Бель Жур - Офисный дневник девушки по вызову Страница 20

– С твоим бойфрендом?

– Нет, это не мой бойфренд. Просто кое-кто, с кем я какое-то время не виделась, ха-ха-ха!

– Понимаю… значит, просто друг? – с подозрением спросил он.

Иисусе, что это он докапывается?

– Не стоит беспокоиться, он не будет заглядывать в офис.

– Очень жаль, – проговорил Джайлс, улыбаясь мне половиной рта. – Мне вот очень любопытно, что такая женщина, как ты, находит привлекательным в мужчине.

Я поперхнулась. А что, изобрели какой-то способ отвечать на такие вопросы?

– Да, ну что ж… Если уж на то пошло… для чего именно ты меня сюда пригласил?

– А какую новость ты хочешь услышать сначала, хорошую или плохую?

Это какая-то ловушка? Неужели меня уволят над тарелкой с плохо прожаренными яйцами и безвкусной кровяной колбасой?

– Думаю, сначала плохую. – Я всегда играю как положено. Стакан наполовину пуст, и все такое.

– Плохая новость состоит в том, что я через несколько месяцев беру на себя новую роль, – сказал Джайлс. – После этого, пока на мое место не явится кто-то новенький, я буду по-прежнему руководить, как обычно, но я хотел, чтобы ты знала о грядущей в новом году вакансии.

Э-э, о вакансии? Я все еще не очень понимала.

– Чьей?

– Моей, глупышка! А раз так, я думаю, что тебе следует подать заявление на эту позицию.

– На твое место? Но у меня нет никакого опыта в этой сфере. Я и на своем-то месте без году неделя.

– В принципе я хорошо представляю, кто может подать заявление на эту работу. Есть Рэй с нижнего этажа… – Я знала Рэя, он того рода человек, который то и дело чесался и никогда не давал никому слова вставить. – Есть еще Марк, но он только что снова сделал свою жену беременной, и я, откровенно говоря, начинаю сомневаться в его преданности… светлым идеалам… и карьере. А еще есть ты.

– А как насчет тех, кто может прийти со стороны?

– Сомнительно. Повышение зарплаты мизерное. Рабочее время не нормировано. И, честно говоря, мы никогда не нанимаем людей со стороны.

– Но ты же нанял меня, – напомнила я.

Яйца и в самом деле были как резина. Даже, скорее, как «резинки».

– В тебе есть… энергия, – сказал Джайлс, гоняя по тарелке горелый помидор. – У тебя другое образование. Ты привносишь в группу новое видение, и ты делаешь дело, не зацикливаясь на мелочах.

Если это жаргонная менеджерская кодировка слов «сломя голову доделываешь работу, чтобы не пришлось оставаться за столом ни минуты дольше, чем требуется», – тогда, да, думаю, я действительно подхожу под это описание. Типа того.

– А какая тогда хорошая новость?

Джайлс проглотил свой кофе и ухмыльнулся:

– Ну, я бы скорее подумал, что перспектива немедленного повышения – это хорошая новость… А еще, как только этот вопрос решится, мы могли бы как-нибудь пойти… и выпить в менее официальной обстановке.

Ах да! Классика! Никогда не спрашивай женщину, если можешь просто констатировать. А у таких ребят эта уловка часто срабатывает.

Ах да! Классика! Никогда не спрашивай женщину, если можешь просто констатировать.

– Нет шансов. Но я позволю тебе заплатить за завтрак.

– Какая жалость, он входит в организационные расходы! – ухмыльнулся Джайлс. – Как ты думаешь, мне удастся как-нибудь накормить тебя завтраком?

– Ты прекрасный босс, – улыбнулась я, вставая. И что тебе на самом деле нужно, так это пригласить девушку по вызову и перестать донимать своих подчиненных. – Но я не хожу на детские вечеринки с ночевкой. Хотя в любом случае – спасибо!

Суббота, 17 сентября

Я никогда не тратила время на людей, которые стоят и тычут указующими перстами в других, обвиняя их в том, что они «продались с потрохами». В обществе наблюдается серьезная нехватка людей, живущих не «как все», и эти обзывалы редко входят в их число; к тому же, как столь красноречиво (пусть и не попадая в ноты) указал Роберт Циммерман (он же Боб Дилан), всегда приходится кому-то служить.

Но я вижу друзей, у которых временные работы каким-то образом становятся постоянными; вижу пары, которые женятся просто потому, что «так положено» после двух лет встреч, а потом заводят детей, просто чтобы отделаться от приставаний родственников; вижу, как одинокие мужчины, которым никогда не приходилось менять пеленки, распространяются о своем желании иметь семью; вижу поколение, у которого прежнее самодовольное высмеивание 1970-х трансформировалось в неподдельное желание воссоздать ту эпоху в комплекте с ее второсортной и чудовищной модой, перманентной путаницей по вопросам сексуальной распущенности и работающих матерей, с тревожной привязанностью к ароматизированным свечам.

Гребаный ад, неужели и моя жизнь превращается во все вот это?!

– Хмм, похоже, парковка вся забита. Я высажу тебя у дверей и поеду припаркуюсь где-нибудь в другом месте, ладно? Подождешь меня возле красок?

– Интерьерных или для наружных работ?

– Э-э… интерьерных. Они ближе к двери.

– Ладно, там и увидимся.

Быстрый чмок в щеку, и он отъезжает в своем «Форд Фокусе».

За последние несколько лет мои знакомые и бывшие соученики по универу нашли себе пары, произвели на свет малышей, обзавелись ипотеками и вообще начали вести оседлую и достойную жизнь. Любому же, кто предполагает, что, может быть, их усилия можно было потратить на нечто более необычное или интересное, говорят: «Ох, и когда ты только повзрослеешь!»

С другой стороны, есть люди постарше, с которыми я встречалась (обычно это клиенты), чьи браки и карьеры, и часто даже не первые, рассыпаются в прах, чьи дети ненавидят их; эти люди тратят все, что у них есть, чтобы вновь обрести модно одетое, быстро ездящее, хирургически подтянутое факсимиле юности. Почему молодые думают, что они избавлены от такой судьбы?

Откуда же берутся этиВрожденные обязанности? Нет,Не из того, что истинно для нас,И не из дел, что нам иных милее —Захлопнутые наглухо, как двери,они – скорее стиль, что наши жизнис собой приносят: некогда – привычки,Они вдруг бронзовеют, становясь всем тем,что мы имеем – и как имеем…[19]

Уж кто бы говорил! В этот уик-энд я вместе с Этим Парнем занимаюсь сравнительным шопингом на предмет карнизов для занавесок.

– Когда я перееду, мы окончательно разберемся с квартирой, – говорит он. – Есть обеденный стол, который стоит у меня на хранении, письменный стол из старого дома…

Люди, которыми я восхищаюсь больше всего, – это те, чей девиз «Живи вечно – или умри, пытаясь»[20], потому что они, по крайней мере, заглянули в бездну, признали свой страх перед ней и все равно делают, что могут.