Я всегда буду рядом (СИ) - "Noniko_27" Страница 26

— Как и ты, — он выразительно указал глазами на её охапку вещей, прижатых к груди. Облизал губы и лукаво улыбнулся. — Ну что, искупаемся вместе, чтобы никому не было обидно?

— Мне нисколько не обидно! Прошу, заходите, я подожду.

С наигранным разочарованием вздохнув, шеф последовал приглашению и скрылся за дверями ванной, но тут же снова выглянул в коридор и подмигнул ей.

— Я не буду закрываться, на случай если ты передумаешь.

Сил не осталось даже на то, чтобы возмутиться.

Аннель опустилась на стул возле обеденного стола из цельного массива дерева и усталым взглядом обвела кухню, совмещённую с гостиной. Вся мебель выглядела новой. Тёмно-коричневый матовый гарнитур в минималистичном дизайне с каменной столешницей сходу заявлял, что апартаменты относились к категории “люкс”. Над барной стойкой, символически разделяющей пространство, низко висели три круглых светильника, что по вечерам наверняка создавали особое интимное настроение своим тусклым светом — любимый дизайнерский трюк.

— Чёрт, я не должна была соглашаться, — тихо простонала она, спрятав лицо за ладонями.

Ей стоило настоять на том, чтобы они заселились в обычном отеле. Сняли два обособленных, никак не связанных друг с другом номера с отдельными ванными комнатами. О чём она только думала, когда соглашалась последовать его капризу жить вместе в одном доме, в основном арендуемом семьями и влюблёнными парами, выбравшимися на отдых?

Запустив пальцы в волосы на затылке, Аннель всем корпусом наклонилась вперёд.

И кого она пыталась обмануть? Ясно же как день, что её тоже тянет к нему не меньше. Как бы ни старалась отрицать это вслух, а подсознание раз за разом вынуждало поступать так, что всем всё становилось очевидно. Даже то, как она постоянно повторяла себе о проблематичности общения с красивыми мужчинами, о несерьёзности его флирта — лишь одна из попыток отсрочить неизбежное.

Ведь, как ни тяжело это признавать, но, впервые услышав просьбу шефа подыскать дом, Аннель в первую очередь испытала возбуждение. Необъяснимый, но сильный эмоциональный подъем. А мозг принялся активно генерировать картинки их общения. По ночам. Наедине.

Может, плюнуть на всё и переспать с ним? Вдруг и правда наваждение как рукой снимет? Притом у них обоих. И сейчас как раз подвернулся неплохой шанс. Шеф сам её позвал и оставил дверь незапертой. Всего-то и надо, что скинуть с себя одежду и проскользнуть к нему в душевую кабину. А там, скорее всего, он возьмёт инициативу на себя.

Густой и сладко пахнувшей пеной намылит её тело, ощупав каждый миллиметр кожи. А затем развернёт спиной к себе, проведёт горячими ладонями по бокам и дёрнет за бёдра на себя…

Соскользнув с сиденья стула, Аннель упала коленями на пол и потянула с силой за волосы. Что за чёрт в неё вселился? Откуда эти влажные фантазии на трезвую голову? Однозначно результат дурного влияния Джулии!

Так её шеф и застал — стоящей на коленях и рвущей на себе волосы.

— Это ты так с искушением борешься? — игриво полюбопытствовал он.

Ещё никогда его подколка с пошленьким подтекстом так точно не попадала в цель.

***

Жить под одной крышей с шефом всё равно, что поселиться в парке с аттракционами. Ни дня тишины и спокойствия. И хоть в целом черты он не переходил, по крайней мере сознательно, но за полмесяца совместного проживания они дважды, его стараниями, оказывались в неловкой ситуации.

По утрам сразу после пробуждения шеф всегда неважнецки соображал. Он вроде вставал, что-то механически делал, но мозг его продолжал сладко спать. Именно поэтому он мог насыпать в кружку кофе соль вместо сахара, или перепутать пену для бритья с зубной пастой — плевать, что одна в металлическом баллончике под давлением, а другая в пластмассовой тубе.

И вот в злополучное утро пятого дня шеф, всё ещё скверно осознающий себя и окружающий мир, вознамерился принять душ. И в своей целеустремлённости не обратил внимания ни на включённый свет в ванной, ни на шум воды из душевой. Не спеша разделся, как обычно, раскидав по полу вещи, распахнул стеклянную створку, ступил одной ногой на влажную плитку и замер, поскольку Аннель как раз закончила смывать пену с волос и открыла глаза.

Таким образом шеф и узнал, что ничего так хорошо не бодрит по утрам, как её крики, наполненные трёхэтажными матами, о чём ей скромно поведал за завтраком. Но вот в чём странность: она отчётливо помнила, как закрывала дверь изнутри. Позже ещё проверила замок, но и тот оказался полностью дееспособным. Как же так вышло, что дверь по итогу оказалась не заперта — для неё по сей день оставалось загадкой.

Второе недоразумение произошло позавчера. Они вернулись ночью с дегустации вин в хорошенько подвыпившем, но всё же адекватном состоянии. Никто ни на кого не набрасывался. Цивилизованно разошлись по своим комнатам и легли спать. А утром, когда Аннель зашла в спальню шефа, чтобы раздвинуть шторы и пожелать доброго утра, то застала его не только не спящим, но ещё и лежащим поверх одеяла в чём мать родила.

Он на секунду оторвал взгляд от экрана смартфона и с сонной хрипотцой в голосе бросил:

— Я уже проснулся.

И как ни в чём не бывало вернулся к прерванному занятию. Даже ради приличия не попытался прикрыться. А на лице его не проскочило и тени неудобства, словно никакого дискомфорта от своей наготы в присутствии другого человека он не испытывал.

Не ожидавшая такой подставы Аннель жутко смутилась и попыталась как можно скорее выскочить из комнаты. И впопыхах больно стукнулась костяшкой запястья об острый угол дверного косяка. Пискнула от боли и рефлекторно обернулась, чтобы кинуть испуганный взгляд на умиротворённое лицо шефа и убедиться в его глубокой увлечённости своим занятием. Он всё так же немигающе продолжал смотреть в дисплей, но уголки его рта и лёгкий прищур глаз выдавали сдерживаемую улыбку. И эта притаившаяся за выражением вдумчивой сосредоточенности усмешка добила остатки её вяло трепыхающейся гордости.

Она отбросила попытки скрыть свой сконфуженный вид от лицезрения его обнажённого тела, захлопнула за собой дверь и убежала в ванную умываться. Лишь холодная проточная вода могла смыть румянец с её щёк.

С одной стороны, Аннель понимала, что частично вина за случившееся недоразумение лежала на ней. Сама расслабилась и без стука зашла в чужую спальню. А с другой — продолжала злиться на шефа, наверняка намеренно поджидавшего её в таком виде. И больше всего распылялась от мысли, что со стороны её реакция наверняка выглядела слишком красноречиво, из-за чего он мог догадаться о тщательно скрываемых и подавляемых желаниях.

— Пункт 4.1.12, — зачитала Аннель, выпрямляясь, после чего протянула шефу договор. — Вам стоит с ним ознакомиться.

Он быстро пробежал глазами по указанной строчке глазами и кивнул:

— Для нас это приемлемо. В остальном всё в порядке?

— Да, господин ЛаКвинси не внёс практически никаких изменений.

— В этом нет никакой необходимости. Мой адвокат сказал, что вы предложили справедливый договор, — добродушно отозвался упомянутый — низкий щуплый старичок с куцей козлиной бородой. В своих потрёпанных штанах и застиранной рубашке он не тянул на солидного владельца одной из самых успешных виноделен в мире. — Но я не знал, что секретари ещё и договоры проверяют.

— Моё образование связано с документооборотом, и я несколько лет работала помощницей главного адвоката нашей компании. Та юридическая грамотность, которой я обладаю, делает меня компетентной в этом вопросе, — объяснила она с вежливой улыбкой.

— Хорошенькая, умненькая. Не замужем? У меня есть внук…

— Она уже состоит в отношениях, — мягко перебил его шеф и покровительственно положил свою ладонь на её сложенные на коленях руки.

Это прикосновение обожгло и жар смущения перескочил на лицо, вспыхнувшее как рождественская гирлянда. Не нужно было видеть себя со стороны, чтобы знать, насколько пунцовыми стали щёки — кожа буквально полыхала под заинтересованным взглядом старика. Она испытала одновременно благодарность за спасение из неловкой ситуации, вздумай господин ЛаКвинси свести её с одним из своих многочисленных внуков, и волнительный трепет от мысли, что шеф приревновал. Последней же волной её накрыло острое негодование. Он вполне мог ограничиться своим фирменным уклончиво пространственным ответом, к которому так любил прибегать в повседневной жизни. Но по непонятной причине вдруг решил выставить её стереотипной секретаршей, не удержавшейся закрутить роман с начальником.