Миа Эшер - Легкое поведение Страница 25

Тянусь к застежке лифчика, но тут Ронан делает шаг вперед и берет меня за плечи.

— Нет, Блэр. Не так. — Он ведет кончиком пальца по верхнему краю чашечек, очерчивая холмики моих грудей. — Знаешь, я столько раз лежал ночью без сна, представляя этот момент… и тебя в своих объятьях. Я хочу ощутить на себе твой рот, твои руки. Хочу вкушать тебя… смаковать… поглощать до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня остановиться. Я хочу быть внутри тебя, двигаться в тебе так, чтобы перестать связно думать. Я хочу чувствовать, как ты содрогаешься, слышать твои стоны, твои крики и все крепче прижимать тебя к себе. Я буду входить все глубже и глубже, пока мы оба не загоримся огнем от желания и страсти. Я хочу пометить тебя. Я хочу вытрахать из твоего тела все воспоминания о других мужчинах, чтобы отныне ты чувствовала и помнила только меня. — Он наклоняется и прихватывает зубами мою нижнюю губу. — Сегодня я не буду заниматься с тобой любовью, Блэр. Сегодня я буду делать тебя своей. Ты поняла меня?

Костяшками пальцев я касаюсь его щеки, этот контакт обжигает.

— Я уже твоя, — признаюсь тихо, и это правда. Кроме Ронана мне никто не нужен.

Никто.

Ронан опускает меня на кровать и ложится рядом. Склоняется надо мной, накрывая своим телом, опускает голову ниже, еще ниже, и я вся покрываюсь гусиной кожей, когда его горячее дыхание касается моего живота. Закрываю глаза и часто дышу, пытаясь умерить волнение, и вдруг чувствую, как его язык нежно обводит родинку над моим пупком.

— Черт… какая же ты сладкая, — произносит он хрипло.

Открываю глаза. Он пристально смотрит на меня, потом начинает двигаться вверх, оставляя на моем теле дорожку невесомых поцелуев. Медленно. Неспешно… Добравшись до ложбинки между грудями, он замирает, и я кожей чувствую, как он улыбается. Проверяет мою выдержку. К черту выдержку! Не хочу я, чтобы он останавливался. Со стоном хватаю его голову и вжимаю в себя.

Он смеется, потом ловит мою грудь губами и сосет ее. Я сворачиваю ладони в кулаки. Пытаюсь унять легкую дрожь в конечностях — не выходит. Меня бросает то в жар, то в холод, пока он, поглядывая на меня, обводит кончиком языка очертания моего торчащего соска, пытает его, теребит через повлажневшее розовое кружево.

— Фантастически сладкая…

Я стону, тянусь к лифчику, но он накрывает мою руку своей, в его глазах прыгают озорные огоньки.

— Погоди. Я еще не наигрался.

— Ты серьезно? — Мой голос звучит сдавленно, сердце гулко стучит в груди.

Он ухмыляется.

— Угу. Я же сказал, что с тобой не собираюсь никуда торопиться.

— Ты просто невыносим.

— А ты прекрасна.

К немалой моей досаде он отпускает меня. Встает, а я ложусь на бок и смотрю, как он раздевается.

— Ты всегда говоришь только правильные вещи?

— Не знаю. — Он смотрит на меня долгим, проникающим в самую душу взглядом. Глаза полны чувства, которое я узнаю, но не хочу признавать. — Наверное, это все ты, Блэр. Ты делаешь меня таким.

Он расстегивает рубашку, обнажая мускулистый торс и татуировку тигра на левой стороне груди. Скидывает вместе с носками конверсы, затем джинсы и остается стоять передо мной в одних боксерах, плотно облегающих его бедра, косые мышцы меж косточками в виде идеальной V и невероятно мощную эрекцию, которая как леденец выглядывает из-под резинки. У меня захватывает дух. Боже. Он бесподобен. Когда он отворачивается к окну, чтобы задернуть шторы, я вижу еще одну татуировку — черно-серого дракона в восточном стиле размером почти во всю его спину, — и она впечатляет меня едва ли не сильнее самого Ронана. Нет. Это он превращает рисунок в шедевр. Рельефные мышцы перекатываются на его спине, когда он поднимает руки. Его тело — произведение искусства.

В мягком свете ночника, мерцающего на тумбочке, Ронан возвращается в кровать.

— Иди-ка поближе, — шепчет он, крепко обнимая меня сзади.

Вжимаясь грудью в мою спину, он нежно гладит мои бедра, живот, легко задевает выступ лобка, его ласки полны благоговения, но через них он словно заявляет на меня свои права. Он оттягивает чашечки лифчика вниз, и мои груди ложатся в его большие ладони. Он накрывает их, мягко ласкает, пробуждая пальцами мои соски, пробуждая мое тело, которое уже трепещет в предвкушении того, что должно произойти. Каждая ласка точно клеймит меня его именем. Он познает мое тело, я познаю его прикосновения и понимаю, что точка невозврата для меня пройдена.

Хочу повернуться к нему лицом, но он не дает. Захватив одной рукой оба моих запястья, второй он ласкает мою попку, мнет ладонью мягкую плоть.

— Не двигайся. — Его рука пробирается сзади ко мне в трусики, ищет мое естество. Языком он обводит мое ухо по краю, потом шепчет: — Хочу тебя так. Целиком в моей власти.

Он раздвигает мне ноги, одну закидывает себе на бедро и входит в меня, растягивая одним… двумя… тремя пальцами. Я вся трепещу. Высвобождаю руку и, положив ее поверх его руки, нажимаю, вторя его движениям, чувствуя, как его пальцы, пока ходят во мне то внутрь, то наружу, с каждым толчком проникая чуть глубже, покрываются моей влагой.

Наслаждение.

Боль.

Эйфория…

Вытянув пальцы, он находит мой клитор и ласкает его, потирая, отчего во мне, точно цветок, распускается жизнь.

— Вот это, — выдыхает мне в шею, — теперь мое.

Сдавленно смеюсь, а он, вытащив руку и повернув мое лицо к себе, подносит побывавшие во мне пальцы ко рту. У меня на глазах он по очереди их обсасывает, после чего кончиком языка собирает оставшийся на губах аромат. И усмехается, глядя на меня голодным взглядом.

— Охренительно сладкая.

— Ронан…

— Ш-ш.

— Но…

Он целует меня, на губах еще слышен мой вкус. Пульсирующий поцелуй — есть ли на свете такое? Поцелуй, который вдыхает в тебя жизнь, который чувствуешь каждой клеточкой тела, от которого все чувства просыпаются и поют? Наверное, есть. Потому что сейчас я чувствую именно это.

Оторвавшись от моих губ, Ронан прокладывает дорожку поцелуев от моей груди до пупка, спускается вниз к разомкнутым бедрам. Его рот приоткрывается, любопытный язык сквозь влажное кружево обводит очертания моего естества. Он дышит мной, наполняя легкие моим запахом так, словно эти глотки воздуха — последние в его жизни. А потом, сдвинув трусики вбок, раскрывает меня двумя пальцами, и я чувствую на клиторе тепло его языка, он ласкает, лижет меня, пока пальцы погружаются глубоко внутрь. Я стону под его бесстыжим ртом, возбуждающим все нервные окончания в моем теле. Быстро, медленно, быстро, еще быстрее… я взлетаю все выше к раю. Я умираю от блаженства, жизнь бьет в моем теле ключом. Согнутыми пальцами он трет внутренние стенки, ни на миг не прекращая божественной атаки.