Муза (ЛП) - Старлинг Айла Страница 3

Когда я прихожу, класс уже наполовину заполнен. Я направляюсь к своему обычному месту в конце класса, бросаю рюкзак на соседнее место, чтобы занять его для Сал, и опускаюсь достаточно низко, чтобы избежать зрительного контакта буквально с кем-либо.

Ученики быстро заполняют класс, и ни один из них не бросает на меня даже взгляда. Мне это нравится. Я интроверт, и круг моего общения очень мал, то есть только Сал и я. У нее есть другие друзья, но ни один из них не стоит на первом месте. Я, с другой стороны, более чем счастлива проводить свободное время, свернувшись калачиком в постели и смотря телевизор, или за своим мольбертом с угольным карандашом в руке.

Я открываю свой альбом для рисования и начинаю водить карандашом по странице, не рисуя ничего конкретного. Просто линии и закорючки. Это занимает руки и не дает мозгу отключиться.

Когда звонок прозвенел, преподавателя все еще не было, что меня удивило. Миссис Уитселл обычно постоянно твердит нам о том, как важно быть пунктуальными. Сал наконец-то вбежала в класс за пять секунд до начала урока, выглядя безупречно в юбке, которую я не смогла бы носить даже в своих мечтах.

— Детка, — прошептала она, прежде чем послать мне воздушный поцелуй, садясь на свое место. — Прости, что опоздала. Я скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе. Хотя ты бросила меня ради круассанов и горячих французов.

— Я принесла тебе дорогой шоколад! Простишь меня?

Я закатываю глаза, хотя у меня начинают течь слюнки.

— Это зависит от того, какой шоколад.

— Дорогой, — она подмигивает.

Я поднимаю бровь.

— Ты живешь для того, чтобы баловать меня.

Она улыбается и толкает меня плечом.

— Мы поговорим об этом за обедом. Сейчас, я хочу услышать полный отчет о зимних каникулах. Ничего не упусти.

— Ты имеешь в виду мой захватывающий график, состоящий из избегания родителей, сна и попыток не впасть в экзистенциальный кризис? Было очень увлекательно.

Прежде чем она успевает ответить, открывается дверь.

И вдруг комната крениться, а у меня в животе все переворачивается, как будто я только что сорвалась с обрыва. Потому что в комнату входит он - высокий, смуглый и красивый. Мужчина, которого я думала, что больше никогда не увижу.

Я потираю глаза, думая, что, наверное, у меня проблемы со зрением. Этого не может быть.

Но да, это он.

Парень из бара. Тот, с растрепанными темными кудрями и идеальными ямочками от улыбки на красивом лице. Тот, с кем я танцевала всю ночь, пока она внезапно не закончилась, и я даже не узнала его имени.

И теперь он здесь, в моей школе, в моем классе, шагает к столу. Все мое тело застыло, кровь стучит в ушах.

Черт, нет.

Я впитываю его образ, здесь, под ярким дневным светом. Я внимательно изучаю каждую деталь, которую пропустила той ночью. Он так же красив, как и тогда, может быть, даже еще больше. Должно быть, он выше шести футов, с темными волосами и еще более темными глазами, похожими на озера в полуночи. Его тело мускулистое, но стройное, в меру, без лишней массивности.

Я чувствую, как у меня отвисает челюсть, и успеваю вовремя ее закрыть.

Он занимает свое место в передней части комнаты, кладет свою коричневую кожаную сумку и явно любимую кофейную чашку на пустой стол. Я прищуриваю глаза, пытаясь разглядеть надпись на ней. С этого места, мне удается разглядеть, и клянусь, что там написано «Худший учитель в мире», и я пытаюсь сдержать смех, прежде чем он сорвется с моих губ.

Он встает лицом к нам и на мгновение оглядывает всех. Почти уверена, что так тихо, как сейчас, в классе никогда не было. Он привлек все наше внимание, не сказав ни слова. Довольно впечатляющее достижение.

Он оглядывает комнату, рассматривая каждого из нас, и затем его взгляд останавливается на мне.

И я вижу это. Признание. Его взгляд фиксируется на мне, брови сходятся от концентрации. Я наблюдаю, как он пытается вспомнить, кто я такая. И понимаю, в какой момент он вспоминает, в какой момент осознает.

Он знает, что это я.

Затем, покачав головой, он натягивает маску невозмутимости на лицо, прочищает горло и отрывает взгляд от моих глаз.

— Доброе утро, — говорит он глубоким и знакомым голосом, от которого у меня переворачивается желудок. — Меня зовут мистер Хейс. В этом семестре я заменяю миссис Уитселл.

Я не могу дышать. Мистер Хейс.

Конечно, это его имя. Конечно, парень, о котором я фантазировала последние четыре месяца, надеясь, что однажды снова встречу его, оказался учителем. Моим учителем.

— Я недавно переехал сюда, — продолжает он, его голос звучит непринужденно, будто он только что не бросил бомбу в мою реальность. — Эта работа появилась в идеальное время, так что я здесь. Я еще не совсем освоился, но с нетерпением жду возможности познакомиться со всеми вами.

Я не могу отвести от него глаз. От моего взгляда не ускользает ни одно его движение, даже самое незначительное. Напряжение в его челюсти и плечах ясно показывает, что он так же взволнован, как и я. Или это просто нервы от первого рабочего дня.

Он берет лист бумаги со стола и начинает перекличку. Я готовлюсь услышать свое имя.

— Софи Вилсон?

Звук моего имени, произнесенного его губами, почти сбивает меня с ног. Я забываю, как говорить.

— Здесь, — выдавливаю я из себя, едва слышно произнося это слово. Я прочищаю горло и повторяю. — Здесь.

Он поднимает глаза от бумаги и встречается со мной взглядом. Воздух между нами наполнен напряжением, которое можно резать ножом.

Он моргает, еще на мгновение удерживая мой взгляд, затем отводит глаза и продолжает работу. По крайней мере, пытается.

Сал поворачивается ко мне, вопросительно поднимая брови.

— Ладно, что это было?

— Что было? — говорю я, закрывая альбом для рисования. Я говорю тихо.

— Ты практически окоченела, когда он произнес твое имя, — шепчет она.

— Нет, не окоченела.

— Окоченела. И он посмотрел на тебя, как на привидение или что-то такое. Ты его знаешь?

— Нет.

Она пристально смотрит на меня, ее глаза прожигают дыры в моем лице.

— Я не верю.

Я смотрю на парту перед собой, как будто она может спасти меня. Мое тело одновременно и горячее, и холодное. Все, что я слышу — это его голос, произносящий мое имя, повторяющийся в моей голове. Это был прекрасный звук.

Он заканчивает перекличку и кладет список на свой новый стол, хлопая в ладоши, чтобы привлечь наше внимание. Хотя мое внимание он уже привлек.

— Хорошо, класс. Мы начнем с «Ромео и Джульетта». На столе коробка с копиями, — я не могу не заметить, как его кадык поднимается и опускается, когда он говорит, и мой взгляд прикован к нему. — Я хочу, чтобы вы сегодня прочитали первый акт и сделали заметки. Завтра мы обсудим его.

Он прислоняется к краю стола, скрещивает ноги и выглядит непринужденно круто. Он подносит кофейную чашку ко рту и делает один медленный, соблазнительный глоток. Его глаза снова встречаются с моими, и от тяжести его взгляда я начинаю ерзать на стуле.

Учащиеся начинают вставать со своих мест, и Сал хватает меня за руку.

— Пойдем, Джульетта.

— Богом клянусь, — говорю я, закатывая глаза.

— Что? Он горячий и возбужденный, а ты через две секунды начнешь пускать слюни на стол. Я просто делаю выводы.

— Прекрати, — отвечаю я. Но смеюсь, зная, что она просто дразнит меня.

Мы направляемся к передней части класса, и я протягиваю руку в коробку, мои пальцы касаются чьих-то других.

Его.

Я отдергиваю руку, будто обожглась. Он останавливается, его глаза ищут мои, затем берет экземпляр и протягивает мне. Я беру его, стараясь не коснуться его снова, и быстро шепчу «спасибо».

Я быстро возвращаюсь на свое место, со вздохом опускаюсь на стул и открываю книгу на первой странице.

Две равно уважаемых семьи...

Я смотрю на страницу, как будто она может дать мне ответы, которые я ищу, помочь мне понять эту ситуацию. Что он действительно здесь и будет меня учить.