Куплю твою любовь (СИ) - Лакс Айрин Страница 32

— Ты нарываешься.

— И что ты мне сделаешь? — ухмыляется он. — Я сделал все, чтобы удержать Марианну от опрометчивых шагов. Даже рассказал о том, чего тебе стоило повторение ситуации из прошлого.

— Какое повторение?!

Вот это удар в спину. Не ожидал, что он растреплет о таком.

Но главное, в другом.

— Сейчас все иначе! Все…

Прошлое не идет ни в какое сравнение с настоящим. Общее только одно — моя самонадеянность, а чувства — совсем другие.

— Ты не имел права трепаться!

— Я сделал все, о чем мы договаривались с тобой, и форсировал ситуацию, как мог. Но я не запру Марианну в золотую клетку, если ты хотел именно этого. В целом, я вообще ничего делать не стану по твоей просьбе, потому что сейчас работаю с Марианной, а не с тобой. Во имя принципов я сдержу наш разговор в тайне, но прошу больше не приставать ко мне с подобными просьбами. На этом разговор может считаться оконченным.

Гудки.

— Алло? Алло. Мать твою. Адвокат!

Повторно набираю его номер и получаю сообщение, что телефон абонента выключен. Твою же мать!

Меня бортанули и провели вокруг пальца. От злости запускаю телефон в стену, он отскакивает от нее и прилетает обратно.

Чертова девчонка. Непоседа… Что она задумала?! Где может находиться?!

На рожон лезет! А Адвокат?!

Не может быть, чтобы она его перехитрила. Почему он под ее дудку пляшет?

Что, если он и она…

Нет! Не хочу думать о таком. Но поневоле ревность разворачивает картину, где импозантный Адвокат клеит мою Анну-Марию и лапает ее за роскошную задницу, так любимую мной.

Может быть, даже забрал к себе?! Показывает коллекцию вин и ретро-винила?! Хвастается состоянием? Или парком дорогих авто?

Моя девочка любит адреналин, а старый приятель любит быструю езду…

Что если, они уже спят вместе, пока я по уши увяз в попытках реабилитироваться после сложной операции?!

Я соскучился по своей Анне-Марии дико, никогда прежде так не скучал, чтобы тоска выгрызала все внутренности, а сердце выглядело, как изрешеченное пулями насквозь. От сердечной мышцы остался только клочок, едва трепыхающийся.

Знаю, что держать Мари в неведении — это неправильный ход.

Об этом знаю и сам, об этом много раз мне говорила Варя, несколько раз пытался вдолбить эту истину и Ринат, используя свой пример.

Мы сильно повздорили с ним, едва ли вдрызг не разругались! Впервые, за много лет дружбы, с самого детства… Когда у Рината кончились аргументы, он резко выдохнул:

— А знаешь, плевать. Делай, как знаешь. Если мой пример тебя ничему не научил, значит, ты из тех, кто учатся только на собственных ошибках. Поймешь, когда потеряешь свое счастье навсегда.

— Не потеряю.

— Ты в этом так уверен? Если бы речь шла только о девушке, я бы мог поверить. Но мы оба знаем, что Марианна станет мамочкой, а ради счастья детишек женщины готовы на все, на любые жертвы! Наступят на горло собственным желаниям и плюнут на пресловутую любовь к мужчине. Это истина, которую понял я, а ты еще не понял. Если ты так и будешь отсиживаться молча, тупо потеряешь все.

— Я не могу открыться ей сейчас! — огрызаюсь. — Я едва на ногах держусь! Даже передвигаюсь с большим трудом.

— Блять, ну ты и козел! — выматерился Ринат. — Посмотри на себя, ты уже встал на ноги! Операция прошла успешно, а ты чем-то еще недоволен?!.

— Я доволен работой врачей, я всем доволен, кроме себя самого, ясно тебе?

— Мне ясно только одно — ты излишне строг и требователен к себе самому. Может быть, скажешь, за что ты так себя ненавидишь?

Повисает долгая, мучительная пауза. Ринат не может сидеть на месте, ходит, дрожа от ярости, кружа по просторному холлу дома, снятого мной.

— Меня навещал отец совсем недавно. Буквально два дня назад. Ходит здесь, вынюхивает все, приглядывается. Думаешь, просто так? — скалюсь. — Нет, он ждет от меня именно этого — звонка Мари, разговора с ней. Ждет, что я выдам себя, приведу его к ней. Этому не бывать.

— Твой отец давно бы нашел Марианну и заграбастал в свои руки, если бы этого захотел! — вздыхает Ринат. — Я видел твоего старика. Даже в интервью по телеку заметно, что он сильно сдал. Может быть, он та еще сволочь, но я думаю, что он протянет недолго и о многом сожалеет. Ты из упрямства не даешь ему шанс.

— Нет. Это не чистой воды упрямство.

— Говоришь о безопасности? Ты вернул девчонке деньги, так?

Киваю.

— Значит, она не бедствует! За ее счетами приглядывает надежный человек. Так?

— Я считал его надежным. Сейчас он отказывается иметь со мной дело и работает на нее, представь.

Слова выходят слишком ядовитыми. Ринат резко подтаскивает кресло вплотную к моему, вглядываясь в лицо.

— Ревнуешь? Боишься, что он твою девчонку на члене прокатывает? — удовлетворенно хмыкает. — О, как ты бесишься. Красота просто! Я долго этого момента ждал.

— Не скалься. У меня есть вопросы, я попросил проследить, отыскать адвоката, но пока ничего. Он хорошо свое дело знает. Я уверен, что найду его, но потребуется время.

— Есть вопросы к ней? Так позвони прямо. Поговори… Не тяни резину.

Отрицательно машу головой.

— Так в чем дело, твою же мать?! Варя сказала, что Мари тоскует, хоть и молчит, как партизан, об отце детей. Но явно тоскует по тебе! Ждет весточки!

— Я не хочу, чтобы она была со мной из жалости, — выдаю неохотно. — Сколько я еще пробуду в этом долбаном кресле? Когда смогу ходить полноценно без костылей? Я уже не говорю о том, чтобы вернуться к привычной работе! На этом всем можно поставить большой, жирный крест. Думаешь, я буду нужен Мари таким слизняком, который едва ногами перебирает?! Нет! Я понравился ей — сильным, способным на многое. Словом, другим и она…

— Я тоже долгое время тупил, не мог признаться Варе, что был в беспамятстве, был потерянным, жил, как скот, бомжевал, пока ко мне не вернулась память. Я даже в грязной одежде стремался к ней прийти, — усмехается Ринат. — А потом моя Феечка сказала, что затаенные страхи были не тем, чего стоило стесняться или утаивать от нее. Потому что если вместе только в радости, то какой от этого толк?

— Твоя Феечка, — ухмыляюсь. — Давно ее не видел. Как она?

— Съезди и посмотри. Кстати, Варя не оставляет надежды затащить тебя в крестные отцы нашему сыну!

— Да, кстати. Как назвали? — тру ладонями лицо.

В ответ Ринат прямо смотрит мне в лицо, не говоря ничего.

— О нет. Только не говори, что… Глебом назвали!

— Так и назвали, свинья неблагодарная, — адресует мне тяжелый взгляд. — Варя это задумала задолго до того, как ты начал вести себя по-свински и не изменила своему решению.

— Я еще о долгах говорил что-то, да?

— И вообще вел себя как мудак. Поехали? — Ринат встает резко, хлопнув себя по бедрам.

— Вот так просто? Прямо сейчас?!

— Да, так просто. Пока у тебя промелькнуло что-то человеческое.

— Хорошо, я поговорю с ней.

— Поехали, говорю!

— Поеду. Я про другое. Про Марианну. Я позвоню ей. Сегодня же.

— Звони!

— Надо найти слова. Я побываю у вас в гостях и позвоню Марианне.

Направляю коляску на выход из дома, Ринат подстраивается рядом, слева.

— Прямо сейчас звони, чего тянешь?

— Надо убедиться сначала, что слежки нет, что звонки не отследят… — перечисляю нюансы.

— Самому прятаться не надоело?

— Надоело?! От этого зависит жизнь близнецов. В реальном смысле зависит! Нет уж…

— Не хочешь услышать ее голос?

— Хочу, но могу потерпеть еще часа два, чтобы сделать все, как следует.

Глава 20

Марианна

— Боже, как красиво! — вытираю слезы, рассматривая в иллюминатор резко надвигающийся пейзаж за окном.

— В предгорье Альп, где ты жила, вот там красиво, — подает голос Адвокат.

— Здесь всегда будет красивее, если даже будет торчать одна старая высотка и пустырь! Неужели тебе на родные места наплевать?

— Я космополит и гурман. Там, где красиво и вкусно, там мой дом.