Урфин Джюс - Зарисовки.Сборник Страница 21

- Оу-ууу! - протянул инопланетник, как мне показалось, с иронией. - Я впечатлен! - Он поглубже засунул ступни под мое бедро, коснувшись совсем интимной зоны. - А ты тепленький.

Я потрясенно молчал, чувствуя как пальцы ног инопланетника бесстыже погладили внутреннюю сторону бедра, и мое тело, вопреки моему же желанию, откликнулось на это действие.

- У меня тоже, знаешь, есть кое-какие навыки, - ретранслятор разразился подозрительным тарахтением. Видимо, заряд аккумулятора начинал садиться. - Хочешь, поделюсь?

Я засомневался. Отказываться от обучения новым навыкам было бы крайне глупо, но что-то в тоне инопланетника очень настораживало.

- Хочу, - наконец решился я.

- Инопланетник как-то странно фыркнул и, моментально подобравшись, сократил и без того близкую между нами дистанцию до недопустимого минимума.

Клянусь! Он почти коснулся носом моего уха!

- Пошли? - выдохнул он горячий воздух тут же и стек с диванчика.

Я ошарашено уставился на пушистый хвост, которым он мазнул меня по кончику носа.

- Ну? - обернулся через плечо инопланетник, явно ожидая, что я приступлю к обучению немедленно.

Я поднялся и оправил китель. Я устал от длительного гиперпрыжка в другую точку галактики, но боевой волателийский офицер никогда не признается в собственной слабости и не посрамит честь своего мундира. Твердым чеканным шагом я отправился вслед за инопланетником. В конце концов, любой новый навык - это неоценимый дар.

Не так ли?

Большие часы на Белой башне планеты Лудус пробили пять. Еще целый час, казалось, равный бесконечности, до конца дежурства у парадного входа в посольство Волателии. Шлем кромкой впивался в лоб, покрытый испариной. Хотелось стянуть тяжелый темный пластик с по-стрекозьи фасетчатыми очками, встряхнуть головой, размять шею и расстегнуть, наконец, тугой воротник формы. Я незаметно перенес тяжесть с ноги на ногу и слегка повел плечами, крылья тут же шаркнули по разноцветной плитке острозаточенными наконечниками маховых перьев, выдавая меня с головой. Капитан неодобрительно дернул уголком рта и вытянулся еще сильнее, как будто его безупречная выправка могла компенсировать мой промах. Что может быть тяжелее, чем нести службу на планете развлечений? Как я поддался на эту провокацию?

- Галер из семейства Кристата. - Острый коготь прошелся по нагрудному бейджу, ретранслятор, мигнув розовым между спутанных волос, перевел чужую мыслеречь.

Я завистливым взглядом обвел кромку белого песка, которую с урчанием облизывало бесконечно голубое море, и посмотрел на Тон-и-Ки-Инеза. Приличный загар, расслабленная линия плеч и тот самый празднично-туристический взгляд, наполненный тягучей ленцой, вспыхивающий искорками жалости к остальным и сдобренный неторопливым интересом, скользящий по запакованным в военную форму фигурам.

- Так это вы там…- он кивнул на небо и поболтал стаканом, встряхивая кубики льда, тающие в ядерно-розовом пойле.

У меня во рту аж запекло от желания выудить эти кубики и разгрызть их. Казалось, еще немного и язык прилипнет к небу. Хорошо, что глаза и верхнюю часть лица скрывал гермошлем.

- А круто! Особенно, когда вы на бреющем полете над толпой прошли, а потом эта петля в воздухе и вжжжж… - Тонки, жужжа, закрутился на месте, имитируя процедуру смены караула.

Я прикусил щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Если бы я не знал, что передо мной офицер с планеты Фелис, то, может быть, и поверил бы этому демонстрационному восторгу.

- Ну что вы, как не живые? - Он хлопнул меня по плечу, оттянул крыло в сторону и заохал, проводя по металлизированным остям перьев. Как будто первый раз видит.

- И не тяжело такую штуку изо дня в день таскать?

Будто не знает, сам же каждый вечер массирует одеревеневшие мышцы.

- Вам что? - Он хитро стянул очки на кончик носа.- На посту даже разговаривать нельзя?

Ох, не к добру это… Не к добру, нутром чую.

- Красота… - протянул Тонки и тут же повис на шее.- А можно селфи? – Он заплясал вокруг, то трепетно прижимаясь, жеманно собрав губы в гузочку, то томно заглядывая в камеру фотоаппарата, то изображая неземную страсть. В общем, отрывался как мог.

А я сначала считал до десяти, пытаясь подавить щекочущий горло смешок, потом до ста, стараясь унять томное желание, умело распаленное силой обтирания его тела об мое. Потом до шестидесяти, буквально чувствуя каждую секунду, оставшуюся до конца дежурства. Когда стрелки на Белой башне планеты Лудус стали ровно по вертикали, я прихватил за загривок несостоявшуюся фотомодель и расплылся в счастливой улыбке, представляя, как отыграюсь за каждую минуту цирка, что моя пара устроила перед всем Волателийским гвардейским полком.

Щенок 

«…Я останусь, выкормыш ночи-совы,Ассоциацией жесткой со словом «разлука».Живи!А в душе волком воет:Какая ты сука… какая же сука…»

Голос был рваный, сбивающийся в хрип. Он разрезал благостное июльское нутро парка своей инородностью. Вбивался со всего маху в упитанное гармоничное спокойствие дня. Заставил поморщиться (еще один поэт, блядь!) и, невольно повинуясь корявому божку алчности, пойти на зов – посмотреть на того, кто с таким надрывом заявлял свои права на поэзию. Это сейчас модно. Современная поэзия стала фаворитом в мире Павла, оттеснив на задний план сетевую прозу, залезая в топ корявыми строчками, матом и обнаженкой.

«НедоБлок. Выблядок», – кратко охарактеризовал Павел увиденное. Высокий, тощий, в растянутой майке, открывающей привычный шаблон татуировок. Копна густых волос, красноречиво взъерошенных, падала на глаза, заставляя новоявленного поэта встряхивать ею и впиваться пальцами в кудри в особо эмоциональных местах. «Харизматичен». Павел уже не вслушивался в недостихи, что хрипом шли из горла парня. «Остросексуальный», – делал он мысленные зарубки. Подростки, яркой россыпью усевшиеся прямо на траву приличной парковой поляны, с обожанием впитывали нецензурщину, втиснутую в кое-как сляпанные строчки. Казалось, сам воздух пропитался бунтующими гормонами. Павел жадно вдохнул эту адскую смесь и встретился глазами с парнем. Все его сорок четыре года даванули сверху под наглым язвительным взглядом. Он передернул плечами, стряхивая чужое мнение, почти осязаемо оседавшее на нем. «Ты обо мне ничего не знаешь, – захотелось усмехнуться в ответ на этот взгляд. – Да ты и о себе ничего не знаешь!» – так и тянуло бросить вызов щенку. НедоБлок жадно присосался к прозрачному горлышку бутылки. Облизал тонкие язвительные губы и хмуро исподлобья глянул на Павла. Шпана. Такие раньше сигареты в темных подворотнях стреляли, а теперь вот… Стихи…