Сол Стейн - Другие люди Страница 29

Я взяла со стола стеклянную пепельницу и шмякнула ее об пол.

Он притворился, будто ничего не произошло!

Спросил: «О чем вы сейчас думаете?»

— Я думаю, что вы первостатейный сукин сын. Я пришла к вам за помощью. Какое отношение имеет все это словоблудие к тем чувствам, что сейчас кипят во мне?

— Самое непосредственное.

Он наклонился, чтобы подобрать осколки.

— Я за нее заплачу.

Он махнул рукой: стоило ли говорить о таком пустяке.

— Случившееся сегодня преходяще. Рана заживет.

Я чувствовала, что сейчас взорвусь.

— Я даже не рассказала вам, что сделал со мной этот человек.

— Пожалуйста, расскажите.

Я прикусила губу. Желания рассказать как не бывало.

— Пожалуйста, вы должны выговориться.

Я покачала головой.

— Я стараюсь вам помочь.

Ни шиша вы мне не помогаете.

— Скажите вслух.

— Вы мне не помогаете.

— Расскажите мне, что случилось. С чего все началось?

— Со стука в дверь, — голос мой звучал, как чужой.

— А потом?

Я рассказала о чашке с сахаром. О щетке, об ударах в потолок. О том, как Козлак вытащил свой прибор.

— Что вы тогда подумали?

Я заставляла себя говорить.

— Он хотел, чтобы я испугалась. Я это знаю.

— Вы испугались?

— Естественно.

Я выложила ему все остальное.

— Теперь вам полегчало?

— Не знаю.

— Вам полегчает, когда вы вплотную подойдете к такому вопросу, как ваш лишенный корней интеллект.

Да что он такое несет?

— Вы опять говорите о моей работе?

— Я подумал, что вас это отвлечет. Но мы можем коснуться этой темы и в другой раз.

Вы начали, вы и заканчивайте.

— Давайте поговорим сейчас.

Кох вздохнул.

— Вы молоды.

А ты — старик.

— У вас все впереди. Работа — это не призвание. Призвание, что мотор, который не выключается с завершением рабочего дня. Вашему интеллекту отчаянно необходимо укорениться, найти точку отсчета. Ваша беда в том, что профессионально вы подкидыш во втором поколении.

— И что означает вся эта галиматья?

Кох изумленно воззрился на меня.

— Вы говорили, что я могу не стесняться в выражениях. Я сказала «галиматья», потому что так оно и есть. Я не понимаю, о чем речь.

— Не надо кипятиться. В выборе профессии ваш отец тоже подкидыш.

— Он адвокат.

— Он не адвокат по призванию. Он стал адвокатом в силу разных причин. Я слышал его. У него та же проблема, что и у вас.

Я уже встала.

— Меня сегодня изнасиловали.

— Я знаю.

— Изнасилование есть преступление. Над моим телом надругались. Мне связывали руки. Меня могли убить.

Он не поднялся. Оставаясь в кресле, он вынуждал сесть и меня.

— Но вас не убили. Вы не должны уходить от реальности.

— Я не ухожу! Боже ты мой, я поехала в больницу, поехала в полицию, я думала, что уж здесь-то, по меньшей мере, встречу сочувствие, понимание.

— Пожалуйста, сядьте.

— У меня такое ощущение, будто я в стане врага. Как и в полицейском участке. Неужели мужчины не способны это понять?

— А что вы имеете против мужчин?

— О господи, не начинать же нам все по второму кругу. Давайте поговорим, как нормальные люди. Если б меня ограбили, вы бы мне посочувствовали!

— Я вам сочувствую.

— Черта с два. Вы начали критиковать мой образ жизни. Сегодня. Когда я обратилась к вам за помощью.

— Я старался привлечь ваше внимание к самому важному для вас именно теперь, когда мы докопались до причины вашей бессонницы. С этой ночи вы и думать забудете о ней, я обещаю. Пожалуйста, сядьте.

— Не собираюсь я садиться. У меня одно желание: побыстрее убраться отсюда.

— Пожалуйста, пожалуйста, — он таки поднялся. — Раньше вы такого не делали.

— И вы никогда не были таким толстокожим и жестоким.

— Я думаю, вам необходимо приехать завтра, когда вы немного успокоитесь.

— Я надеюсь…

— Да.

— Что-нибудь случится.

— Со мной?

— Да, с вами. И вы поймете, в каком я состоянии.

— Вы надеетесь, что меня изнасилуют?

— Что-то в этом роде. Что-то такое, что вышвырнет вас из уютного гнездышка, в котором вы отгородились от всего мира.

— Я причинил вам боль, сказав, что профессионально вы подкидыш.

— Вы причинили мне боль, не помогая осознать, что произошло со мной сегодня!

— Если происшедшее так возмущает вас, почему бы вам не обратиться к адвокату?

— Не знаю я никаких адвокатов.

— С этим вам может помочь ваш отец.

— Вы сами сказали, что он не адвокат.

— Кого-то он да знает.

— Премного вам благодарна.

Невероятным усилием воли мне удалось подавить желание хлопнуть дверью.

— Куда теперь? — спросил Билл.

— Я не собираюсь возвращаться в свою квартиру. В этот дом. Во всяком случае до тех пор, пока там живет этот человек.

— Если хочешь, останься у меня, — предложил Билл.

— Нет.

— Я могу лечь в гостиной.

Я покачала головой.

— Так куда едем?

— К моим родителям.

Он включил двигатель, отпустил ручной тормоз, и машина тронулась с места. А вскоре мы уже катили по вестсайдской автостраде, держа курс на север, к дому моих родителей.

Глава 8

Уидмер

Люди называют наш дом Уидмер Хауз, так давно живет в нем наша семья. Расположен он в районе Брайаклифф Майнор, в западной части центра Уэстчестера. Если ехать к нам из Нью-Йорка по одной из автострад, они обязательно приведут на дорогу 9А, с четырьмя полосами движения, плохо спланированную, извилистую, а потому известную частыми авариями. За долгие годы департамент транспорта штата, организация малоподвижная, как, впрочем, и любое другое государственное учреждение, сподобился, реагируя на многочисленные жалобы, установить разделительные барьеры на наиболее опасных участках. Когда гости едут к нам первый раз, я рекомендую им дорогу 9А, поскольку в этом случае заблудиться практически невозможно, но жду их с таким чувством, будто из-за меня им грозит смертельная опасность. И облегченно вздыхаю, лишь когда звенит дверной звонок.

В тот вечер я никого не ждал. После обеда мы с Принсиллой играли в криббидж перед камином в гостиной. Камин мы зажигаем не для тепла, а для уюта. Зимний сезон подходил к концу, и мы знали, что скоро ящик для дров закроют на полгода, а оставшиеся поленья унесут под навес у гаража, защищающий их от дождя. Камин, особенно если горит влажное дерево, возбуждает Принсиллу, и в тот вечер я специально бросил в огонь несколько ветвей, срубленных с поваленной ветром ели. Я предложил, а она не отказалась выпить портвейна, и Принсилла, воодушевившись, выиграла первую партию в криббидж, целиком благодаря уверенности в себе. В таком состоянии она буквально лучится сексуальностью, чем, собственно, она и привлекла меня много лет тому назад.