Мышеловка на Эвересте (СИ) - Врангель Данила Олегович Страница 4

Презервативы выросли в цене на три порядка. В туманной бесконечности войны детей боялись как чумы. Бартер предусматривал один кондон за литр водки, которая шла один к десяти за сто грамм хлеба. Хлеба не было. Был тротил и тысячи тонн патронов.

— Послушай, а кто будет принимать груз? - спросила медсестра у майора, руководившего управлением огнедышащего чудовища при помощи двух кочегаров и бронзовых рукояток управления.

— Мне до лампочки. Но груз доставлен будет.

По ходу движения бронепоезда были предприняты неоднократные попытки нападения отрядов неведомой принадлежности. Кумулятивные шершни гранатометов пробили в бортах поезда несколько отверстий, разорвавшись внутри адом напалма, но скорострельные пулеметы веером выбросили несколько сотен пуль, послав в нокаут отряды самообеспечения, и груз был спасен. Правда, экипаж поезда сильно поредел.

— Комбат, - сипло прохрипел кочегар с нашивками сержанта. - Уголь на исходе. - Сплюнул и закурил самокрутку.

— Осталось двадцать километров. Дотянем.

— Нет, ты представляешь, мышь кусает слона за пятку...

— А что, такое бывает?

— ... и тот сдуру прыгает в бассейн с гиппопотамом. Это головастая образина...

— Да, бывает всё.

— ... успевает ухватить за ногу уборщика вольера и тот кричит в мобильный, что напали террористы...

— Так мобилы не работают.

— Тогда работали.

— ... и отряд быстрого реагирования начинает штурмовать Зимний дворец. В итоге мобилы не работают, нет света и нефиг жрать, - провели диалог кочегары.

— Хва болтать, - резюмировал комбат. - Мало давления. Конфетку хочешь?

— Давай, - ответила медсестра и взяла леденец в шоколаде. Томно провела взглядом по неизбежному либидо комбата. Тот посмотрел на кочегаров. Те глядели в топку паровоза и курили самосад.

— Мышь, говоришь? Ххха!

Надрывно загудел гудок паровозной сигнализации.

— Опять дорогу перегородили, - злобно выговорил майор. Заорал в селектор акустической трубы: - К бою!!!

4

— Тем не менее, "почти" не считается, - проговорил блондин. - Совершенство физиологической генной конструкции очень часто, да почти всегда, параллельно совершенству интеллектуальной конструкции. Эта вся политкорректность сетевой болтовни про ум дегенератов перечеркивается фактическими данными статистики - идеальная форма тела человека в девяноста процентах случаев соответствует высочайшему уровню интеллекта. - Помолчал. Добавил: - Однако это не касается духовной составляющей.

— Конечно не касается, - сказал представитель. - Какое отношение имеет воспитание к устройству генома?

— Как сказать, - ответил блондин. - Воспитание это ещё не всё. Врождённое зло очень стимулирует интеллект. Более сильно, чем врождённое добро. Однако на выходе этой всей жизненной бетономешалки в большинстве случаев остаются интеллектуалы под знаком добра, оставив интеллектуалов под знаком зла в истории депрессионных состояний. Хотя добро на коротких ножках не столь эффективно как стремительное зло, но, как это ни странно для некоторых, в итоге финиш признает приоритет интеллекта белого цвета. Любопытно, в любом случае.

— Вы говорите в самом деле как прозаик. Финиш признает приоритет. Да уж...

«Французский поцелуй»

Ласковый нежный ветерок шелестел кронами катальп, цветущих белыми бутонами больших цветов, похожих на субтропическую изморозь. Море словно сползло с гор и лежало на побережье, как серебристо-соленое одеяло ультрафиолета, проникающего в душу невидимо, но неизбежно, как мысли о прошлом. Морская чаша дышала шелестом волны, шуршаво набегающей на песок многокилометровых пляжей, мертвых уже много лет, пустующих сожженными приспособлениями для туристов и одинокими пальмами побережья, взирающими на горизонт, выглядывающий из глубины границы неба и воды. Низко над водой пронеслись, оставляя белый фарватер рассечения моря, два боевых истребителя. Дали ракетный залп, и пошли в отвал, изогнувшись траекторией полета, как танцовщица стриптиза на шесте.

— Красиво, суки, ударили, - задумчиво сказал небритый майор медсестре, которая смотрела в бинокль на самолеты.

Гагра продолжала цвести всеми цветами абхазской весны, которая в этом городе, можно сказать, практически вечна. Пряный запах воздуха проникал в сознание атмосферой изысканности чистоты цветения весеннего движения, происходящего несмотря ни на какие войны, революции, эволюции, инволюции и переделы существующего в несуществующее. Весна плыла. Холод звездных широт улыбался сквозь солнечный ветер, наполнявший паруса неожиданности, несущие корабль воображения в бездну бесконечности.

— Ты думаешь, они завалят авианосец? - спросила медсестра, отложив в сторону бинокль и принявшись забивать косяк марихуаны.

— Не знаю, - небрито молвил комбат. - Если головы ядерные, сейчас увидим птичку. Минуты через две. Хороший будет поцелуй. Не понимаю, какой дурак в Вашингтоне решил отправить в район Колхиды "Джордж Буш". И не жалко им такую махину?

— Ты говорил, у них на борту много женщин?

— Да. - Улыбнулся, потрогав взглядом. - Но они все не стоят нашей медсестры. - Взял у неё из рук папиросу и закурил, втянув релаксатор конопли, пахнущей французским ароматом. Добавил:

— Сейчас все сгорят.

Птицы плыли в небе как беспилотные летательные аппараты, запрограммированные на размножение. Беспилотные летательные аппараты, запрограммированные на уничтожение, оплавленными кусками валялись в горах, на побережье и на дне моря, сбитые пилотируемыми алюминиево-титановыми воронами удачи. Голубой купол весеннего неба расцветал радостями нового дня, который всегда с тобой, пока ты жив.

5

— Да, она врожденная оптимистка. Вы, наверное, заметили, - сказал представитель. - Хотя, для её юных лет это не редкость.