Эммануэль Арсан - Эммануэль. Антидева Страница 37

Она взяла настойку, и, когда протягивала руку, рубашка задралась, приоткрыв бедро.

Эммануэль пулей без стука влетает в комнату Кристофера – тот воюет с простыней, лихорадочно пытаясь натянуть ее повыше. Эммануэль хихикает про себя: какой же Кристофер стыдливый!

– Ну что, мой маленький Кристобаль, вы умираете?

– Нет-нет, мне уже лучше.

Он обливается потом. Эммануэль что-то ищет взглядом, выходит из комнаты, возвращается с полотенцем, садится на кровать, вытирает пот со лба пациента. Кристоферу неловко:

– Не стоит беспокоиться.

– Лежите смирно.

Эммануэль гладит пациента по груди и пытается стянуть простыню с живота, но Кристофер так энергично за нее цепляется, что девушка не в силах сдержать смех:

– Я приготовлю вам чай. И овсянку…

– О, нет! Я не голоден. Но я бы с удовольствием выпил джина с тоником и льдом.

– Жан знает вас лучше, чем я!

Эммануэль встает, звонит в колокольчик – вызывает слугу. Заново она устраивается на кровати так, чтобы был виден живот, лобок и растительность на нем. Кристофер смотрит на нее во все глаза. В его висках пульсирует кровь. «What a blendy fool I am![33] – ругается гость про себя. Я сто раз видел ее голой, я не стану вести себя как придурок только потому, что теперь она сидит на моей постели». Он резко поворачивается к Эммануэль спиной, девушка волнуется, кладет ладонь Кристоферу на лоб, проверяет пульс.

– Не дергайтесь, Кристофер. Лед стоило бы положить вам на лоб, а не в стакан. Или лучше вызвать врача?

– Нет. Уверяю вас: завтра я буду в полном порядке.

«А вот сейчас я и правда не в порядке, – с горечью думает Кристофер. – Идиот!» Ему хочется вновь насладиться видом укромного местечка Эммануэль, обрамленного пышной растительностью. Но если он ляжет на спину, она тут же заметит его возбуждение. Дружба Жана будет предана – Кристофер все испортит.

«Я ей как брат. Поэтому она ничего от меня не скрывает».

– Крис, вы весь красный! Я уверена, что у вас поднимается температура.

Она снова вытирает пот с его лба. Кристофер в панике – он смертельно боится, что Эммануэль заметит его эрекцию.

– Да оставьте же меня в покое! – грубо восклицает он.

Однако Эммануэль не обижается: «Ясно, что бедняжка совсем плох. Надо сказать Жану».

«А может, она решит, что эрекция из-за температуры? Если бы я мог только дотронуться до нее, немного расслабиться…»

Желание столь нестерпимо, что Кристофер даже попискивает, отчего Эммануэль начинает волноваться сильнее. Она его о чем-то спрашивает, он не слышит. Единственное, чего он мучительно хочет, так это чтобы его член оказался в руках у Эммануэль. Он готов всем рискнуть, заплатить за удовольствие. Даже если придется с позором бежать из этого дома и забыть о звании джентльмена.

Да, он будет страдать! Он готов пожертвовать репутацией ради одной минуты блаженства…

Он вздыхает, поворачивает голову, смотрит на Эммануэль с отчаянием. Она наконец-то замечает сокровище, скрытое одеялом. Умиляется.

«Бедный Кристофер! – думает Эммануэль. – Вот почему он так несчастен. Но если я займусь с ним любовью, ему может стать еще хуже. Больному не стоит заниматься сексом. С другой стороны, я не хочу оставлять его в таком затруднительном положении. Что же делать?»

Она не решается отойти от Кристофера – он может подумать, что эрекция произвела на девушку шокирующее впечатление, ведь он такой странный! Почему бы не поговорить с ним начистоту, спросить: «Хотите, чтобы я вас поласкала?» Он покраснеет до корней волос, провалится под землю. Можно, предложить свои услуги и в более мягкой форме, например: «Могу ли я что-нибудь для вас сделать?» Но тогда он попросит вторую порцию джина. Проще всего – без лишних слов запустить руку под одеяло. Но он может закричать. Эммануэль задумчиво улыбается, и Кристофер, считая, что девушка смеется над ним, чувствует себя презираемым.

Ну что ж! Очень жаль! Будь что будет: придется стреляться с Жаном на дуэли и умереть, но сначала он получит Эммануэль, он хочет ее, он овладеет ею против ее воли, изнасилует ее. А если она закричит, придется приглушить ее крики подушкой. Он будет так отчаянно заниматься любовью, что, скорее всего, учитывая температуру, умрет. Можно не беспокоиться насчет позора и прочего. Смерть – отличный выход из положения. Но как же Эммануэль? Она будет осквернена навек: она покончит с собой, и в этом будет виноват Кристофер, друг Жана, почти что брат. Кристофера тошнит. Какой же он гнилой, дурной человек! Он бы разрыдался, если бы не стыдился слез еще больше, чем своей похоти.

«Эммануэль просто символ верности. Для нее существует лишь один мужчина – муж. Я для нее ничто. Она меня даже не замечает. Ах, если бы она только взяла моего малыша в руку и сжала его, ах, если бы она облегчила эту пытку. Я потихоньку к ней пододвинусь, может, удастся хотя бы дотронуться до ее бедра, она и не почувствует».

Эммануэль сбита с толку: какой странный мужчина! Уже три недели здесь, а до сих пор с ней не переспал! Она постоянно перед ним маячит, а он не может воспользоваться ситуацией. А ведь он, конечно, знает: все, что принадлежит Жану, принадлежит и ему. Было бы абсурдно, если бы Жан предоставлял другу свой дом, машину, книги, трубки, но не жену! Какой тогда смысл в красоте?

Эммануэль жарко. Она снимает рубашку. Кристофер с печалью любуется ее грудью. «Она так совершенна, так чиста! – думает он. Она может позволить себе такое поведение, ведь она святая невинность. Если бы передо мной так крутила хвостом другая, я бы счел это провокацией, но Эммануэль… Мне бы следовало встать перед ней на колени…»

Эммануэль на цыпочках выходит из комнаты и направляется к Жану.

– Такое ощущение, что Кристофер спит, но он разговаривает, несет какую-то чушь, думаешь – бредит?

– Он всегда несет чушь, даже когда хорошо себя чувствует, ты не заметила?

Жан гладит ладонью шею Эммануэль:

– Хочешь заняться любовью?

– Я всегда этого хочу.

Она начинает раздеваться.

– Сегодня, – говорит Эммануэль, – сначала я буду сверху.

Позже, между стонами, она шепчет:

– Хорошо иметь жену-изменницу?

«Если мне удастся пересечь эспланаду в таком виде, если меня не остановят полицейские и не выбросит на улицу портье, я буду готова к тому, чтобы меня изнасиловали в лифте», – думает Эммануэль.

«С другой стороны, можно ли в моем случае говорить о насилии, если я отдаюсь всем подряд? Я уже давно стала неприкосновенной-наоборот».

Тем не менее Эммануэль кажется, что всегда найдется способ чувствовать себя насилуемой. Это чувство зависит от атмосферы или от человека. Или от намерения. В любом случае – опыт захватывающий. «Если бы я была обычной девушкой, – думает Эммануэль, – я бы хотела, чтобы меня насиловали постоянно…»