Джон Норман - Дикари Гора Страница 25

— Грант туда уходит и возвращается, насколько я знаю.

— Кое-каким торговцам разрешают некоторые из племен, — объяснил парень.

— Все. Я услышал, что ему очень рады в Прериях во всех племенах, и он путешествует там везде, где захочет.

— Всё может быть.

— Почему так. Я удивлён.

— Он говорит на языке Пыльноногих, и на языках некоторых других племён, — пояснил мой собеседник. — А ещё, он знает Знак.

— Знак? — удивился я.

— Разговор руками, — ответил молодой человек. — Это — способ, которым дикари различных племен общаются друг с другом. Как Ты знаешь, они не могут говорить на языках друг друга.

— Я даже не предполагал, — вынужден был я признаться.

Ручной язык, я подозревал, это был ключ к способности племен объединить и защитить их территории, и того что они назвали Памятью от внешнего вторжения.

— Наверное, многие торговцы, знают Ручной язык, — предположил я.

— Лишь несколько, — ответил возница.

— Но, кроме того, Грант знает и некоторые из племенных языков, — сказал я.

— Не совсем так. Несколько слов и фраз. Дикари иногда приезжают в торговые фактории. Мы научились понимать друг друга. Но не очень хорошо.

— Значит, общение ведётся в основном на Знаке, — расспрашивал я.

— Да, ответил молодой человек. Он привстал на козлах и, раскрутив кнут, снова хлестнул по спинам тарларионов.

— Если есть торговцы изучившие Знак, а некоторые, даже могут пусть с трудом, но говорить на их языках, то, что делает Гранта столь особенным? Почему только ему одному разрешают вести дела так глубоко в Прериях?

— Возможно, дикари чувствуют, что не смогут получить прибыль от Гранта любым другим способом, — рассмеялся парень.

— Не понял.

— Ещё поймёшь, — ответил возница посмеиваясь.

— Мы можем увидеть отсюда границу? — спросил я. Мы как раз выехали на гребень холма.

— Да, — сказал он, и указал на восток. — Границ проходит по другой стороне тех холмов.

— Когда мы доберёмся до Форта Хаскинс? — спросил я его.

— Завтра утром, — ответил мой спутник. — Сегодня вечером мы встанем лагерем на ночёвку.

— Господин, — послышался мягкий, робкий женский голос сзади, — позволено ли будет говорить презренной рабыне?

— Да, — разрешил молодой человек.

В фургоне перевозили десять девушек. Обычный гореанский фургон для транспортировки рабов состоит из длинного кузова перекрытого прямоугольными рамами, покрытыми тентом обычно сине-желтым.

Длинный, прочный, тяжёлый, металлический стержень, проходящий через весь кузов фургона, крепится на петле в передней части и может открываться и запираться сзади. Девушки входят в фургон сзади, ставя ноги скованные кандалами по обе стороны стержня. Когда стержень заперт, их лодыжки, таким образом, оказываются, прикованы к нему цепью. Это устройство, обеспечивая надёжное крепление, тем не менее, оставляет им достаточно свободы движения. Они могут, например, сидеть, стоять на коленях или лежать на полу фургона, ограниченные только цепью кандалов на их лодыжках. Однако, здесь, в приграничье, такая роскошь была редкостью. Фургон, на котором я ехал, скорее всего, первоначально был предназначен для транспортировки слинов. Он был лишь немного больше, клетки для слина. В общем-то, это и была клетка, установленная в кузов небольшой повозки, набранная из тяжелых деревянных жердей, скреплённых верёвками, её задняя дверь, была заперта цепью с замком. Из-за таких особенностей этой клетки, десять девушек, заключенных в ней, были связаны по рукам и ногам.

— Господа, нас связали слишком туго, — сказала рабыня. — Мы умоляем, ослабить наши путы хотя бы немного.

Молодой человек сердито обернулся к клетке, закреплённой на фургоне, и строго посмотрел на девушку за решеткой со связанными руками и ногами, которая отпрянула и съёжилась стоя на коленях.

— Заткнись, Рабыня, — прикрикнул он.

— Да, Господин!

— Радуйтесь тому, что я уже не останавливаю фургон и не вытаскиваю вас, каждую из вас, и не даю Вам по десять плетей, каждой! — прикрикнул возница.

— Да, Господин! — пролепетала девочка в ужасе, изо всех сил пытаясь отползти на коленях от решётки.

— Да, Господин, Да, Господин! — отозвалось ещё несколько девушек.

Молодой человек вновь обернулся, и уделил свое внимание дороге и тарларионам. Я улыбнулся. Мужчины приграничья не балуют своих рабынь. Действительно, даже одеяло не было брошено на доски кузова, чтобы смягчить удары неподрессоренных колёс телеги, или оградить тела связанных красоток от шершавых, грубых крепких досок, на которые их бросили. Как и везде на Горе, и в цивилизованных местах и вдоль границы, рабынь транспортирую голышом.

— Интересно, что у Вас нет вооруженной охраны.

— Ну, Ты же не разбойник, не так ли?

— Нет.

— Женщины вообще-то дешевы в приграничье, — пояснил он. -

Нет выгоды в таком грабеже.

— Почему так получилось? — заинтересовался я. Это показалось мне странным.

— На границе спокойно уже больше столетия, — стал пояснять возница. — Вот и женщины больше не редкость здесь, не более чем любом в другом месте.

— Но, почему они должны быть дешевыми? — не унимался я.

— Дикари, — пожал плечами мой попутчик. — Они совершают набег на юге и продают на севере. Они совершают набег на севере и продают на юге.

Я кивнул. Граница растянулась на тысячи парангов с севера на юг. Хватало различных отдаленных ферм, поселений и деревень.

— Они продают весь, собранный ими урожай плоти? — не отставал я.

— Нет, — сказал он. — Часть они забирают с собой, назад в Прерии.

— И что они там с ними делают?

— Не знаю. Но можешь не сомневаться, они находят им хорошее применение, — засмеялся молодой человек.

— Несомненно, — не мог я не согласился. Краснокожие, я не сомневался, смогут найти много полезной работы для беспомощных, белых рабынь.

— Во сколько мы должны достигнуть форта Хаскинс? — спросил я возницу.

— Я рассчитываю, доставить свой груз работорговцу Бринту в половине десятого ана. Ты можешь покинуть фургон незадолго до этого.

Я кивнул. Было неразумно остаться с фургоном дольше, чем это необходимо. Я собирался добраться на нём только до Форта Хаскинс, а дальше мой путь лежит в Кайилиаук.

— Что будет с этими рабынями? — спросил я. — Их планируют продать в Форте Хаскинс?

— Думаю, что их отправят дальше на запад через Перевал Босвэлла, — предположил парень, — в Тентис, а оттуда, уже распределят по западным рынкам.

— Если переправлять женщин через перевал, то им надо бы выделить какую-никакую одежду, — заметил я.