То, что надо (СИ) - "Vikkyaddams" Страница 24

— Доктор Лектер сильно на тебя влияет. Я всегда был против этого.

Грэм досадливо крутанул головой.

— Мне тридцать четыре. Я как-нибудь решу вопрос с нежелательным влиянием.

— Я очень сомневаюсь, Уилл. Лектер не даёт тебе видеть происходящее в истинном свете.

— Истинное положение каких вещей тебе хотелось бы прояснить?

— Пойми меня правильно, Уилл. Но раз ты ложишься в постель к тёмному мейстеру, нам всем можно обернуть это на руку.

— Джек, ты забываешься, — холодно обронил Уилл.

— Просто рассказывай мне о том, как Лектер проводит время.

— Обычно он не слезает с меня, — наглостью на наглость отзеркалил Грэм.

— Уилл…

— Это единственное, что ты от меня услышишь про Лектера.

Джек, заведя глаза, развернулся и вышагнул из амбара в стылый день.

Элиот Баддиш не преминул этим воспользоваться и тотчас оказался перед Грэмом, бледный, со свисающими лоскутьями кожи вдоль спины. И с коротким ножом в руках. Уилл, было, взялся за оружие, но Баддиш опустился на колени.

— Я вижу твою сущность, — сказал он.

— Что ты видишь?

— Внутри тебя… Я могу вытащить это наружу. Я могу даровать тебе истинное чудо перерождения, — пообещал Баддиш. — Тебе нужно… проснуться.

Грэм моргнул. Элиот Баддиш, раскинувшись, свисал с амбарной балки.

Уилл здорово испугался. Не того, что с ним только что говорила душа с того света. Он испугался того, что видел в нём Баддиш. Потому что видеть тот мог только одно — порочную и испорченную сущность.

«Ты станешь настоящим», — сказал Дон Хуан.

«Таким же, как я, Уилл», — сказал Лектер.

«Когда мы настоящие, мистер Грэм, мы счастливы», — сказали вшторенные по жизни Озборн и Хадсон.

Перспектива открыть истинную индивидуальность пугала. Потому что все намёки и подталкивания Грэма к пробуждению указывали на другого Уилла Грэма. Уилл не мог никак лучше определить свои сомнения, нежели сравнить робкое желание проснуться с радикальной переменой привычного места жизни. От него требовалось оставить всё, побросав к чертям и, в чём есть, уехать в другой город. И уже там наладить чрезвычайно увлекательную жизнь. Если верить Лектеру, Хуану Матусу со всей его нечистой на руку шайкой, Демонам и душам, возвращающимся с того света.

Комментарий к 20

*Термин, применяемый в фехтовании, дословно «касание»

**Синтетический глюкокортикостероид, применяется как противорвотное при лечении злокачественных опухолей

***Группа противоопухолевых препаратов, нарушающих процессы роста, развития и деления злокачественных клеток. Хотя точно так же действует и на все остальные клетки

========== 21 ==========

— Поедем на Гавайи, Уилл, — говорит Ганнибал, остановившись рядом со стопкой пластиковых тарелок в руках.

— Сегодня мы не можем. Бэлла так готовилась к празднованию Дня Независимости всей бригадой, что просто пристрелит любого, кто рискнёт покинуть эту гулянку, — Грэм с серьёзным видом разворачивается к Лектеру от гриля, где жарит стейки и сосиски. Он взялся за это дело потому, что только в таком случае миссис Кроуфорд не смогла вовлечь его в прочие радостные мероприятия, знаменующие собой удачно организованный праздник по случаю 4 Июля. Потому что нельзя отвлекать того, кто жарит мясо.

Ганнибал принимает огонь на себя, выразив поистине похвальную активность и очевидно не тяготясь тем, что сегодня не он учредитель и шеф-повар вечера. Он ходит со стопкой тарелок по новому саду Бэллы Кроуфорд, изображая занятость. Или с упаковкой салфеток. Не важно. Но становится видно, что он занят. Потому что Бэлла считает, что обычно люди просто спят и видят, как бы поучаствовать в организации торжества. Бэлла Кроуфорд в роли организатора феерична и утомительна.

— Я не о сегодня, — говорит Ганнибал. — Я о том, как мы отметим свою пятую годовщину.

— Гавайи? Танцевать на пляжах? Секс под пальмой? — Уилл переворачивает мясо и отходит в сторону от гриля.

— Да, танцевать и секс под пальмой, — согласно кивает Лектер.

Уилл смотрит на него секунды три. Потом вскидывает голову.

— Знаешь, я не могу определиться, что именно чувствую, представляя тебя полуголого на пляже в оранжевых шортах, с косяком и танцующего под регги.

— А если постараешься? — говорит Ганнибал.

Уилл отмалчивается.

— Пожалуй, мне нужно пройтись, — немного обождав, снова говорит Лектер. — Бэлла смотрит сюда. Она может раскрыть меня.

— Ann, она сидит на антидепрессантах, клянусь тебе. Нормальной женщине, употребляющей только кофе, никогда не удаётся бывать в стольких местах сразу и делать столько дел. И так шуметь.

— Уилл, она беременна, — говорит Ганнибал.

— Всё равно, что-то здесь нечисто, — настаивает Уилл.

— Она просто счастлива и беременна, — Ганнибал уходит.

Зато появляется благодушный, излишне наблюдательный Чилтон в майке от Лакоста и с пивом.

— Как дела с сосисками, Грэм? — интересуется он.

Уилл чуть двигает бровями, скорее сам для себя, отмечая глупый, пошлый, но всегда работающий каламбур с сосисками.

— Отлично всё у сосисок. Дай тарелку.

— Это хорошо, а то за четвёртым столом, благодаря Зеллеру и Прайсу, во мгновение ока словно пустыня, ни кусочка. Бэлла тоже не даёт спуску.

— Она беременна, — говорит научившийся Уилл. Про сосиски же тактично отмалчивается, выкладывая их на блюдо.

Фредерик смотрит на него чуть искоса, удерживая тарелку на весу.

— Послушай, Уилл, я тут хотел тебя спросить кое о чём…

— Не сегодня, мейстер Чилтон. Я не в настроении отвечать на твои ошеломительные вопросы.

— По мне — так самое время. Все расслабляются. Мог бы и присоединиться, — Фредерик обшаривает Грэма взглядом.

«Да ну нахуй, — думает Грэм. — Просто глазам своим не верю».

Вслух же говорит:

— Я расслаблен, насколько это возможно.

— Ты изменяешь Лектеру?

Уилл не смотрит на Чилтона в тот момент, когда раздаётся вопрос, поэтому у Фредерика нет возможности считать отношение Грэма к прозвучавшему у того с лица.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — вместо ответа, взяв себя в руки, спрашивает Уилл.

— Да, — утвердительно кивает Чилтон. — Так что?

— Иди нахуй, Фредерик.

— Ты невыносимый грубиян, Уилл. Как такой нетерпимый к грубости человек, как Лектер, тебя выносит?

— Говорит, что с радостью. Ты и в самом деле полагаешь, что я тебе скажу правду? — Уилл прикрывает глаза.

— Всегда было интересно. Это останется между нами.

— К счастью, между нами ничего не останется, Фредерик.

— Слушай, я тут подумал, что твоя татуировка… Если захочешь, можно её скорректировать…

— Ты утомляешь меня. Приходи через пять минут за стейками.

Чилтон, качая головой, отчаливает. Зато снова появляется Ганнибал.

— Ну что? Как насчёт меня в оранжевых шортах?

Уилл пытается смеяться, но закусывает губу.

— Я очень сексуальный?

Ганнибал присовывается вплотную, заглядывает ему в глаза.

— Очень. Почему ты удивляешься?

— Не бери в голову, — отмахивается Грэм.

— У нас скоро первый юбилей. Где твоя совесть? Я ещё ни разу тебя не…

— Прекрати. Замолчи. Здесь дети.

— К чёрту детей, они все испорчены телевидением и не узнают от меня ничего нового, — говорит Лектер, не отступая.

— На чужих мне плевать, здесь наш ребёнок, подонок, — отпихивается Уилл, улыбаясь во все зубы.

— Ни разу тебя не имел на Гавайях, — всё-таки заканчивает Лектер.

Уилл смотрит на него, глубоко вздыхает. Снова прижимает зубами губу.

— Уилл, сделай мне подарок. Дай мне на Гавайях, — с деланной серьёзностью говорит Лектер.

Уилл отпихивает мужа, но тот видит, что Грэму смешно. Со временем в супружестве у Ганнибала появилась особая техника домогаться Уилла на людях в приличном обществе. В этой самой манере. Среди бела дня, в куче добропорядочных граждан и соседей или среди мамаш с папашами на детской площадке, придвинувшись так тесно, насколько позволяли приличия в его понимании, Ганнибал начинал с Уиллом торг на что-либо. Чаще всего на тему «ты мне бы дал там-то или там-то».