Зара Деверо - Чертог страстей Страница 25

Лицо Тристана помрачнело, он сухо сказал:

– Обычно я не трачу время на всю эту чепуху…

– Но здесь наверняка устраиваются какие-то торжества! – возразила Кэтлин. – Ведь именно для балов и предназначен этот зал!

– Да, когда-то и я устраивал в нем шумные вечеринки, но с некоторых пор я никого к себе не приглашаю… – уныло ответил владелец замка.

Кэтлин хотела было выразить свое сожаление по этому поводу, но промолчала, вспомнив предостережение Беллы, строго-настрого запретившей ей верить любым жалобам Тристана.

«Все это ложь и обман, я уверена, что он своими руками зарыл Порцию в винном погребе, – подумала она».

– Не желаете ли вы взглянуть на мою библиотеку? – спросил господин Тревельян вкрадчивым голосом.

Кэтлин вздрогнула и молча кивнула. То, что она увидела через минуту, вынудило ее замереть, раскрыв от изумления рот. Университетская библиотека не шла ни в какое сравнение с роскошным собранием редких книг в этом старинном особняке. Стеллажи вдоль стен были сплошь заставлены томами в кожаных переплетах, папками с гравюрами, рисунками и манускриптами, раритетами и первыми изданиями литературных шедевров. Пол был устлан персидскими коврами, мягкие глубокие кресла располагали к спокойному вдумчивому чтению, письменный стол с чернильным пробором вдохновлял на создание бессмертных опусов, грандиозный камин в дальнем углу сулил тепло, свет и уют. А диванчик, обитый золотой парчой, словно бы приглашал впервые попавшего сюда гостя присесть и, созерцая геральдические рисунки витражных окон, проникнуться духом тех славных ушедших эпох, когда здесь жили рыцари, бароны и прочие знатные особы, носившие фамилию Тревельян. Но больше всего поразили Кэтлин рыцарские доспехи, выставленные в отдельно стоявшей витрине. Она мысленно примерила шлем на голову Тристана, стоявшего рядом с ней, и почувствовала к этому отпрыску старинного аристократического рода непреоборимое половое влечение. Словно бы угадав ее чувства и мысли, он улыбнулся и скользнул по ней масленым взглядом.

Кэтлин вдруг устыдилась своего внешнего вида, плохо вписывающегося в общую торжественную обстановку этого помещения, и с дрожью в голосе спросила:

– А где у вас находится дамская уборная? Я бы хотела привести себя в порядок и надеть майку и шорты. Надеюсь, что вас не покоробил мой пляжный облик?

– Пожалуйста, не прячьте от меня свою волшебную красоту, мисс Колберт! – воскликнул осевшим от нахлынувших на него сексуальных эмоций голосом Тристан. – Я так давно не видел таких ангелоподобных созданий! Если это не секрет, сколько вам лет, Кэтлин? Но умоляю, не лгите!

– Мне двадцать три года, – пролепетала она, готовая скинуть с себя и бикини. – Я не скрываю свой возраст.

– Вы так свежи, так невинны, так искренни! – продолжал он делать ей комплименты. – Неужели еще не перевелись порядочные девицы? И почему раньше вокруг меня увивались только одни лгуньи?

Кэтлин густо покраснела и потупилась, внезапно устыдившись своих проказ с Бэнаном и Джоном.

– Меня отучила лгать моя мама, – наконец промолвила она. – А разве вам не известно, что у лгунишек на языке выскакивает типун?

Тристан приблизился к ней еще на шаг, и ей почудилось, что вот сейчас он уткнется лицом в ее груди и начнет их лобзать.

– Значит, я могу вам доверять? – хрипло спросил он.

В следующий миг в библиотеку вошел, держа в руках серебряный поднос, лакей Роберт. Запахло пряностями и отменным чаем. Кэтлин попятилась к столу и села на маленький позолоченный стульчик. Поставив поднос перед ней на стол, Роберт спросил, не угодно ли ей молока и сахару.

– Только молока, пожалуйста, – ответила она, прикрыв груди руками.

Подлив ей в чашку молока, слуга степенно удалился. Тристан с жадностью набросился на свежеиспеченные булочки с кремом. От перевозбуждения у Кэтлин пропал аппетит, но и она отведала одну из вежливости. Некоторое время гостья и хозяин пили вкусный чай молча, наслаждаясь его букетом. Наконец Тристан сказал:

– Когда вы проведаете меня в следующий раз, я устрою вам экскурсию по всему дому.

Кэтлин едва не поперхнулась и, с трудом проглотив застрявший в горле кусок, собралась с духом и поинтересовалась, где висит портрет, выполненный художником Бэнаном.

– Портрет моей исчезнувшей супруги? – переспросил Тристан упавшим голосом, и Кэтлин мысленно отругала себя за свой нетактичный вопрос.

– Вы тоже позируете ему? – в свою очередь, спросил у нее хозяин дома. – Наверное, обнаженной?

– Да, – не задумываясь, резко ответила она, возмущенная его бестактностью.

– Но ведь вы ничего о нем не знаете! Как же вы рискнули раздеться, оставшись наедине с незнакомым мужчиной? – с укором спросил Тристан, и Кэтлин оцепенела от его наглости. Да как он смеет отчитывать ее, словно неразумную девчонку! Какое ему вообще дело до ее частной жизни!

– Да будет вам известно, что Бэнан очень любезно встретил меня на вокзале в день моего приезда сюда и отвез в отель. Он поступил как истинный джентльмен и тем самым сразу же заслужил мое доверие, – отчетливо промолвила она ледяным тоном.

Реакция Тристана последовала незамедлительно.

Переменившись в лице, он с плохо скрытым раздражением сказал, позабыв об учтивости:

– Вы рискуете дискредитировать себя отношениями с подобными сомнительными личностями! Знакомство с Бэнаном может подорвать вашу репутацию в глазах местной общественности. Бэнан прослыл здесь развратником, выпивохой и дебоширом. Впрочем, это ваше личное дело…

– Однако же вы позволили своей жене позировать ему! Значит, вы исповедуете двойную мораль, мистер Тревельян! На мой взгляд Бэнан приличный человек и выдающийся художник. Его картины скоро будут выставлены в одной из лондонских картинных галерей.

Они одновременно вскочили и уставились друг на друга, словно кровные враги. Внезапно до Кэтлин дошло, что у Тристана началась бурная эрекция, и она зарделась и затрепетала, впившись взглядом в выразительное вздутие в его штанине. Зрелище действительно было захватывающим, ибо его удавчик вытянулся вдоль бедра до колена и норовил продырявить своей головкой ткань. Страсть, охватившая Кэтлин, была столь велика, что она чуть было не пошатнулась. И лишь колоссальным усилием она заставила себя устоять на ногах и стиснуть зубы. Соски ее вздулись и начали зудеть, а во влагалище от жуткой судороги возникла томительная боль. Клитор неистовствовал, требуя, чтобы она немедленно отдалась во власть стоявшего напротив нее деспота и позволила ему делать с ней все, что ему вздумается, только не мешкая при этом. К ее величайшему огорчению, Тристан не набросился на нее и не стал ею овладевать прямо на полу, а сквозь зубы велел ей следовать за ним.