Игрушка по неволе 1 (СИ) - Лакс Айрин Страница 21

— Не пойду! По своей воле не пойду!

— Пойдёшь.

— Нет! Купи другую шлюху!

— Сегодня моей шлюхой будешь ты!

Грязь его слов разъедает меня изнутри. Окончательно лишает здравого смысла. Плевок в лицо Анварова происходит сам по себе.

— Ты ничтожество! Я не пойду с тобой по доброй воле.

Кулак Анварова снова врезается в стену, рядом с моим лицом. Звук удара лупит по ушам. Новый поток слёз окончательно размывает его лицо пятном. Я почти ничего не вижу. Но зато хорошо слышны его слова, разделяемые по слогам. Его горячее дыхание штормом опаляет лицо.

— Значит, я возьму тебя силой.

Слышу треск ткани. Он резко рвёт на мне блузку, вытирая ею плевок со своего лица. Рустам резко спускает мои лёгкие спортивные штаны. Сразу с трусиками. Царапая его руки, но они словно сделаны из стали. Их не остановить, и они жадно мнут моё тело повсюду.

— Ты. Это. Заслужила. Моего хорошего отношения ты не оценила. Значит, я буду иметь тебя, как шлюху! Здесь хреновая звукоизоляция. Но так даже лучше…

Я начинаю всхлипывать и трясти от паники. Из горла вырываются только сдавленные рыдания.

— Нет-нет-нет!

— Я хотел по-другому, Ангелочек. Но ты повела себя как сука… Пеняй на себя.

Резким движением он раздевает меня полностью. Проходится по лицу жёсткой ладонью, вытирая слёзы.

Я стою на месте, как статуя, боясь пошевелить и кончиком пальца.

Рассматриваю начищенные до блеска ботинки, чёрные брюки из плотной ткани, кожаный ремень, продетый через петельки, чёрная рубашка.

Выше боюсь поднять глаза, поэтому разглядываю только распахнутый ворот рубашки.

Тёмные жёсткие волоски на груди. И больше ничего. Мои глаза находятся на уровне шеи мужчины и острого кадыка, в который я упираюсь взглядом.

— Чего застыла? Объяснять, что надо делать?

Мужчина обхватывает подбородок пальцами, вертит моё лицо, словно у игрушечной куколки.

Я зажмуриваюсь.

Почему-то ожидаю, что вот-вот пощёчина огреет кожу. И вслед своим мыслям съёживаюсь ещё больше.

— Глаза-то открой, Ангелочек, — смеётся Рустам. — Я хочу посмотреть в твои лживые блядские глаза перед тем, как окажусь в тебе. Может быть, будешь искренней со мной хотя бы сейчас?! — снова смеётся.

Больше всего это похоже на карканье ворона, но никак не на человеческий смех.

Распахиваю глаза, разглядывая мужское лицо: широкое волевое лицо, тяжёлая квадратная челюсть, губы резко очерченные, но не узкие, прямой нос и тёмные глаза.

Сейчас, когда он стоит против света, они кажутся чёрными.

Мы застываем глядя друг на друга. Оба дышим тяжело и загнанно. Его грудь вздымается так же быстро, как моя.

Напряжение пронизывает влажный горячий воздух электрическими разрядами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он отодвигается и кивает в сторону кровати.

— Теперь я хочу, чтобы ты встала раком, — презрительно кривит губы, говоря нарочно грязно.

— Я не…

— Заткнись. Я тебя купил. С потрохами. Ты не покинешь пределы этого номера с клопами, пока я тебя не трахну. Потом мы поговорим о новых правилах для тебя… Моя шлюшка!

— Ненавижу тебя! Ты… чудовище! — сорвавшись, кричу в его лиц, желая расцарапать до крови. Он резко перехватывает мою руку, сжимая её. Силы не равны.

— Не зли меня. Встань раком и раздвинь ноги пошире. Больше ты ни на что не годишься… И на этот раз ты меня не обманешь женскими днями. Я не побрезгую проверить, что к чему.

Он резко разворачивает меня спиной к себе и перехватывает запястье. Рустам заламывает запястье так сильно, что спина выгибается сама собой. А ноги, если бы не сапоги на каблуке, приподнялись бы на носок.

Рустам толкает меня к кровати и останавливается. Начинает спокойно расстёгивать ремень и дёргает вниз ширинку.

Моё движение в сторону не остаётся незамеченным. Мужчина резко выкидывает руку в сторону, цепляя меня за локоть.

— Куда собралась?

Он удерживает меня за локоть и швыряет передо мной пиджак.

— Там гондоны. Достань. Живо.

Нажатие пальцев чуть выше локтя — такое сильное, что и в голову не придёт ослушаться. Игры кончились. Побег окончился ничем…

Я снова в его власти, только теперь он больше не намерен нежничать со мной и заботиться об удовольствии.

Презервативы лежат во внутреннем кармане пиджака. Их так много!.. При виде разноцветных одноразовых пакетиков начинает рябить в глазах. Яркие, позитивные упаковки, как у конфет.

— Бери один, раскрывай.

Похолодевшими пальцами хватаю упаковки, они рассыпаются по полу.

— Какая жадная девочка, — усмехается Рустам и вырывает у меня из пальцев одну из упаковок, — дай сюда. Три года будешь возиться, актриса.

Он надрывает зубами упаковку презерватива и, спустив плавки, начинает раскатывать прозрачный латекс по стволу члена. Очередная попытка улизнуть окончилась неудачей.

— Стоять… Прыткая какая. Каждая попытка побега только злит меня ещё больше, Анжела. Очень злит!

Пальцы мужчины впиваются в волосы. Он толкает меня к кровати, наклоняя над ней. Пинком ноги расставляет ноги пошире и сминает попку жёстим захватом.

В лицо бросается краска стыда и унижения. Слёзы опять начали катиться градом. Но всхлипывания и слова звучат приглушённо.

Рустам уткнул меня лицом в покрывало и продолжает удерживать запястье за спиной. Влажно мазнул пальцами по складкам, смачивая слюной.

— Сегодня ты не течёшь для меня? — процедил сквозь зубы мужчина и продолжил раздирать меня на части.

Неприятное жжение и ощущение, как будто внутри проворачивают раскалённый прут. Ещё толчок. Уткнулся концом в тонкую преграду.

— Когда тебе будет больно, запомни… Я хотел иначе, — выдаёт хрипло и жёстким толчком вонзается до предела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28

Рустам

Оказаться внутри на полную длину, как и хотел.

Член твёрдый до болезненной рези и готов двигаться на полной скорости. Тиски, в которых я оказался, крепкие и горячие. Но даже смазка презерватива ничуть не помогает.

Ангелочек подо мной дрожит не от удовольствия, а от боли.

Толчки жёсткие и быстрые. Но никакого удовольствия я не получаю. Просто механическое трение, как будто разряжаю обойму.

Бесит!

Грубо и резко, выколачивая злость и досаду. За то, что заставила меня сорваться с цепи и быть грубым. Одержимым.

Пусть чувствует, дрянь, тот ад, в который опустила нас двоих одним необдуманным поступком.

Пусть бы её рука дрогнула в тот раз, когда она решила напоить меня снотворным. Но она не остановилась.

Почему должен останавливаться я?!

Пусть воет и скулит побитой сукой, принимая то, что заслужила.

Дряни — дрянное отношение. Другого не будет.

Толкаюсь жёстко, врезаюсь до самых яиц.

Слёзы и хрипы Анжелы становятся громче и резче. Как будто туго натягивается пружина, которую вот-вот сорвёт.

Каждый звук её боли должен меня радовать. Но выходит наоборот. Я словно проваливаюсь в болото грязи, откуда мне никогда не выбраться.

Не выплыть и не вернуть всё, как было.

То, что происходит сейчас, не должно было случиться.

Я хотел целовать её тело, лаская каждый сантиметр, даря ласку. Я хотел погрузить её в мир наслаждения, но окунаю лишь в боль и трахаю, как последнюю шлюху. Мою шлюху.

Резко замираю внутри. Пот скатывается по лбу и разбивается крошечными брызгами на её обнажённой спине.

Не могу продолжать и кончить не получается. Чем быстрее, тем дальше от желанной разрядки.

Она же крохотная и нежная, ласковая…

Была ласковой и податливой. Такой, мокрой и готовой кончать для меня, она мне нравилась гораздо больше, чем униженной и распятой.

Дрянь… Даже так, когда я сверху и владею ситуацией, она проникает мне в мозг, отравляя.