Натали Бранде - Голубые шинели Страница 26

Вернисаж в Манеже открывался традиционно при большом стечении прессы и малом количестве публики. Отщелкав вспышками, журналисты как-то мгновенно исчезли, утонув в зале, где устраивался фуршет специально для прессы. Кевин знал эту пишущую братию — они и ходили-то на все эти открытия выставок только ради возможности на халяву выпить и закусить, а присутствовавшая публика вяло разбрелась по залам. Конягин был тут, Кевин сразу его заметил в толпе Вид у Конягина был какой-то будничный, лицо скучное и слегка туповатое.

Неужели этот человек действительно мог изобрести нечто подобное? — изумился Кевин, но тут же отбросил всякие сомнения. Да, такое изобретение существовало, и автором его был именно Конягин, об этом неопровержимо свидетельствовали все данные, полученные разведкой за последние полтора года.

Конягин, заметив дипломата, резко и решительно направился прямо к нему. Не слишком-то церемонясь с сопровождавшими его людьми, академик пренебрежительно отстранил их рукой, как бы давая понять, что он хочет пообщаться с дорогим другом наедине. Свита безропотно подчинилась. После традиционного обмена рукопожатиями Конягин спросил:

— Ну как, все в порядке?

— Да, — заверил его дипломат, — в 11.15 интересующий вас разговор состоится.

— Ну что ж, — лицо академика повеселело, — раз так, давайте походим, посмотрим на нашу живопись. Если что-то хорошее у нас в стране и есть, так это талантливые люди, — он с горечью усмехнулся.

Еще несколько минут они бродили вмести вдоль картин, обсуждая те или иные их нюансы и достоинства. Казалось, все сопровождающие академика люди были абсолютно усыплены этим праздным болтанием по залу. И вдруг пронзительно-звонко в гулкой атмосфере выставочного зала раздался звонок мобильного телефона.

— YES, — немедленно ответил Кевин.

Послушав минуту телефонную трубку, он обратился к академику:

— Простите, Анатолий Михайлович, сейчас на проводе наш с вами общий друг, я сказал ему, что встретился с вами в Москве, и он хотел бы передать вам привет, вы не возражаете, если я передам вам трубочку?

— Ну что вы, — безразлично кивнул головой Конягин — почему бы нет, — он взял трубку и молча выслушал что-то, потом сказал на очень хорошем английском языке, — благодарю вас за прекрасные слова, они навсегда останутся в моей памяти, желаю вам успеха и процветания, — и, нажав на кнопку отбоя, передал телефонную трубку Кевину.

— Что ж, дорогой друг, вы сдержали слово, теперь очередь за мной, — проговорил он.

Кевин был в замешательстве — во первых не каждый день ему удавалось говорить с английской королевой, пусть даже и так коротко. Во-вторых, он понимал, что тут десятки глаз будут устремлены на них — как же академику удастся передать ему все то, что он обещал?

Конягин, казалось бы, понял его беспокойство и глазами незаметно подал знак — все в порядке, не волнуйтесь. Он достал из какого-то внутреннего кармана своего бесформенного огромного пиджака тоненькую книжечку и сказал:

— Господин Кевин, я всегда так рад видеть вас Я так дорожу нашей давней дружбой, что мне хотелось бы оставить вам что-то на память. Вот моя книга, вышедшая в прошлом месяце — позвольте преподнести вам ее с моим автографом. Это, конечно же, научный труд. Но я верю, что когда у вас будет время — вы сможете его почитать. Тем более, что моя последняя теория изложена там весьма популярно.

С этими словами академик раскрыл книгу и на титульной странице написал мелким почерком: «Текст закодирован. Шифр — на странице 123. Помните о своем обещании!» И поставил под надписью свою размашистую подпись.

Кевин поразился смелости этого человека — на глазах сотен людей передать ему, английскому шпиону, бесценную формулу из рук в руки — это тоже ведь какое-то сумасшествие. С другой стороны, — подумал он — если человек готовит себя к мировой славе, то, видимо, и этот эпизод, по его мнению, должен быть когда-то описан в многочисленных книгах, поэтому он и ведет себя так странно, как, вероятнее всего, по его мнению, и должны вести себя выдающиеся люди.

Академик тем временем передал Кевину подписанную монографию, тепло попрощался с ним и отбыл куда-то в сопровождении свиты.

Прямо из Манежа Кевин вернулся к себе домой — ему требовалось некоторое время, чтобы осмыслить все произошедшее. Кроме того, в первую очередь он хотел удостовериться, что дискета с информацией действительно находится в подаренной ему книге, что академик не разыграл его. Не успев переступить порог своего дома, Кевин вытащил монографию и начал тщательно перебирать страницы — там ничего не было. С трудом сдерживая разочарование он попытался отделить плотную картонную обложку от приклеенной к ней бумаги — и это ему удалось. Прямо к картонному переплету книги липкой лентой был прикреплен миниатюрный магнитно-оптический диск с приложенной к нему запиской, исполненной уже знакомым Кевину размашистым почерком академика: «Дорогой Кевин, — писал он, — это то, что вы ищите, вас это не разочарует. Употребите по назначению.»

Позер чертов, — усмехнулся про себя Кевин. Гора упала с его плеч. Но тут же он вспомнил и о том, что написал ему на обложке книги этот чокнутый академик — надо немедленно посмотреть 123 страницу. На ней рукой профессора был отмечен определенный набор цифр и букв. Понятно, — улыбнулся Кевин, — это код доступа.

Так, — говорил себе он, — теперь надо сосредоточиться и решить — что же я буду с этим делать.

Кевин понимал что он находится к критической ситуации — его с докладом ждет не дождется сейчас представитель центра в Москве, специально прибывший ночным рейсом по такому случаю. Более того — на вечер у него назначена встреча с представителем арабской террористической группировки «Яростный декабрь». Именно они обещали передать ему за дискету с формулой пять миллионов долларов. При этом Кевин понимал — что и тем, и другим — то есть и центру, и террористам — с момента передачи им всей информации он становится уже не нужен, а учитывая важность украденной формулы, была высока вероятность того, что его могут и убрать после того, как состоится передача информации. Значит надо как-то подстраховаться. Как? Ну с разведкой понятно — он просил якобы для оплаты академика чек на 1 млн. долларов и сообщил что академик передает сегодня только дискету, а код укажет после того, как получит деньги по чеку. Так что тут была некоторая гарантия. Что же делать с террористами? Может быть отыграть с ними тот же способ? Но Кевин был не уверен, что они выложат пять миллионов наличными просто за дискету без кода. А черт их побери — откуда им знать, что вообще должен быть код! Передачу денег он обставит таким способом, что его безопасность будет обеспечена А на следующий день его уже не будет в России — он договорился с центром, что после этой операции его отзывают. Код он, безусловно, сейчас запомнит, и его мозг будет лучшим тайником для этой бесценной информации, а вот оригинал — оригинал он спрячет в одно очень и очень надежное место. Кевин улыбнулся — так ему понравилась собственная выдумка. Он достал элегантный тонкий золотой портсигар старинной работы — это была его семейная реликвия Портсигар был подарен английским принцем еще дедушке Кевина. В золотой безделице существовало потайное отделение — именно туда Кевин положил чек на миллион долларов, вырвал из книги страницу 123, а также титульный лист с запиской академика, аккуратно все это вложил в тайник, закрыл крышку — и портсигар, стал снова обычной дорогой безделушкой. Завтра вечером он подарит этот сувенир своему русскому приятелю, а тот его сбережет надежнее любой камеры ранения — в этом Кевин не сомневался.