Лиса Дягилева - Роковое чувство Страница 39

— У меня еще есть дела сегодня. Я тут только зря время теряю.

Не было у Катце никаких дел, кроме как забрать некоторые бумаги из кабинета Ясона и, придя домой лечь спать.

Рауль не сдержал усмешки:

— Вы будто меня в этом обвиняете, Катце. Понимаю, вам сложно в это поверить, но я действительно здесь не при чём.

Окончательно уверившись в месте нахождения монгрела, блонди протянул вперёд руки и уже скоро упёрся ими в двери лифта, причём между ними явно кто-то оказался. Шею Рауля обожгло горячее дыхание Катце — он явно не был в восторге от сложившейся ситуации. В воздухе опять повеяло боязнью.

— Страшно?

Катце не мог в это поверить: самый ужасный его кошмар сбывался — монгрел и ситуацию проанализировать не успел, как оказался зажатым между дверью и Раулем. Сердце зашлось в бешеном ритме. Волосы блондина касались щеки Катце и от этого бежали мурашки по спине.

— Убери свои поганые лапы, Рауль, — угрожающе прошипел монгрел, упираясь ладонями в грудь блонди, и пытаясь отодвинуть от себя, или хотя бы вырваться. — Я не верю ни единому твоему слову. Какого черта тебе надо?

Неразумно было злить блонди на уровне восемьдесят седьмого этажа в замкнутом пространстве три на четыре метра — все равно, что льва за усы дергать, сидя с ним в одной клетке — но озлобленность Катце в стрессовой ситуации рванула наружу, наплевав на все.

— Я сказал, пусти меня.

Рука блонди медленно оторвалась от двери лифта и так же медленно легла на шею монгрела, чуть сдавив горло, дабы Катце лучше осознал собственные ошибки.

— Следи за своим языком, монгрел… Вырвать его дело нескольких секунд, а вот восстановить будет сложнее. Так что не делай глупостей.

Темнота действовала странно — не смотря на все попытки Катце вывести его из себя, хотелось прижать его крепче, сдавить пальцы на горле сильнее и…что-то ещё. Блонди нахмурился: это явно не входило в его планы. Но как ни парадоксально — сама эта ситуация тоже в них не входила, но всё же она есть, и надо признать: весьма приятная ситуация. Руки монгрела упирались Эму в грудь, неосознанно сжимая и разжимая пальцы — это было странно… странно приятно. От пальцев тепло перетекало в кровь, заставляя её бежать быстрее. Рауль понял чего он хочет: снова коснуться губ монгрела своими. Разбираться в природе этих желаний блонди не хотелось, он просто сделал что хотел, игнорируя вцепившиеся в него пальцы и не убирая руки с горла Катце.

— Ммм… мм… — протестующие стоны монгрела лились на губы Рауля. Оцепенение, постигшее поначалу дилера, медленно перерастало в осознание, что Катце снова оказался в неприятностях по самое — «не хочу». Он предпочел, чтобы Рауль разозлился и ударил его, а не целовал. Но хуже всего было то, что пальцы блонди на горле Катце выдавали серьезность намерений Второго Консула, а ненависть душила дилера гораздо эффективнее блондина. Даже ложась под кого попало в Раная-Уго, Катце не чувствовал ТАКОГО унижения — Рауль с самым последним пэтом не обращался так жестоко, как с ним. «Да… Да как он может?! После того, что было! Сволочь! Ненавижу!» — повторял он мысленно снова и снова, сгорая от обиды. Пальцы Катце вцепились в сьют Рауля так, что ткань затрещала.

— Ммм…

Монгрел сопротивлялся слабо, не имея возможности возражать — было ли это причиной стальной хватки блонди или же его действий Рауля не особо интересовало, главное он получил то, что хотел, и самое главное — так как хотел.

Блонди оторвал вторую руку от стены и обнял Катце за талию, прижимая собой к двери и пресекая все попытки к сопротивлению. Рука чуть сильнее сжала шею, но тут же расслабила пальцы — и ещё раз, и ещё — своеобразный способ почувствовать полный контроль над Катце, над всем, включая дыхание. Движения губ на контрасте были мягкими, почти нежными — язык изредка пробегал по судорожно сжатым губам, несильно надавливая, губы касались уголков рта, верхней губы, нижней.

Катце был вынужден признать, что Рауль стал целоваться намного лучше — мягче, терпеливее… с чувством? Поймав себя на этой отвлеченной мысли, монгрел едва не взвыл от злости. «Да пусть хоть в любви признается, хоть убьет, я не стану принадлежать этому ублюдку! Хватит! Мне все равно — лишь бы не с тобой, Рауль!» Катце не выдержал и словно озлобленная собака укусил блонди за губу — привкус крови во рту словно облегчил его страдания. Катце всего лишь хотел остановить Рауля, хотя его поступок был с родни самоубийству. Почему-то вспомнился тот день, когда он в последний раз видел Ёхито, когда Рауль, нашел выход для своей злобы в жестокости. Катце не мог простить ему Раная-Уго.

Почувствовав резкую боль, блонди отпрянул, но не выпустил монгрела из своей стальной хватки. На губах был вкус крови. Раулю не надо было долго думать, чтобы понять: откуда он. Невидимо нахмурившись в темноте больше из-за того, что его прервали, а не из-за боли, Советник наотмашь несколько раз ударил Катце по щекам той рукой, что ранее сжимала шею. Посчитав, что этого вполне достаточно, Рауль вернул прежнюю позу, давая Катце почувствовать на вкус свою кровь снова. Несколько раз пробежавшись по губам монгрела языком, блонди сильно прикусил нижнюю, своеобразно выражая месть и смешивая кровь между собой.

— Символично, правда? — едва оторвавшись, твёрдо зная, что Катце поймёт правильно.

«Символично? Это что еще за намеки?» Лицо монгрела горело от пощечин. Когда первая из них обрушилась на него, Катце инстинктивно зажмурился. Потом была вторая. Третья. Монгрел чувствовал, как сквозь ресницы пробиваются слезы — он не плакал, это происходило само собой. Рауль снова побеждал в их поединке и, целуя дилера во второй раз — доказывал свое превосходство. Катце чувствовал, что вот-вот сломается и уступит. «Я безвольная и дешевая шлюха… С такими делают, что хотят и когда хотят. Я сам во всем виноват…»

— Нет, Рауль, — голос дилера дрожал и срывался. — Просто еще одно доказательство того, какая ты мразь.

Катце тяжело дышал. Он снова зажмурился, ожидая новых побоев.

Удивительно, но блонди просто пропустил эту реплику мимо ушей — не до того было. Сжав пальцы на шее чуть сильнее, Рауль вынудил Катце разжать зубы и приоткрыть рот, тут же скользнув туда языком. Рука, до этого неподвижно сжимавшая талию монгрела, чуть ослабла, и ладонь медленно пробралась под свитер и рубашку, коснувшись обнажённой и неожиданно горячей кожи.

Эм улыбнулся сквозь поцелуй:

— Я уже и забыл: какого это, — произнес Эм едва различимо, но с расчетом, что Катце услышит.

От прежней грубости не осталось и следа — рука просто лежала на шее, ничуть не сдавливая, а лишь поглаживая нежную кожу круговыми движениями пальцев, ладонь второй руки осторожно ласкала кожу спины и поясницы. Рауль будто забыл и об укусе и словах монгрела.