Энн Райс - Белинда Страница 32

Я сидел, полностью сбитый с толку, и чувствовал себя виноватым.

У меня возникло непреодолимое желание взять видеокассеты и посмотреть у себя в кабинете. Там дверь запирается на замок, и если Белинда неожиданно вернется…

Боже, но простит ли она меня, если вдруг обнаружит, что я сделал?! А может, как бы мимоходом упомянуть о кассетах в разговоре? И тогда она мне все объяснит. А может, забыть о кассетах, поскольку вполне вероятно, что они никак не связаны с ее прошлым.

На часах было без четверти одиннадцать. Пора собираться.

Дэн подъехал только к полудню. Я извинился, что оторвал его от ланча.

— Ничего не поделаешь, — сказал я. — Клиент всегда прав.

— Что за спешка? Убил кого? — усевшись за стол напротив меня, хмыкнул Энди. — Есть хочешь? Собираюсь заказать пару сэндвичей.

— Нет, спасибо. Я спешу. Мне надо, чтобы ты провел небольшое расследование.

— Ты шутишь!

— Причем тебе придется заняться всем лично, не привлекая людей из детективного агентства. Работа в основном на телефоне, но, если возникнет необходимость в поездках, я заплачу.

— Ты хоть представляешь, во что тебе это обойдется?

— Не имеет значения. Ты должен нарыть для меня кое-какую информацию.

— Какую?

— Необходимо установить личность девушки, — ответил я и протянул Дэну фотографии Белинды.

Дэн взял снимки и принялся молча их рассматривать.

— Все строго конфиденциально, — произнес я. — Никто не должен знать заказчика.

— Продолжай! — нетерпеливо кивнул Дэн. — Введи меня в курс дела. Что именно надо искать?

— Ей шестнадцать, — сказал я.

— О-го-го! — присвистнул Дэн.

— Еще два дня назад она болталась на улице. Говорит, что зовут Белиндой. Может, так, а может, и нет. По ее словам; объездила всю Европу, выросла в Мадриде, бывала в Риме, в Париже. Нынешней зимой посещала Нью-Йорк. Я точно знаю. Но понятия не имею, когда появилась в Сан-Франциско. — Я рассказал о театральных программках, о билетах на лучшие места. — Рост, возможно, пять футов четыре дюйма. Не больше. Вес сто фунтов или около того. Ну, лицо, волосы — сам видишь. Физически вполне зрелая. Пышная грудь. Взрослый голос, очень взрослый, но без акцента, не считая непонятного легкого налета. Хотя не знаю, пригодится ли тебе данная информация.

— Но какое ты имеешь к ней отношение?

— Я с ней живу.

— Ты что?!

— Не желаю ничего слышать! Я только хочу узнать, кто она такая и откуда приехала.

— Не желаешь ничего слышать? Ей всего шестнадцать, а ты не желаешь ничего слышать!

— Но мне необходимо знать больше. Почему она сбежала, что с ней произошло. Уверен на все сто, что дело в деньгах. Она слишком хорошо образована, у нее слишком хороший вкус. Должно быть, из очень обеспеченной семьи. Хотя это ни о чем не говорит. Но как-то странно. Поэтому мне и необходимо знать все, что ты сумеешь…

— Джереми, ты сошел с ума!

— Помолчи, Дэн! Я еще не закончил.

— А ты знаешь, чем все может кончиться, если тебя застукают с малолеткой?

— Меня интересует, как она оказалась в подобном положении. От кого скрывается. Скажу тебе очень странную вещь. Я перерыл все ее пожитки и не обнаружил ни единой зацепки, способной помочь идентифицировать ее.

— Ты полоумный сукин сын! Ты представляешь, чем это тебе грозит. Джереми, ты помнишь историю Романа Полански?

— Помню.

А ведь я, наивный, считал, будто скандалы теперь никого не волнуют, и даже спорил по этому поводу с Алексом Клементайном. А он ответил что-то насчет стирки грязного белья на людях. Ну, в моем случае грязное белье на людях уж точно стирать не стоит.

— Полански прихватили за один вшивый день, проведенный с несовершеннолетней. А ты вроде говорил, что живешь с ней?

И тогда я спокойно объяснил своему другу насчет адреса на Пейдж-стрит, полиции, того, что копы записали мои координаты и данные несуществующей Линды Мерит.

— Не повезло, что тот коп меня узнал!

— Посади ее на самолет, вылетающий в Катманду. Причем не откладывая. Ты полный кретин! Тебе надо срочно выставить ее из дома!

— Дэн, пожалуйста, выясни, кто она такая. Сколько бы это ни стоило. Деньги — не вопрос. Пусть все будет строго между нами. Но наверняка есть люди, которых можно расспросить, не выкладывая карты на стол, и можно найти способ навести справки там, на улице. Я уверен, что ее кто-нибудь ищет.

— Я тоже, — взяв в руки фотографию Белинды, пробурчал Дэн. — Европа, деньги, хорошее образование. Господи Иисусе!

— Но запомни, я должен знать все. Кто ее родители, что плохого они ей сделали, почему она убежала из дому.

— Предположим, они ничего плохого ей не сделали, а она просто богатая сучка, которой захотелось острых ощущений.

— Об этом не может быть и речи. Ты не стал бы так говорить, если б хоть раз пообщался с ней. Смешно, но для богатой она слишком самостоятельна, хотя, скорее всего, деньги у нее есть.

— Я что-то не совсем понимаю.

— Богатые дети, как правило, тепличные. Изнеженные. Немного наивные, даже если и созрели раньше времени. А эта девочка весьма сдержанная, можно сказать, жесткая. Она напоминает мне бедных девчонок, которых я видел в детстве. К шестнадцати у них на пальце уже красовалось брильянтовое обручальное кольцо, а к двадцати они имели полный набор из двух ребятишек и мужа, занимающегося перевозками роялей. Тебе знаком подобный тип девушек. Она едва умеет читать и писать, но может по пять часов стоять за кассовым аппаратом в круглосуточном магазине и при этом умудриться не сломать ни единого наманикюренного ноготка. Понимаешь, в этой девочке есть такая же затаенная печаль и колючесть, я сказал бы, недетская взрослость. Но она слишком рафинирована, слишком хорошо образована, а потому не вполне вписывается в схему.

Дэн продолжал изучать фотографии, время от времени бросая на меня сердитые взгляды.

— Где-то я уже видел твою девочку.

— Давеча у Энди на выставке, — сказал я. — Она приходила со мной.

— Нет. Я даже не в курсе, что ты был на той выставке. Я тебя там не заметил.

— Но она бродила по залу. В солнцезащитных очках с розовыми стеклами.

— Нет-нет-нет. Я точно откуда-то ее знаю. Мне знакомо ее лицо.

— Ну и хорошо. Дэн, пожалуйста, возьмись за это дело. Мне необходимо знать, кто она такая и что с ней случилось.

— Неужели она ничего тебе не скажет!

— Ни за что. Ни словечка. Более того, она взяла с меня обещание никогда не спрашивать о прошлом, а иначе она уйдет. Я уверен, с ней произошло нечто ужасное.

— То есть ты надеешься, что с ней произошло нечто ужасное, поскольку так тебе будет легче успокоить свою нечистую совесть.