла дверь и хотела исчезнуть. Я не ела, почти не пила, и не разговаривала. Рейчел смогла добраться до меня только на третий день моего возвращения. Моя настойчивая подруга, сорок минут барабанила в дверь, орала, что выбьет ее к чертям собачим, если я ей не открою. И мне казалось она так и сделает. Когда я все же еле доплелась до двери, Рейч ворвалась в квартиру, схватила меня за голову и стала всю осматривать. Закатила рукава и проверила запястья на наличие вскрытых вен, и уколов. Я пыталась сопротивляться, но Рейчел – фурия, и отделаться от нее почти не возможно. Когда она убедилась, что я не собираюсь совершать самоказнь, потребовала объяснений.

Допив вторую бутылку виски и закончив рассказ, я была выжата, истощена и подавлена. Я плакала с первого слова и до последней точки. Подруга изредка перебивала, чтобы задать какие-то вопросы, но неотрывно слушала, держа за руку. Мой голос охрип от рыданий, глаза опухли, а руки тряслись от изнеможения. Я ведь не ела четвертые сутки. От всего этого стресса я просто отключилась прямо на диване, едва закончив разговор.

Проснувшись утром, мне в очередной раз пришлось снова все вспоминать. Мозг отказывался принимать отсутствие Нью-Йорка, «Бентли» и Джейсона в моей жизни. Я вновь поморщилась от внутренней боли, которая возникала каждый раз, когда я думала о нем. А значит, постоянно. Я просто лежала, просто смотрела в потолок, просто умирала. Или уже умерла. На этот вопрос мне ответила, вошедшая в комнату Рейчел.

 – Что ты как труп лежишь? – Возмутилась подруга, – и вправду, Мелл, ты похожа на привидение. Такая же бледная, такая же… будто неживая. Мне больно смотреть на тебя, милая. – Я услышала как голос подруги задрожал и, переведя на нее взгляд, я увидела слезы в ее глазах. – Поговори со мной, Мелл.

Я не хотела говорить. Думать. Дышать. После приезда домой, я не любила просыпаться, потому что каждый раз моя печаль тяжелым грузом ложилась мне на сердце. И с каждым днем этот груз становился тяжелее. Больно. Это именно то самое слово, которое могло описать все мои эмоции. Я провела в Нью-Йорке всего месяц, а моя жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. Она приобрела счастье, удовольствие, смысл. И за такой же короткий срок все это потеряла. Моя квартира была такой же, как когда я улетала, моя одежда была той, что я одевала три месяца назад. Но было в этой квартире что-то, что изменилось навсегда, что никогда уже не будет прежним. И это была я сама. Впервые в жизни я полюбила так сильно. Нет, конечно, у меня были отношения до Джейсона, и была любовь, как мне казалось. Но чувства, которые я испытала к Джею посеяли в меня глубокое счастье, я чувствовала себя женщиной. Желанной, необходимой, любимой, в конце концов. Но не единственной. Подумав об этом, я крепко зажмурила глаза. Мозг, прошу, пожалей меня! Не думай больше о нем! Я же не выдержу… Но память и сердце неумолимо. В моей голове снова и снова проплывали картинки. Вот он танцует с ней на приеме, она нежно обвивает его шею, ласково улыбается ему, заглядывая в темноту его глаз. Вот она берет его за руку и уводит, а он покорно следует за ней. Вот она звонит ему, а он не берет трубку, при этом хмурясь и напрягаясь. Вот она стоит перед ним, положа руки ему на ногу, а он неотрывно глядит на нее. Он сказал, что она важна для него, дорога. А я ему не нужна. Я не снимала с себя вины, тоже была хороша. На кой черт мне сдался этот Дэн? Зачем я поехала с ним, пила, целовалась?.. Наверное, я сама виновата. Да, он сказал, что не откажет Валери, чего бы она не попросила, но ведь он не целовался с ней. Это не он сидел с ней в машине и раздвигал ей ноги. Это не он обхватывал ладонями ее грудь и совал свой язык в рот. Это я была виновата, сделала ему больно. Проводив Рейчел, я решила попробовать все изменить, побороться за свое счастье, за мужчину, которого я любила. Я взглянула на часы, сейчас семь вечера, значит в Нью-Йорке три часа дня. Набрав номер, я задрожала от страха, прошло две недели, и я не знала как он отреагирует. Длинные гудки царапали мои нервы, с каждой секундой мой страх становился больше и я немного дрожала. Приятный, низкий и родной голос разорвал тишину:

 – Кроуфорд. – Как всегда лаконичный и серьезный.

 – Привет, – тихо ответила я, вдавливая телефон в ухо.

 – Здравствуй. – Его тон не изменился. Он был таким же деловым и холодным.

 – Это я.

 – Я узнал тебя, Мелисса.

Я замолчала, я не знала, что сказать. Просить прощения? Сказать, что люблю? Джейсон был неприступным мужчиной, и я терялась в разговоре с ним. Я надеялась, что он заговорит первым, хоть что-то скажет мне, но он не облегчил мне задачу, так же молчал, а я трусила. Прошло минуты две, как я решилась пропищать ему в трубку:

 – Как ты?

 – Ты звонишь, чтобы узнать как мои дела?

 – Я звоню, чтобы узнать, не забыл ли ты меня.

Он молчал, а я схватилась за волосы, ругая себя за такой поворот разговора.

 – Не забыл. – Я выдохнула, но следующие его слова кромсали мне душу, разрывая ее на мелкие кусочки. – Но очень хочу. Зачем ты позвонила?

Я долго собиралась с силами и все же выдала:

 – Прости меня. Джейсон. Я оступилась, я была неправа, но я не хочу тебя терять. Ты сделал мне больно, а я наделала глупостей, но ты сможешь простить меня. Если только захочешь. Я люблю тебя.

 – Я помолвлен, Мелисса. С Валери.

Мне казалось, я потеряла слух. Я стала посредине комнаты и не могла сдвинуться с места. В ушах загудело, в глазах потемнело, а я почти не дышала.

 – Прости? – В недоумении переспросила я.

 – Она бросила Кларка и просила вернуться ко мне. Когда мы были вместе, я отказал ей, но ты сделала свой выбор. А теперь я делаю свой. Она дорога мне. – Он замолчал, но я слышала в трубке его тяжелое дыхание. – Забудь меня, Мелисса. Просто живи, будто меня и не было. – Джейсон перевел дыхание, и следующие его слова были хлесткими, жестокими, а тон холодным и совершенно спокойным. – Не звони мне, Мелисса. Не прилетай. Тебя больше нет в моей жизни, наши пути никогда не пересекутся. Забудь меня, а я тебя уже почти забыл. Всего хорошего тебе… Мелисса… – И я услышала в трубке короткие гудки.

«…нет в моей жизни…», «…я тебя забыл…», «…я делаю свой выбор…», эти слова еще долго звучали эхом в моих ушах. Джейсон врал мне, и эта ложь была омерзительнее всего. Он врал, что Валери для него ничего не значит, что она – это прошлое, которому нет места в его жизни. А получилось, что нет места в его жизни мне. Зачем он так поступил со мной? Ухаживал, был таким нежным и мужественным, влюбил в себя по уши, заморочил голову, а потом выбросил из своей жизни как надоедливую собачонку. «Теперь я делаю свой выбор…» Ха! Его выбор был известен с самого начала. С самого старта нашего с Валери забега за сердце этого мужчины, был известен победитель. Против Валери, я всегда была проигравшей. Я всегда была позади нее. Потому что Джейсон так хотел. Именно он поставил ее на пьедестал, к которому мне просто не дотянуться. «Я всегда помогу ей!», «Это касается ее и меня!», именно это он выкрикивал мне в лицо, когда я стояла перед ним полностью оголенная душой, по уши влюбленная и растерянная. Он не впустил меня в свою жизнь и наверное это к лучшему. Ведь это не тот Джейсон, которого я знала. Нет, которого я себе придумала. Настоящего Джейсона я узнала сегодня. И мне было противно, что я вляпалась в эту историю. Я приехала в Америку перспективным переводчиком, специалистом своего дела, строила надежды и планы на будущее, но потом я встретила Кроуфорда и все в моей жизни пошло наперекосяк. Мне было так больно, казалось, меня избивали битами десятки человек, издевались надо мной, а я истекала кровью. Каждая клеточка моего тела отзывалась таким страданием, такой мукой, что мне казалось, даже волосы болели. Я не плакала. Уже не могла, я выплакала весь лимит слез за эти две недели. Лучше бы я не звонила, никогда не знала этого, продолжая думать, что я во всем виновата. Вот теперь, я точно умерла.