Лоуренс Сандерс - Желания Элен Страница 21

– Да, это было бы…

– Или может быть вы предпочли бы шахматную клетку?

– Ну, или…

– Но я всегда говорю, что в шахматной клетке слишком много мужского. Я думаю, что для девушки больше подойдет узор в виде листьев.

– Можно мне еще виски, Дикки? – спросила Элен.

– Бог мой, – улыбаясь, сказала миссис Фэй, – кое-кого мучит жажда. Дикки, может, ты принесешь сырные крекеры? Только положи их на поднос. И я сделала несколько сандвичей с крессом note 13. Крекеры в коробке на верхней полке, а сандвичи на нижней полке в холодильнике. Можешь взять деревянный поднос, который тетя Эвелин прислала с Гавайев.

– Я знаю, Эдит, – его голос раздавался слабо. – Я знаю.

Элен рассмотрела ее: резкие черты лица, очень короткая шея и блеклые, тщательно причесанные волосы. Вздувшиеся вены образовывали выпуклый узор на обутых чулками старческих ногах.

– Ну. – Она улыбнулась Элен. – Не правда ли, очень мило?

– У вас есть еще дети? – в отчаянии спросила Элен.

– Нет. – Она нахмурилась и выпрямилась, словно ответ на этот вопрос костью застрял у нее в горле. – Дикки мой единственный ребенок. Была еще маленькая девочка, но мы предпочитаем не говорить о ней.

– О… – сказала Элен. – Простите меня…

– Она была бы на год старше Дикки, но для нашей семьи она умерла. Может быть, это резко, но честно. Мы никогда о ней не говорим.

– Простите. Я не хотела…

– Она сама выбрала свой путь, – продолжала миссис Фэй, разглаживая складки своего синего шелкового платья, – и теперь ей придется идти по нему самостоятельно. Мы делали все, что могли, но она решила отвергнуть нашу любовь и заботу. Теперь пусть страдает. Я уверена, что она страдает. Пожалуйста не думайте, что мы жестоки, моя дорогая, но чему быть, того не миновать. Я предпочитаю не говорить о ней.

– Конечно.

– У нее были такие задатки. – Эдит вздохнула. – Такие задатки. Но она сама от всего отказалась, просто оттолкнула от себя все обеими руками. Трагедия, моя дорогая. Подлинная трагедия. Однажды, возможно, я вам расскажу эту историю целиком и вы поймете. Но это слишком болезненно…

– Вот и я, – сказал он. – Выпивка и кое-что на закуску. Эдит, как насчет еще одного стаканчика портвейна?

– Не сейчас, дорогой. Ты знаешь, что говорит доктор. Почему бы тебе не присесть и не поболтать с нами. Из тебя сегодня слова не вытянешь.

– Я был занят, – запротестовал он, – я готовил…

– У Дикки так мало знакомых женщин, – сказала миссис Фэй, обращаясь к Элен. – Право же, я думаю, что мальчик его возраста должен больше общаться с женщинами. Но конечно, это так трудно. Теперь уж нет таких вечерних мероприятий, какие устраивали в мое время. И ведь ни в чем нельзя быть уверенным, не так ли?

– Да, – согласилась Элен, – ни в чем нельзя быть уверенным.

– Конечно, у него много друзей и они часто навещают нас. Бог мой, мы иногда веселимся совсем как в старое доброе время. Вы играете в «червонку» note 14, моя дорогая?

– Нет.

– Но я чувствую, что женщина оказывает на мужчину облагораживающее воздействие. Мистер Фэй был просто самый настоящий медведь, когда я вышла за него замуж. Вечно дымил своей трубкой, прожигал себе дыры в карманах пиджака и разбрасывал все вокруг. Я уверена, что оказала на него облагораживающее воздействие. «Эдит, – признался он мне однажды, – Бог сделал меня мужчиной, но ты сделала меня джентльменом». Я никогда этого не забуду.

– Вы не возражаете, если я закурю? – спросила Элен.

– Конечно нет, моя дорогая. Я этого не одобряю, но знаю, что такое привычки. Дикки, подай Элен пепельницу. Голубую с неровными краями. Зажги ей спичку, Дикки. Что у тебя за манеры? Бог мой, вы кажется выронили фотографию из сумочки, моя дорогая. Ваши родители? Я бы с удовольствием взглянула.

– О, нет, – Элен сглотнула. – Нет, это так… Это не родители. Знакомый. Просто знакомый. Боже мой, какие вкусные сандвичи. Как вы их делаете?

– Как… – сказала Эдит, несколько изумленная. – Просто режете кресс и кладете на хлеб. Не забудьте намазать побольше масла. Право же очень просто, моя дорогая.

– Надо будет запомнить, – кивнула Элен. – Они очень вкусные. Ну, все это было очень мило, в самом деле очень мило. Но сейчас, боюсь, мне надо бежать.

– Так скоро? – спросил он, и его полное лицо обвисло. – Ты ведь только пришла.

– Вы в самом деле не можете побыть еще, Элен?

– Нет, – твердо сказала она. – Мне в самом деле пора. Я завтра еду к друзьям в Филадельфию. На крестины. Поезд очень рано. Я должна хорошенько выспаться. Так что простите меня, Эдит, я должна идти. Большое спасибо за угощение. Мне все очень понравилось.

– Ну… раз вам в самом деле пора. Я надеюсь, мы еще увидимся. Дикки говорил мне о вас так часто, что я почувствовала себя обязанной познакомиться с вами. Вы произвели сильное впечатление на моего ребенка, Элен.

– Это очень мило, – Элен улыбнулась. – Ну, еще раз спасибо вам за все.

– Возможно, в следующий раз, когда вы будете у нас, ваши салфетки уже будут готовы, – сказала миссис Фэй, рассматривая темные пятнышки на своих руках.

– Замечательно. Жду с нетерпением. Доброй ночи, Эдит. Было очень приятно. Доброй ночи, Дикки. Нет, нет, не спускайся. Я сама найду дорогу. Я возьму такси.

Она накинула лису и вышла с любезной улыбкой. Улыбка оставалась на ее лице, пока двери лифта не скрыли ее от глаз провожающих. Тогда она скорчила гримасу своему отражению на полированной поверхности.

– Надо было разбить ее вонючие бокалы, – пробормотала она в ярости.

10

Чарльз Леффертс издал звук, похожий на треск рвущегося шелка. Он конвульсивно дернулся в темноте.

– Боже мой, – выдохнул он, – похоже, ты внастроении.

– Я убью тебя, – сказала она.

– Элен…

– Заткнись, – проговорила она, – сегодня ты подохнешь, как собака.

Глухой смешок, которым он ответил, тут же превратился в визг.

– Ты полегче своими зубами, – проворчал он. – Успокойся.

– Я не успокоюсь. Вот тебе – это мой узор в виде листьев. А вот это – моя шахматная клетка.

– Какого черта, о чем ты? – изумился он, затем снова взвыл и попытался увернуться.

– Бог сделал тебя мужчиной, – глухим голосом проговорила она. – Я делаю тебя джентльменом.

Он вертелся, изгибаясь, фыркая и стеная.

– И в радости и в горе, – бормотала она. – Это относится к первому. Кружевные салфетки в шкафу для белья.

– Ты пьяна? – изумился он. – О, боже мой, Элен.