Не тревожь моё небо (СИ) - "Kiki25" Страница 23

— Тогда не суй свой чёртов язык мне прямиком в глотку, — я шиплю на него, с трудом при этом веря в то, что я только что согласилась ответить ему взаимностью. Но, в конце концов, меня греет мысль о том, что это злит и, возможно, причиняет боль мисс Смит, которая сегодня сильно меня разозлила. К тому же открывающаяся перед ней картина, возможно, даст ей понять, что крайне неразумно заводить отношения со своими незрелыми учениками, которые ни о чем, кроме секса не могут думать. Я понимаю причину, по которой Кинг начал с ней встречаться. Я не раз слышала о том, как молодые парни начинают отношения с женщинами постарше, ведь те умелы и опытны в плотских утехах. Но зачем ей подобные отношения? Что побудило её к такому шагу, который может навсегда поставить крест на её карьере, как учителя? Деньги, любопытство, новый опыт или дело в настоящих чувствах?

Александр понимает, что я косвенно согласилась покорно выполнить его приказ (иначе это не назвать), поэтому прекращает вдавливать меня в капот. Он приближает своё лицо к моему и внимательно смотрит на меня, ожидая, когда я первая его поцелую. Но смелости и умения для этого мне не хватает, потому я лишь приближаю своё лицо к нему так, что наши губы едва прикасаются друг к другу. Ни один из нас ничего не делает, потому несколько секунд мы просто смотрим друг другу в глаза, непонятно чего ожидая. Затем я чувствую, как Кинг прикасается к моей щеке ладонью и в который раз за этот день начинает целовать. Но в этот раз без излишней пошлости, грубости и властности. Всего на секунду у меня в голове проносится мысль, что именно таким должен был быть мой первый поцелуй. Становится обидно от того, что Кинг впервые поцеловал меня таким ужасным способом. Мало того, что он использовал меня, чтобы вызвать ревность у мисс Смит, так он ещё почти что в глотку засунул мне свой чёртов язык. И как же я ненавижу его за это! Но вместо того, чтобы вцепиться в его шею и свернуть её, я обвиваю её обеими руками и прижимаюсь к нему чуть сильнее, ибо так удобнее. Одну руку он кладёт мне на заднюю сторону шеи, нежно поглаживая её, из-за чего по всему моему телу проходит волна мурашек, а другой он обвивает мою талию. Мне катастрофически не хватает воздуха, потому мы разъединяем наши губы. Но Кинг ни на дюйм от меня не отодвигается. И когда я приоткрываю рот, чтобы сделать глоток воздуха, мои приоткрытые губы скользят по губам Александра. Мы встречаемся с ним взглядом, отчего я на секунду невольно краснею, а затем он вновь начинает меня целовать. Он так сильно прижимает меня к себе, что я вновь издаю непонятный звук и сильно злюсь из-за этого, ведь Кинг подумает, что это его заслуга.

— Вот и всё, — он шепчет, когда самую малость отстраняется от меня.

Я смотрю на школьное крыльцо и, поскольку больше нет надобности вызывать ревность у мисс Смит, с силой бью Александра в грудь, дабы он от меня отошёл. Спрыгнув с капота и не проронив ни слова, я ухожи, иначе моя ярость трансформируется в синяки на теле парня. До сих пор не верится, что он посмел так со мной поступить. Кем он себя возомнил, раз посчитал нормальным — вот так взять и поцеловать. Он хоть на мгновение задумался о том, что мне могло стать противно и мерзко от его прикосновений и поцелуев? Или же он настолько высокого в себе мнения, что считает, что я сейчас готова взорваться от восторга, ведь меня одарил вниманием сам Александр Кин? Что ж, если это так, то он пришёл к неверному выводу, ибо сейчас у меня из головы не выходит навязчивая мысль сходить в уборную и прополоскать рот водой.

Лишь когда я подхожу к столику, за которым до сих пор меня покорно ждёт Бонни, я относительно привожу свои мысли и чувства в порядок. Я с трудом, но всё же убеждаю себя в том, что это был не поцелуй, а насильный обмен слюнями. Ничего серьёзного… Потому с напускным меланхоличным видом я присаживаюсь за стол под изучающий и подозрительный взгляд девушки и приступаю к еде. Но насладиться своим салатом мне не удаётся из-за того, как на меня пялится Бонни. Мало того, что она не сводит с меня свои янтарные блестящие от любопытства глаза, так она в добавок ко всему молчит, создавая вокруг давящую, действующую на нервы тишину. Когда время, отведённое на ланч, подходит к концу, мы с Бонни молча расходимся по разным кабинетам, так и не сказав друг другу ни слова. Повторно встречаемся с ней мы лишь в конце учебного дня в раздевалке перед уроком физкультуры, на который я так не хочу идти. Но деваться мне некуда, потому я смиренно переодеваюсь и иду в спортивный зал вместе с молчащей Бонни.

Первая половина урока проходит тихо и мирно. Тронутый никого, кроме баскетболистов, не трогает, поэтому я удобно устраиваюсь в углу зала и от скуки листаю ленту Инстаграма, продолжая думать о произошедшем инциденте на парковке. Но доселе царившее на уроке спокойствие исчезает, когда баскетболисты начинают жаловаться на то, что они устали от игры. И за это я их ненавижу, потому как Тронутому приходит восхитительная идея. Он внезапно решает провести парные тренировки между мальчиками и девочками. Так как больше всех восклицал вечно неугомонный Брайан, его вызывают в центр зала, чтобы показывать всем идиотские и нелепые упражнения. Под всеобщие одобрительные восклицания он театрально начинает разминаться. Когда Тронутый приступает к поискам добровольца среди девушек, к Брайану подходит главная активистка школы — Джорджиана. Вместе они создают прекрасный тандем, благодаря которому по спортивному залу проходится оглушительный гогот учеников, а затем — разъярённый крик учителя, который требует, чтобы все успокоились и перестали так громко смеяться. Со скукой наблюдая за воцарившимся хаосом, я упускаю тот момент, когда ненавистный мне Александр неожиданно присаживается возле меня.

— Знаешь, ты довольно-таки посредственно целуешься, — Кинг с ухмылкой начинает, стараясь задеть меня своими словами. Но поскольку в данную минуту он настолько мне неприятен, я не собираюсь считаться с его мнением о себе. Я лишь сильнее на него злюсь, поскольку, вместо того чтобы насмехаться надо мной и моей неопытностью, он должен молить меня о прощении. И желательно на коленях… — Поэтому я никак не могу отделаться от одной навязчивой мысли. И чтобы больше не терзать себя догадками, я спрошу у тебя прямо. Я что, украл твой первый поцелуй? — он с ухмылкой на губах смотрит на меня, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией.

— В этом-то и дело, — я ядовито смотрю на него, приходя в неописуемое бешенство, ведь он так спокойно относится к тому, что произошло. — Но ты не только его украл, ты почти изнасиловал меня.

— Изнасиловал? Серьёзно, Нила? — теперь от былого веселья на его лице не остаётся и следа. Похоже что до этого момента он в самом деле считал, что я мысленно визжу от счастья, раз меня поцеловало сие великолепие! — В том, что между нами произошло на парковке, нет ничего страшного или насильного, — с лёгким раздражением в голосе говорит он.

— Ты сейчас шутишь надо мной? Ничего насильного? Да я только и делала, что пыталась вырваться и сбежать от тебя, — я возмущённо восклицаю. Не думала, что он так быстро абстрагируется от того, как я яро сопротивлялась.

— Вот как? Значит твои стоны должны были заверить меня в том, что тебе было неприятно? — он нервозно интересуется, а я теряю дар речи от его заявления.

— Это никак не связано, — немного растерявшись, я отвечаю ему с небольшим промедлением. Меня просто злит то, с какой лёгкостью он выкручивается из этой ситуации. Как уверенно он заявляет мне о том, что я сама поощряла его действия. — Я тебе не единожды говорила, чтобы ты оставил меня в покое и отпустил.

— Значит когда ты обнимала меня, прижималась ко мне, то ты таким образом показывала мне своё недовольство? — он резонно спрашивает, а я едва сдерживаю себя, чтобы не закричать во весь голос от досады. Как так можно?! Я говорю ему про одно, а он мне про совершенно другое.

— Ты вынудил меня на это! Вспомни, что ты мне сказал.

— Кинг, Риддл! Это спортивный зал, а не кабинет семейного психолога. Мне ещё не хватало, чтобы вы тут брачную ночь провели. А ну живо встали в пару и начали выполнять упражнения, — кричит во всю голосину Тронутый, привлекая к нам всеобщее внимание.