Гнёт Луны Страница 21

Живот раздулся. Чужие когти и клыки разорвали в клочья внутренности лихорадящей Ил, и под холодными лучами лунами из нее вылез окровавленный волк. Зверь с разинутой пастью кинулся на нее и сжал челюсти на горле. Девушка завопила и открыла глаза.

Над ней скалой навис мрачный Феликс. Вода остыла, и Ил пробрала сильная дрожь. Она вывалилась из ванны, заливая все вокруг лужами, поднялась на ноги и толкнула мужчину в сторону. Девушка сорвала с крючка полотенце и сердито замоталась в него.

— Какова вероятность того, что я залечу от твоего дружка? — прошипела она в лицо молчаливого Феликса. — Или мне бежать за чудо-таблеткой?

— Чудо-таблеткой? — мужчина зло прищурился.

— Говори, сука! — Ил потрясла Феликса за лацканы пиджака. — Я не хочу рожать волчат! Не хочу!

— Мизерный, — процедил мужчина и осторожно убрал скрюченные руки девушки от себя. — Зачатие происходит обычно в период течки.

— Течки? — рявкнула Илона и завопила, хватаясь за голову. — Течки?!

— В период овуляции, — с улыбкой поправился мужчина.

Ил застонала и отвернулась к зеркалу, опираясь слабыми руками о раковину.

— Но шанс есть, да? — отчаянно прошептала она.

— Шанс всегда есть, Пинки, — Феликс облокотился о косяк.

— И каков процент этого шанса? — просипела Ил.

— Это тебе не математика.

— Говори, мерзавец. Я должна оценить риск, — она сплюнула горькую слюну в раковину.

— Пять процентов тебя устроит? — хохотнул Феликс. — Первые случайные вязки почти всегда холостые. Конечно, со мной ты бы точно залетела, но не с Дикки. Ты же не его выбрала.

— Урод, — рявкнул из кухни Ричард.

— Я никого не выбирала, — Илона покачала головой. — Ни его, ни тебя. Ни в ком из вас я не вижу потенциального отца для моих детей. Никого.

— Это до первой течки. Без обид, но ты будешь просто умолять меня заделать тебе волчат. Милых, маленьких и беззубых оборотней. Учитывая, что у тебя и так повышенное либидо, то в тебе взыграет целый ураган гормонов. Я просто предупреждаю заранее.

Ил взревела и запустила в самодовольного урода стаканчик, зубную пасту, кусок мыла и тюбик с кремом для рук, но мужчина лениво увернулся от каждого снаряда.

— Но можно пропить всякие травки, — Феликс обнажил зубы в улыбке, — чтобы ослабить гон.

— Какие?! — Ил затряслась в ярости.

— Но это идти против природы, Пинки.

— Да какая нахер в этом природа?! — зарычала Ил, зарастая милой розовой шерсткой. Ее лицо с хрустом вытянулось в волчью морду, и она шагнула к Феликсу на пружинистых лапах, скаля клыки. — Это не природа! Это полное безумие, образина блохастая!

Мужчина склонил голову с ласковой улыбкой и развел руки для объятий, в которые девушка с жалобным ворчанием нырнула. Через секунду она злобно оттолкнула от себя Феликса и растерянно вылетела в коридор.

— Ты, — она вперилась глазами, горящими зеленым огнем, во влюбленного Ричарда, который ожидал ее на пороге кухни, — урод мохнатый.

— Ты такая милая, — юноша охнул. — Розовая и пушистая!

Ил с рыком дернулась в его сторону, но Феликс заключил ее в стальные объятия и крепко прижал к себе. Она с воплями, рыком и всхрипами попыталась вырваться из его рук, желая сожрать ойкнувшего Ричарда.

— Уходи! — рявкнул Феликс. — Немедленно!

— Шавка мерзкая, — Или клацнула пастью. — Я тебе кишки через жопу вырву!

— Пока, Пинки, — Ричард прошмыгнул мимо с неловкой и смущенной улыбкой и поспешно ретировался, хлопнув дверью. — Еще увидимся!

— Вернись, трусливая мразь! — ощерилась она. — Я сожру твой мерзкий собачий член!

Феликс затащил упирающуюся Илону в спальню, швырнул на кровать и когда она кинулась на него, бросил в ее сторону тушку сырой индейки. Девушка перехватила когтистыми лапами подмороженную птицу и голодно вгрызлась в нее, раздирая на части. Шерстистые колени неприятно заскользили по паркету.

— Первое правило брачных игрищ — накормить волчицу, — Феликс сел на край кровати, утомленно наблюдая за тем, как Ил с хрустом разгрызает мясистую ножку индейки. — Второе правило — она должна быть отдохнувшая. Что тут сложного?

— Пошел в жопу, — огрызнулась Ил, проглатывая кусок сырого мяса вместе с костью. — Хренов ловелас.

— У меня ни одна случка не кончалась такой истерикой, — Феликс невоспитанно разлегся на кровати, подминая под голову подушку.

Илона разгрызла птичий позвоночник и зло посмотрела на гостя, чистосердечно признавшись:

— Я не хочу тебя любить!

— Это не любовь, Пинки. Это куда хуже.

— Я не хочу этого куда хуже! — Ил облизала морду. — Не хочу! Ты мне не нравишься! Ты жуткий, отвратительный тип, который похищает людей во сне и насильно обращает в оборотней!

— Это было единожды и в очередном припадке тоски, — скривился Феликс. — И я уже сотню раз об этом пожалел. В мои планы не входило нянчиться с истеричкой, которая то с обрывов прыгает, то через несколько дней после обращения выбегает к людям. Я в большей жопе, чем ты. Волочиться за капризным мальчишкой и, мать вашу, страдать по его мохнатой заднице. Меня тошнит от самого себя. Ладно бы мужиков любил, но нет же!

— Ути-пути, — Илона пробралась в коридор и зарылась в мешки в поисках чего-нибудь вкусненького.

Она сорвала пищевую пленку с говяжьей вырезки и с жадностью заглотила весь кусок не пережевывая. Ил замерла, чувствуя, как обруч боли сжал ее грудь, и к ней незамедлительно подскочил Феликс, который рывком поднял ее, надавливая на солнечное сплетение. Она с омерзительной отрыжкой исторгнула из себя склизкий ошметок говядины.

— Я больше так не могу, — Ил повисла в руках мужчины и вытерла рот, печально глядя на окровавленную вырезку у босых ступней. — Дай мне умереть.

— Нравится тебе или нет, но ты теперь часть моей стаи, моей семьи, Пинки, — прошипел Феликс. — Я тоже не в восторге, но я вынужден заботиться о тебе. Я совершил большую ошибку и теперь несу за тебя ответственность.