Бордель: Призови мою боль (СИ) - "Lion_official" Страница 30

- Нет, у меня немного даже голова кружится, - прикусив губу, она почувствовала, как его рука нежно коснулась её, будто поддерживая. Только в чём? Думать даже не хотелось, тёплые губы опустились на её.

Никогда бы Тереза не могла подумать, что одновременно будет и сравнивать двух мужчин в голове, и корить себя за то, что слаба перед сильным полом. Ещё недавно её губ касался другой, но делал это всё-таки по-другому. Адам не напорствовал, будто знал, что у них впереди ещё куча таких вечеров, ещё тысячи ошибок, тьма падений и взлётов. Гарри же впивался так, зная, что теряет: цена была давно определена.

Она горько усмехнулась на слове цена, а их ноги быстро пересекли порог гостиной. Темнота вокруг. Она сближала. Не было стыда. И говорится не о том стыде, будто бы боишься показать своё неидеальное тело, а тот стыд, когда знаешь, что поступок - ошибка. Тереза не хотела жалеть, смешав эту ошибку с тысячью других, которые были и которые будут.

Гарднер ощущала каждый его уверенный шаг. Адам аккуратно первым сел на кожаный холодный диван, а затем вовлёк в свои объятья. К чёрту стыд! Она садится на его колени, но тут же съезжает выше, встречаясь с горячим торсом. Даже сквозь футболку он обжигает.

Первым делом парень спускается не к её телу, а восторженно, даже как-то волнительно распускает длинные волосы. Словно дождь, пряди осыпают её бёдра, касаясь его коленей. Тереза и раньше ощущала наглядно некую манию мужчин к своим волосам. В доказательство трепетное отношение Гарри к любому упавшему волоску. Перед глазами стоял образ злого мужчины, похожего на быка перед красной тряпкой, когда он нашёл чёртову жвачку у корней. Казалось, он всех порвёт. Она простонала.

Лёгкие, ненавязчивые поцелуи ниспадали с тёплых губ Адама. Он нежно перешёл к шеи, немного ёрзая бёдрами. Всё, казалось, шло к одному. Пока парень, упиваясь, занялся кожей на её шее, Тереза распахнула серые глаза и, не ощущая толком ничего, уловила маленький огонёк в противоположном доме. Кто-то, видимо, только что пришёл домой. Стало прохладно от происходящего.

Он любит темноту. Это часть, это олицетворение его души. И она искажённо думала, что сможет пролить хоть какой-то свет на неё. Но пока сам человек не захочет принять свет, принять правильную сторону, всё без толку.

Адам поворачивается резко, впиваясь в исцелованные ранее губы, и укладывает Терезу на диван. Удобно устроился между её ног и снова вернулся к шее, успев словить бездумную, милую улыбку. Герой.

Телефонный звонок прервал то, что даже ещё не успело начаться для Гарднер. Трель была ей незнакома, а сорвавшийся стон недовольства с уст Адама всё сказал и спас одновременно.

- Можешь ответить, всё в порядке… - прошептала в его губы, всё ещё обнимая его за плечи. Надо просто отпустить.

- Дай мне секунду. - Адам запустил руку в карман и выудил светящийся прямоугольник, - Алло.

Взгляд медовых глаз ещё раз неуверенно, как бы спрашивая, точно всё ли в порядке, обратился к темноволосой. Она натянула спокойную улыбку, так же беззвучно отвечая, что вся ночь впереди. Парень перекинулся несколькими фразами со звонящим, но девушка не старалась даже вслушаться. Следом за ним села на диване и вновь потеряно посмотрела в окно. Свет погас. Этому девушка расстроилась больше, чем тому, что сказал Адам:

- Я отойду на десять минут. Другу, с которым я работаю, нужно срочно отдать некоторые документы. Он уже подъехал. Можешь воспользоваться ванной или кухней, вдруг голодна, - будто волнуясь из-за такого пустяка, парень начал даже заговариваться. Тереза вздрогнула и положила руку на его плечо.

- Ничего страшного, я подожду. Может всё-таки найду тут кота или собаку.

Старательно успокаивая его взглядом, девушка чуть подалась вперёд и оставила влажный поцелуй на его гладкой щеке. Затем проводила до двери, за которой, как оказалось скрывался кабинет. У неё теперь есть время осмотреться. И она готова была поклясться, что обычно квартиры изнутри кричат о характере, о самом человеке в целом. Например, дом Гарри был наполнен минимализмом. Лишь нужные предметы мебели, в гостиной - два дивана, кресло, столик, строгие торшеры и аккуратный камин. Зато места столько. Можно ещё столько же поставить, но Гарри выдерживал некую пустоту, которая была и стала приятной со временем.

Сейчас же девушка огляделась в темноте, пока Адам копошился в кабинете. На столе графин с лимонадом. На поверхности плавали кружочки апельсинов, а лёд, если и был, то, видимо, давно растаял. Какие-то журналы с машинами, какие-то о здоровом образе жизни. Плазма на противоположной стене. Ни пылинки. Возможно любит чистоту. Оно и видно: несмотря на словосочетание «холостяцкая халупа», тут просто неуютно. Женщины не хватает со всеми своими скляночками, баночками, картинами и прочим.

Дверь щёлкнула за ним. Тереза выдохнула и на секунду позволила себе откинуть тяжёлую голову на спинку дивана. И правда надо осмотреться. Ванная и кухня её не особо волновали, а мысль, что спальню она скорее всего сегодня увидит, не факт, что запомнит, конечно, дала понять одно: можно зайти в кабинет. Вдруг это место хоть что-то ей подскажет.

Тёмные стеллажи с книгами. Ясно, что читает: по речи слышно, по глазами видно. На полу распластался большой ковёр, который был примят в середине. Либо он часто стоит у своего стола, либо у него бывают частые гости. На столе около кипы бумаг располагался похожий графин, как в гостиной, но наполнен он был обычной воды. Это уже лучше.

Решив похозяйничать в гостях, Гарднер взяла стакан, больше подходящий для трёх кусочков льда и виски, а затем налила себе немного. Вода не была прохладной - уже давно комнатной температуры. Тем временем девушка обогнула стол, чтобы выглянуть из окна. Это, конечно, не Беверли-Хиллз со своим роскошным, перманентным видом на Лос-Анджелес, но всё же больше напоминал, кто есть сама Тереза. Вышла из трущоб, куда вскоре вернётся.

Долгий день всё никак не завершался, а ноги просто гудели, и Гарднер, решив, что пока никто не видит, опустила свою пятую точку на стол. Немного не рассчитала приземление и задела клавиатуру. Экран осветил её спину, ей всё же пришлось обратить внимание. Не заблокирован.

Раньше она бы оставила личную жизнь человека этому человеку, но вдруг появился такой лёгкий способ узнать, что делает Адам, и о чём думает. Нет, лезть в электронную почту или читать переписки она не собиралась, но вскользь оглядеть рабочий стол - не преступление. Каково было удивление, когда она нашла в названии одного из файлов своё имя. Что-то неприятно у Терезы всё-таки кольнуло, будто она оказалась в логове маньяка, серийного убийцы.

- Не окажись мудаком, - молясь уже Всевышнему, темноволосая нашла мышку и щёлкнула два раза на файл.

Отвратительно. Это был обычный документ, но всё в нём кишело беспроглядной ложью. Строчку за строчкой она ухватывала, проглатывая словно ком. Делать больно - так делать до конца.

«Первая встреча в клубе. С ним была Тереза. Искусно солгала, что его жена. Почти поверил» - это было похоже на тезисы, но она упорно искала то, что он доказывал, к чему вёл.

«Решила не знакомиться.»

«Неожиданно встретились в овощном магазине. Созналась, что не замужем.»

Что-то было выдержано с их встреч: её слова, её поступки. Он даже хотел залезть в её голову, старательно описывая каждую эмоцию.

«Два с половиной месяца Стайлс скрывается от журналистов, но эта девочка может пролить свет на произошедшее - цель» - она вздрогнула на слове цель. Тереза - всего лишь инструмент, чтобы досадить Гарри.

«Есть их совместные фотографии, значит, легко можно сослаться», - а затем пошли суммы, цифры, превращающиеся в числа.

Издания, порталы, с которыми, видимо, Адам уже связался, предлагали ради непонятных, но шокирующих фактов о Гарри круглые суммы. Вот цена. Цена доверия. Цена «открыться человеку» в двадцать первом веке.

Дальше пошло красивое, художественное описание того, что он планировал. Наискосок Тереза всё же решила просмотреть. Чего же хотел этот ублюдок? Ну конечно! Постель. Потом ещё постель. Куча пустых слов, а после разговоры по душам, где она должна была излить чувства о тиране-Гарольде. Но он не тиран, и она бы не за что не стала его оскорблять. Недочёт.