Иван Ефремов - Тамралипта и Тиллоттама Страница 24

Они пронеслись по широким улицам нового Дели, пустым в этот ранний час, и повернули в восточную часть города, оставив историка у подъезда большого дома.

— Рэ, теперь нас никто не слышит! — спокойно сказал Кришнамурти, замедляя ход.

И Тамралипта без утайки, лишь сокращая подробности, рассказал инженеру все случившееся с ним за последние четыре месяца.

— Я сразу понял, что дело серьезное, — задумчиво протянул инженер, — ну что же. Мы возьмем только шофера из моих рабочих-мадрасцев. Он ненавидит всю эту религиозную публику. Ты и я, этого достаточно. Чем меньше свидетелей, тем лучше!

— Но, Кришнамурти, ведь дело очень опасное, мало ли что может случиться! — растроганно предупредил художник.

— Именно поэтому я и должен быть с тобой, кто же еще? Не трус же Чаттерджи! Но довольно об этом, времени мало! Надо подумать, куда вам с ней деваться — Дели не подойдет. В Бхутесваре, без сомнения, знают, где ты живешь. И номер машины. Как въедем в Бхутесвар, надо его замазать — ночью обойдется. Машина чужая, это тоже хорошо. Скажи, у тебя в самом деле много денег?

— Много, никогда столько не было, — улыбнулся художник.

— Вот и хорошо — несколько месяцев проведете на Цейлоне, пока не уляжется шум, а мне, — инженер поморщился, — придется заплатить кое-кому, чтобы проследить за жрецом на это время. Там увидим. Но охранять свою камини тебе придется всю жизнь, не спуская глаз.

— Сначала надо ее освободить, я очень боюсь за нее, — с внезапной острой тревогой сказал Тамралипта.

Инженер прибавил ход и вдруг резко затормозил.

— Вот что, совсем не надо ехать ко мне. Пусть никто не видит тебя в Дели. Тут налево маленькая гостиница — ляг, отдохни, часа через три я буду с машиной и шофером у подъезда.

Тамралипта внял мудрому совету и через несколько минут бросился на удобную постель в душном номере, заставляя себя заснуть. Он не спал уже давно, а путь из Дели в Бхутесвар был далек. Тамралипта потому и решил проделать его на машине, чтобы не быть связанным с местными поездами и автобусами. По его идее, так много обдумывавшейся в пути, он должен был приехать в Бхутесвар ночью и ночью же исчезнуть из города.

Усилием воли он заставил себя задремать — новое, ранее не удававшееся ему искусство. Через три с половиной часа, когда дневной жар начинал наплывать на город, художник уже спешил к широкому и низкому автомобилю темно-вишневого цвета.

Кришнамурти улыбнулся ему из открытого бокового окна.

— Вот шофер… — он помолчал, — и товарищ, о котором я говорил.

За большим рулевым колесом спокойно и важно сидел массивный человек с жесткими усами, в туго закрученном тюрбане. Тамралипта крепко пожал квадратную руку шофера, чувствуя на себе его испытующий взгляд — очевидно, инженер успел многое рассказать ему по дороге.

— Садись пока на заднее сиденье, не красуйся спереди! — весело подтолкнул художника в спину Кришнамурти.

Машина быстро взяла с места и понеслась к асфальтовой магистрали Великого торгового пути. Тамралипта не успел оглянуться, а дорога уже стелилась под широкий нос машины, грозный гудок заставлял все живое шарахаться в стороны, а стрелка спидометра качалась на 60 милях.

— Хорошо! — весело причмокнул инженер, — это еще пустяки. Этот кадиллак в двести сил еще покажет себя за городом. Сто двадцать миль.

— Неужели может? — удивился Тамралипта.

— Может, но не поедем, — вмешался в разговор шофер, — ехать далеко, а с машиной ничего не должно случиться. Хватит восьмидесяти.

— Конечно, хватит, — поспешно согласился Кришнамурти.

— Кстати, Тамралипта, вот тебе, — инженер опустил в протянутую ладонь художника тяжелый металлический предмет.

— Что это такое? — воскликнул Тамралипта и увидел большой автоматический пистолет с кургузым стволом и очень большой гашеткой. Вороненая сталь массивного оружия поблескивала сурово, как бы предупреждая об опасности. Художник заколебался, ощущая инстинктивное отвращение любого индуса к убийству и всему, что с ним связано.

— Зачем это? — воскликнул он, протягивая оружие обратно. — Если мы совершим убийство, то все пропало. Если обойдется без кровопролития, то уже одно нападение с оружием… разве ты забыл о строгости законов, английских законов, они еще не стали нашими!

Инженер весело рассмеялся.

— Я очень хорошо знаю нелепую строгость наших законов, запрещающих иметь оружие каждому порядочному человеку, хотя любой бандит и вор носит оружие и делает что угодно с безоружными и беззащитными людьми. Чтобы избежать унижения от своей беззащитности перед каждым негодяем, я создал это оружие, которое никакой суд не признает огнестрельным или вообще чем-то стреляющим. Смотри! — инженер открыл и вытащил из ручки пистолета вместо обоймы с патронами флакон с какой-то флуоресцирующей жидкостью. — Вот здесь поршень, давящий снизу, а это клапан, открывающий дуло при нажатии гашетки, и еще один поршень с разбрызгивателем. Нападающий получит в лицо, глаза, нос и рот порцию едкого, но безвредного химического соединения. Эффект замечательный, никакого убийства и полное торжество над врагом! Флакона хватает на двадцать таких «выстрелов». Как тебе это нравится? Возьми, пригодится!

Тамралипта вдруг вспомнил слова гуру: «Помни, что ты сейчас вступаешь в нижний мир, и одной духовной силы тебе будет недостаточно!»

Разве не предупредил его учитель о грозящей опасности? О том, что выручить прекрасную девадази будет не просто и не безопасно?

Удовлетворенно улыбнувшись, Тамралипта опустил тяжелый пистолет в карман.

Путь был долог. Искусный шофер несся, используя всю силу могучей машины, но, наконец, утомился от жары, блеска солнца и напряжения отчаянной езды. Его сменил Кришнамурти, который держал меньшую скорость, и все же они продвигались вперед быстрее, чем на поезде. Вот съезд с магистрали на переезд через Джумну, шоссе сузилось, заполнилось повозками и скотом. Они остановились на отдых в небольшой гостинице с гаражом, где машину привели в порядок. Два часа отдыха, и ночь объяла освободившуюся дорогу. Яркие фары, слепя все вокруг, светили на двести метров вперед. Тамралипта пересел к шоферу, приближался Бхутесвар, приближался решающий миг жизни. Внешне спокойный, он впивался глазами в темноту по сторонам, бессознательно ожидая увидеть знакомые лица. Машина, покачиваясь и вздрагивая, летела и летела в однообразном мраке, пробивая его фарами, и темнота взмахивала черными крыльями по обе стороны дороги. Казалось, они едут по коридору, прорубленному в густом лесу исполинских деревьев.

— А ты изменился, Тамралипта, — услышал он позади голос инженера.