Шахразада - Тайна визиря Шимаса Страница 32

Саида придумала новую игру и сейчас пыталась сосредоточиться на ней. Но, увы, мысли ее были заняты тем, что вскоре должно было произойти. Сулейман же, воодушевленный очередной задумкой девушки, воистину пылал нешуточным желанием, всерьез чувствуя боль от едва затянувшейся раны и предвкушение от познания новых сторон страсти, которые может даровать ему его теперь уже «молодая жена» Саида.

Эта удивительная девушка воистину была мастерица придумок. Она сочинила целую историю, вернее, две истории – свою и своего теперь уже мужа, которым должен был, пусть ненадолго, стать Сулейман.

Она придумала выдавать себя за опытную женщину с немалым чувственным опытом, женщину с пылким возлюбленным, который и лишил ее в свое время девственности. Потом этот возлюбленный пропал, но она оставалась верна ему. Сулейман же, когда брал ее в жены, отлично знал о том, что некогда его любимая принадлежала другому. Но пылкая страсть оказалась сильнее – и Саида все же стала его женой. Вскоре обман вскрылся, ибо возлюбленный оказался лишь плодом фантазий пылкой девушки, а весь ее опыт был взят из книг. О, тогда, конечно, ее муж понял, что сумел сделать правильный выбор, взяв ее в жены и защитив ее честное имя.

– Воистину, прекраснейшая, твои задумки так разнообразны. Так удивительно изощренны. И что – сейчас у этих двоих наступает брачная ночь?

– О да, – кивнула Саида. – Но помни – ты, благороднейший, ощущаешь боль вот в этой ноге. Тебе даже стоять больно… Да не торопись так!

Ибо, увы, Сулейман уже поторопился – он сбросил кафтан и распустил завязки на шароварах… Выдвинув стул, он уселся на него и почти заставил ее опуститься к нему на колени. Из его шаровар виднелось то, что должно было и страшить, и смущать, и притягивать ее. К своему собственному изумлению, она почувствовала, что боится. Боится именно так, как следует бояться юной девушке сурового и опытного мужа.

Также ей следовало помнить и о ране на левой ноге. А потому Саида, отводя глаза от пылающего страстью Сулеймана, пробормотала:

– Она уже вас больше не тревожит… Рана?

На что он хвастливо (как ей показалось) ответил:

– Во всяком случае, не настолько, чтобы помешать мне быть мужчиной.

То, что она снова увидела, робко подняв глаза, всецело подтверждало его слова. Она осторожно опустилась на его правое колено, чтобы не потревожить рану, однако он усадил ее лицом к себе и на обе ноги, и она, вздрогнув, сразу ощутила, сколь сильно он жаждет ее.

– Ты моя жена, красавица…

«О, он отлично запомнил свою роль…»

– …И теперь я преподам тебе первый из уроков любви…

Она продолжала сидеть неподвижно, когда его пальцы начали умело расстегивать крючки на ее платье.

– Расслабься, – сказал он, ощущая напряженность ее тела. – Я не собираюсь принуждать тебя делать то, чего ты не захочешь.

Она не могла расслабиться. Жар тела усиливался, и она сейчас думала лишь о том, что должно произойти: это чуть подрагивающее копье вновь проникнет в нее, заполнит целиком…

Сулейман наклонился вперед и легко прикоснулся губами к ее шее, к тому месту, где пульсировала жилка. Короткая ласка вызвала у нее дрожь.

– Сбрось кафтан, – шепнул Сулейман.

После недолгого колебания она подчинилась, и он начал целовать ее грудь, прикрытую лишь тонкой сорочкой.

– Сбрось и ее тоже, – произнес он чуть погодя.

Обнаженная до пояса, она продолжала сидеть у него на коленях к нему лицом, и он взглядом, пальцами, губами притрагивался к каждой частичке ее тела.

– О, как же ты прекрасна, – произнес он чуть охрипшим голосом. – О твоей груди царь Соломон спел бы не одну песнь. Твои соски тверды, они призывают целовать их. Ты хочешь этого?

Прикрыв глаза, Саида молча кивнула.

– Тогда предложи… протяни их мне.

В его голосе был ласковый приказ. Она открыла глаза. Он пристально смотрел на нее, и в его взгляде был вызов. Она, кажется, начала понимать: он хочет, чтобы она была не робкой невестой, а жаждущей женщиной. Быть может, более агрессивной, или как они, мужчины, это называют? Более сластолюбивой, умелой…

Но если он воображает, что может напугать ее, то ошибается. И насмехаться над собой она тоже не позволит!..

«О, как жаль, – подумала Саида, – что женщины не бывают лицедеями!..» – ибо сейчас она полностью превратилась в другого человека, в другую женщину. И даже мысли ее стали мыслями этой, спасенной и невинной красавицы.

– Ох, – услышала она голос Сулеймана. К счастью, в нем не было ни насмешки, ни раздражения. Скорее легкое сожаление. – Вижу, ты не вполне подходишь на роль настоящей возлюбленной.

Напряжение оставило ее, появилась досада, которая исторгла из нее такие слова:

– Полагаю, твои любовницы более чем умелы и куда лучше подходят на эту роль.

Сулейман смерил ее спокойным взглядом.

– Сейчас речь не о моих любовницах, ибо их нет. Сейчас речь о том недостойном, который так и не насладился твоим телом. Был ли он хорош? Наслаждалась ли ты им и каждым мигом, когда отдавалась ему?

– Да, – с вызовом бросила она.

– Ну вот и отлично. Тогда вообрази меня на его месте. Представь, что я – это он, твой возлюбленный, и предложи мне, как я просил, твои груди.

Саида уже полностью перевоплотилась в эту неизвестную, которая никогда не знала мужчины, но выдавала себя за опытную и даже прожженную любовницу, и ее с новой, еще большей силой охватила дрожь возбуждения.

Да, перед нею он, ее прекрасный, ее любимый; тот, кто похитил ее сердце и душу, кто благороден, смел, красив, чьи желания она безропотно исполняла во сне и кто доставлял ей столько услады в ее скучной, печальной жизни.

Закрыв глаза, словно погрузившись в сон, она выполнила то, о чем ей было сказано: приподняла руками груди, притронулась пальцами к соскам.

Сулейман молчал. Она удивленно раскрыла глаза, и увидела его торжествующую улыбку. С этой же улыбкой он произнес:

– Теперь скажи: прошу тебя, любимый, поцелуй мою грудь.

– Сулейман!.. – вырвалось у нее, но он, словно не услышав ее возмущенного возгласа, повторил:

– Скажи эти слова, прекраснейшая.

– Прошу тебя… поцелуй мою грудь…

– Любимый, – подсказал он.

– Любимый.

– С наслаждением, о моя греза, – ответил он удовлетворенно и, наклонившись, выполнил то, о чем она сказала.

Он касался ее груди губами, языком, даже зубами, и она не могла и не хотела противиться наслаждению, которое разливалось по всему ее телу. Погрузив руки в его волосы, она сильнее притягивала к себе его голову.

Несколькими мгновениями позже она ощутила его пальцы у себя между ног, и новая волна дрожи пронизала ее.