Барбара Картленд - Таинство любви сквозь призму истории Страница 37

Биографы шире истолковали горькое негодование мадам де Сталь на несчастный брак, отнеся его не только на счет ее мужа, но и любовника. Впрочем, это вселенский плач очень многих покинутых женщин.

«Несчастный брак, – восклицала она, – приносит жестокие страдания, превосходящие все другие страдания в мире. Женщина всей душою зависит от брачных уз».

Вернемся к счастливым супружеским парам. Любовь Дизраэли к женщине, которая была на двенадцать лет старше его и на которой он женился ради денег, слишком хорошо известна, чтобы повторять эту историю.

Он дал Мэри-Энн все, что нужно для брака, хотя мало кто из викторианских мужей признавал это в то время. Говоря собственными словами Мэри-Энн: «Я отлично знаю, что думают мужчины о женщинах, но Диззи всегда дарил мне любовь, дружбу, доверие и хорошее отношение».

Другая счастливая пара влюбленных – лорд и леди Пальмерстон. Леди Пальмерстон вступила во второй брак в пятьдесят два года. Она продолжала страстно любить мужа, а он, восьмидесятилетний, в три часа утра взбирался по высокой лестнице на галереи палаты общин, чтобы поцеловать ее.

Когда будущий муж Кэтрин Гладстон сделал ей предложение в Колизее, она сказала, что все еще думает о другом мужчине и может отдать ему лишь половину своего сердца.

«Отдайте, – воскликнул он, – а я отдам вам свое целиком!»

Он исполнил клятву, и они жили в безмятежном счастье.

Художники-прерафаэлиты создали новый тип красоты. Локоны, розовые губки и потупленные глазки викторианских мисс ушли в прошлое. Новые прекрасные женщины ошеломляли, но также символизировали мистицизм, тесно связанный с чувственностью.

Создать с высокими целями «Братство прерафаэлитов» предложил Миллейсу и Холману Ханту Данте Габриэль Россетти. Страстно влюбившись в прекрасную Элизабет Сиддел, ученицу модистки, он прожил с ней несколько лет. У нее были пышные темно-рыжие волосы, худая стройная фигура, меланхолично-задумчивое лицо, но друзья ее звали «хохотушкой Лиззи».

В 1860 г. она вышла за Россетти замуж, но, умирая от туберкулеза, родила мертвого младенца и покончила с собой, приняв опий.

Россетти пришел в отчаяние от горя и чувства вины, поскольку очень часто ей изменял, и в первом пароксизме горя потребовал положить с ней в могилу рукописи его поэм. В 1869 г. они были извлечены, а в 1870 г. опубликованы.

Отважные люди начинали выступать за «свободную любовь». Джордж Мур, писатель, восстав против фальши викторианской любви, писал:

«Любовь – но не брак. Брак означает кровать с пологом, папу и маму с одиннадцати до двенадцати. Любовь – стремление, откровения, цвет, свет, ощущение нереальности. А жена – вы все о ней знаете… Где же тогда мечта, au dela?54

Сегодня по фильмам и книгам все знают трагическую историю взлета и падения Оскара Уайльда – о его дружбе с прекрасным юным лордом Альфредом Дугласом, об обвинении, брошенном маркизом Квинсберри; о суде, на котором Уайльд был обвинен в гомосексуализме, осужден на заключение и изгнание. Но в свое время общество было шокировано и пришло в ужас.

Два года тюрьмы за противоестественное извращение, или, как сформулировал английский закон, «великое бесчестье», подорвали здоровье Уайльда.

До своей смерти в 1900 г. он жил на континенте, оставаясь вне закона. Его пьесы больше не ставились, стихи не поступали в продажу.

Приговор, вынесенный Уайльду, оказал влияние на многих других писателей, художников и издателей. Обри Бердслей, умирая от туберкулеза, высказал последнюю волю об уничтожении всех когда-либо сделанных им «непристойных» рисунков». Никому не известно, сколько шедевров погибло в ходе новой кампании за чистоту, вызванной страхом.

Изабел Бертон55 занималась уничтожением по той же причине, но ее опасения были порождены католической верой и стремлением завоевать общественное одобрение, оградив от обвинений обожаемого мужчину.

Ричард Бертон с «вопрошающими глазами пантеры» – едва ли не самая загадочная личность века. Один из величайших в мире путешественников, востоковед, он был единственным европейцем, побывавшим в то время с паломниками в Мекке, получив право носить зеленый тюрбан хаджи. Выдавая себя за мусульманина, он вошел в святилище, увидел то, чего не видел ни один прочий «неверный», и остался живым.

Мистик, агностик, суеверный, как все восточные люди, он говорил на двадцати восьми языках и на многих восточных диалектах, был учителем суфизма56 и потряс викторианскую Англию стилем своих сочинений, предваряющих Фрейда.

Влюбленность и брак Ричарда Бертона с Изабел – один из самых фантастических любовных романов в истории. Она ждала восемь лет, потому что отец с матерью не давали благословения. Но Ричард и Изабел верили, что представляют собой «одну душу в двух телах», и соединились, благодаря совпадению нескольких обстоятельств, предопределенных событий, которые следует приписать лишь Судьбе.

В Индии в 1842 г. Ричард сполна узнал и испытал на себе жизнь Востока. Выдавая себя за пуштуна, перса или джата57, сидел на базаре, слушал, беседовал, впитывал.

Задолго до мятежа он предупреждал власти, которые, конечно, никаких мер не приняли; писал о половой жизни суахили, о табу и магии, о способах кастрации, об эротических импульсах обезьян, о насилии, иссечении яичников, венерических заболеваниях – об очень странных и непостижимых для викторианского читателя вещах.

А потом была Мекка! Святая святых, закрытый город ислама, где за каждый шаг можно было поплатиться жизнью, а в случае разоблачения принять страшную смерть. Он преуспел, получив заветный зеленый тюрбан. Книга об этом путешествии принесла ему всемирную славу.

Дома Изабел, с которой он встретился, но едва заметил, записала в дневнике: «Я купаюсь в лучах его славы, но остаюсь одна, нелюбимая. Неужели для меня нет надежды? Неужели такая любовь не вызовет сострадания?»

В 1861 г. Изабел достигла цели, в которой, по ее мнению, заключалось все доступное людям счастье, – бежала с Ричардом Бертоном, стала его женой. Потянулись тоскливые месяцы ожидания в маленьких консульствах. Ричард месяцами пропадал в путешествиях, оставляя ее, и ей приходилось самостоятельно справляться с болезнями, неудобствами, одиночеством. Благодаря ее усилиям он в конце концов получил высокое назначение в Дамаск, но приобрел слишком много врагов, и его внезапно отозвали.

После многолетних разочарований и огорчений Ричард, живя в забвении, вернулся к переводу «Тысячи и одной ночи», начатому тридцать лет назад, и решил выпустить собственное издание.

В 1883 г., несмотря на протесты Изабел, оно вышло без цензорской правки, имело невероятный успех, принеся автору 16 тысяч фунтов. Ричард удовлетворил общественный спрос на эротику, переведя еще несколько книг и начав работу над «Благоуханным садом, услаждающим сердце мужчины».