Unknown - О чем ты молчишь? (СИ) Страница 4

- …Ладно, наливай! – сказал вдруг Олег.

Михаил обернулся:

- А чем я тебе такой плохой сосед-то? Что прямо со мной выпить брезгуешь?

- Я не брезгую, - ответил Олег. – Просто с литровой бутылки под «Доширак» можно не «выпить», а только «ужраться». На, угощаю: пельмени, колбаса, огурцы маринованные.

- Потом – «отдам»? – усмехнулся Михаил. – А, черт, баранки я забыл тебе купить!

- И – себе заодно! Чем завтра завтракать-то станешь?

- Цены здесь – улет! – сказал Миша. – Я за углом был, в магазинчике «24». Может, есть где подешевле? Эдак всё проешь.

- Здесь и зарплаты не такие, как в глубинке. Сам ты откуда?

Миша объяснил.

- А я из-под Костромы, - сказал Олег. – А что приехал?

- Так. Дома больше не мог оставаться.

- Человека, что ли, убил? Или бабу местного бандита обрюхатил?

- Нет, ни то, ни то. Потом скажу когда-нибудь. Ну, вздрогнем! За знакомство!

Они чокнулись и выпили. Олег поставил на подоконник тарелку пельменей.

- Кетчуп был, но – кончился. В субботу в супермаркет съездим, купим на неделю всего. Ты как питаться-то собрался – дорого?

- Нет, дорого – зачем?

- Я предупреждаю сразу: я – деньги коплю. Поэтому на ерунду не трачусь. Если ты – тоже, можем питаться вдвоем, так дешевле. А если ты будешь водку жрать и пиццу каждый вечер заказывать, то это – без меня. Вон, Клей любит пожрать. Можешь с ним закорефаниться.

Михаила передернуло. Олег засмеялся.

- Ты зла на него не держи. Он – нормальный. Тебе бы роль досталась, ты бы тоже так стал драть.

- А я тебя сегодня?... – вопросительно сказал Михаил.

- Нет, меня сегодня – нет. Ты что – не смотрел, кому суешь? – Олег улыбался, быстро «убирая» пельмени из своей тарелки. – Огурцы бери. Не мамины домашние, конечно, но очень неплохие.

- А у тебя мама есть? – вдруг спросил Михаил.

- Есть. И сестра. И племянники. А у тебя?

- У меня – родители. И бабка старая в деревне.

Новая жизнь пульсировала вокруг Михаила в мощном, властном ритме, подгоняя его сердцебиение до своей бешеной частоты. Огромная зарплата. Сумасшедшие цены. Стремительное, как падение в пропасть, погружение в нюансы греха. «Сверху», «снизу», «раком», «боком», «в рот». Отступать было некуда. И за всё платили деньги. Кто не знает, как режет глаза едкий запах нитрокраски, и как неделями держится в горле ощущение наждачки после очередного пробоя малярного распылителя, не поймут, почему Самсонов так легко освоился на студии. На третий день ему предложили эпизод с минетом. Он согласился, но, когда камеры подъехали к широкой кровати, застопорился и смутился, не решаясь сделать эти очередные полшажочка вниз.

- Не дрейфь, я мылся! – подбодрил его партнер по эпизоду Ярослав, балагур и пройдоха.

Михаил покосился на камеру, собрался с духом и наклонился над его коленями.

- …Ты, Миш, молодец! Бицепс подкачаешь - я тебя к девчонкам переведу, - нахваливал режиссер.

Михаил уже знал наизусть съемочные расценки, сам записывался с утра на эпизоды. Пользуясь своей молодой, твердокаменной эрекцией, он зарабатывал почти столько же, сколько громила Клей. Перезнакомился со всеми «актерами» и операторами, ходил по вечерам «посидеть» под полторашку пива к Стасу и Ярику или шел гулять один по суетным предновогодним улицам, наполненным неоновой рекламой, магазинами, автомобилями и людьми. В первый визит в супермаркет он испытал настоящее потрясение от украшенных гирляндами витрин, ухоженных девчонок на неправдоподобно высоченных каблуках, прилавков с экзотическими фруктами и бесконечных полок алкоголя. Мишка набил свою тележку нежной свининой, которую отрезали на его глазах от огромного копченого окорока, ярко-желтыми грушами, завернутыми поштучно в хрустящую бумажку, тремя сортами пива и прочей необычной снедью. Олег укоризненно вздохнул, укладывая рядом бутылку болгарского кетчупа, макароны и самые дешевые в магазине пельмени.

Жили они с соседом бесконфликтно: не сближались и не ссорились. Олег был странноватый, держался в стороне от коллектива и очень жестко экономил деньги. На съемочной площадке они столкнулись впервые дней через десять после Мишкиной «премьеры». Пока костюмерша «на живую нитку» укорачивала длинноватые для Олега рукава реквизитного «парадного» пиджака, режиссер рассказывал фабулу: первая брачная ночь двух только что поженившихся мальчиков-геев. Десять минут романтических разговоров, шампанское, поцелуи. Потом – «первый секс», в котором им предстоит два раза поменяться местами. Олег, все выслушав, усмехнулся в лицо Мише:

- Ну что, братишка, давай поженимся?! А то полмесяца живем в одной квартире, а перепихнуться всё руки не доходили.

Михаил уже привычным движением обнял Олега за плечи и скользнул рукой ему под живот. Олег вскинул к нему лицо, и мужики изобразили поцелуй ровно в том объеме, в котором это требовалось камере оператора. Эпизод за эпизодом отснимали почти без дублей. Миша не сразу осознал, что движения его ладони не находят привычного отклика.

- Теперь – к кровати! – скомандовал режиссер. – Миша – раком.

«У него ж не стоит?» - подумал про себя Михаил. Но Олег быстрыми движениями старался «догнаться» до требуемой кондиции. В конце концов, это были не Мишкины проблемы. Он опустился на четвереньки, дважды меняя поворот головы по требованию оператора. Вторая камера запечатлевала действо сзади. Олег ткнулся несколько раз, но его эрекции не хватало, чтобы войти. Он повторял свои безуспешные попытки, пока оператор не сказал ему:

- Всё, отснял. Теперь – со спины.

Олег начал ритмично толкаться бедрами в Мишкины ягодицы, потом нагнулся почти к его уху и прошептал:

- Эй, стони, давай!

Самсонов, отвыкший здесь чему-нибудь удивляться, начал стонать и закатывать глаза. Операторы суетились вокруг них. Меняли освещение и ракурсы. Попросили Мишу изобразить оргазм лицом и, наконец, облегченно подвели итоги:

- Снято.

Уже вечером, дОма, когда, растянувшись каждый на своей кровати, они смотрели очередной ментовский сериал, Михаил спросил соседа:

- Ты меня сегодня… пожалел?...

- Чего тебя жалеть-то? Ты – не жалкий. У меня просто стоит… не особо.

- А как же ты снимаешься?

- Я, брат, третий год уже снимаюсь! Я здесь - долгожитель. Из нынешних до меня только Маринка пришла. У меня раньше был такой болт упругий, что тебе даже и не снилось! Но за время съемок я столько раз трахнулся, что пятерым на всю жизнь хватит. Я уже всё это видеть не могу. Иногда – до тошноты! Мне часто снится, что я залез в глубокую пещеру и выход огромным камнем завалил, чтоб меня не достали.

- А что не увольняешься тогда? На фига так мучиться?

- Я не могу уйти, мне 12 тысяч евро надо заработать.

- Ни хрена себе! На что?

Олег посмотрел на соседа с некоторым сомнением, потом подошел к шкафу и вытащил из глубины плечики, бережно закутанные простыней. Под тряпкой оказался темно-серый велюровый костюм. Олег потянул наружу этикетку:

- Смотри: Германия! – потом скинул джинсы и через две минуты уже поворачивался перед Мишкой в костюме, безукоризненно белой рубашке и галстуке.

Одежда была дорогая, и фигура Олега сразу обрела солидный вид. Он подошел к подоконнику, оторвал от цветущей герани кудрявое соцветие и вдел в петлицу:

- Ну как?

- Жених! – снисходительно-насмешливо фыркнул Михаил.

- Придурок! Я так на работу пойду наниматься. В таможню. Я на взятку коплю. Там столько место стОит! Зато потом деньги будешь грести лопатой!

- Пока не посадят?

- Если осторожно, то – не посадят.

- И много накопил?

- Семь штук евро.

Михаил потрясенно присвистнул.

- А ты думал, я за просто так здесь задницей чужие хуи отираю? – задорно сказал Олег, а потом серьезно и строго добавил: - В вещах моих не ройся. Деньги - не здесь, они - в банке.

Приближался Новый Год. А вместе с ним – десятидневные «каникулы». Студийная публика собиралась разъезжаться: кто – по домам, кто по Египтам. Михаил за несколько дней до праздников подписал годовой контракт со студией и уже нетерпеливо распланировал пухлый конверт будущей зарплаты на веселые праздники, новую одежду и даже перевод родителям. Откладывать решил начать со следующего месяца. В последний рабочий день помреж Катя встречала всех у двери студии с надписанными конвертами. Миша раскрыл свой и - опешил. В конверте лежало восемь тысяч рублей и узко отрезанная от принтерного листа полоска бумаги, содержащая три строки:

«Самсонов Михаил Евгеньевич.

Сумма к выдаче – 8000 руб.

Долг перед компанией – 194000 руб.»

- Что это? – с побелевшим лицом пошел он выяснять у помрежа. – Откуда «долг»? Вы что?!

- Как откуда? Это за жилье. Ты же договор подписал?! Там прописано, что 27 декабря на твое имя заключается договор на аренду квартиры на весь срок договора, т.е. на один календарный год. И списывается сумма аренды. Ты же всё читал. Тебе Аркадьич предлагал разные схемы оплаты, ты сказал «всё равно».