Ученица олигарха (СИ) - Че Сергей Страница 4

Валенсия напряглась. Обычно с таких слов и начинались всякие проблемы и извращения.

— Я здесь по поручению моего хозяина и должен предложить вам работу.

Она промолчала, ожидая продолжения.

— Работа заключается в том, что вы год будете жить в пентхаусе, на сотом этаже небоскреба, расположенного в одном из главных городов мира. И три часа в день ходить на уроки.

Она чуть не захлебнулась вином.

— Простите… Это шутка?

— Нет, мадемуазель. Это серьезное предложение. По окончании контракта ваш гонорар составит пять миллионов евро. Плюс вы каждый месяц будете получать деньги на расходы. Сумма обговаривается.

— А в чем подвох?

— Никакого подвоха, уверяю.

— Не может быть. Здесь должен быть подвох. Меня в этом вашем небоскребе будут трахать? Хозяин с дружками?

— Возможно будут. Но только с вашего согласия. И вряд ли хозяин.

— Кто он, этот ваш хозяин?

— Увы. Есть три вопроса, на которые я не имею права отвечать. «Кто хозяин?» — один из них. Второй запретный вопрос — «какие уроки?» И «почему выбрали именно вас?» — третий. Обо всем этом вы узнаете, когда прибудете на место.

— Похоже на кота в мешке.

— Хорошо оплаченного кота. Могу еще добавить, что мы решим все ваши местные проблемы и договоримся с вашим сутенером, чтобы он не мешал вашей новой работе.

— У меня нет сутенера! — вспыхнула она.

— Как скажете. Тогда мы договоримся с вашим другом, который обеспечивает вам клиентов.

В голове всплыл Банзай. «Рано или поздно ты наткнешься на людей, которым будет мало выебать тебя в туалете.» Видимо, вот они, эти люди. Что им может понадобиться кроме нежного комиссарского тела? Продадут в рабство? Разберут на органы? Слишком заморочено для таких простых действий. Скорее всего, тут замешан богатей, у которого от бесконечного бабла и безнаказанности потекла крыша. И теперь он выдумывает себе развлечения. И что он выдумает в следующий раз, даже он не знает. Выпустит в лес и устроит охоту? Зажарит на вертеле и угостит друзей?

— Извините, Мишель. Но я вынуждена отказаться. Не люблю играть втемную.

Старик помолчал, сжимая и разжимая пальцы.

— Вы хорошо подумали? Такие предложения бывают раз в жизни. Через год вы получите сумму, которая позволит вам бросить свою нынешнюю… работу.

— Я понимаю. Но моя работа как раз и научила меня не вестись на заманчивые предложения, если в них много неизвестных.

— Ну что ж. Жаль. — Старик встал. — К сожалению, у меня нет времени на уговоры.

Валенсия попыталась подняться, но поняла, что ноги ее не слушаются.

— Что… — начала она, чувствуя, как паралич поднимается все выше, от коленей к бедрам, от бедер к животу, переходит на грудь, руки, шею.

Старик обошел столик и взял из ее руки фужер с вином.

— Давайте уберем. А то разобьется.

— Вы меня…

Язык онемел.

— Носорог… — прошептала она.

— Ваш друг тоже отдыхает. Увы, мадемуазель. У меня четкое указание без вас не возвращаться. Поэтому в сущности вашего согласия и не требовалось. Наш разговор — лишь дань вежливости.

Двери люкса открылись. Вошли четверо в серых спецовках службы доставки. У одного из них в руке был внушительных размеров дорожный чемодан.

— Можете упаковывать, — сказал старик и отошел в сторону.

Валенсия дернулась из последних сил.

— Не сопротивляйтесь, — сказал старик. — Иначе придется вводить химию. А это вредно для здоровья.

Четверо рабочих взяли ее за руки и за ноги, положили в чемодан, развернули боком и умело свернули в клубочек. Видно, не первый раз упаковывали девушек в большие чемоданы.

Застегнули крышку, навесили замки, поставили на колеса и покатили к дверям, в фойе, мимо лежащего без сознания Носорога, в лифт, вниз, мимо туристов, ресепшена, к открытому фургону с логотипом международной экспресс-службы.

Оставшись один, дедушка Мишель вздохнул, налил себе бурбона, достал телефон и набрал номер.

— Это я. Объект упакован и вывезен. Через полчаса будет в самолете. Вылет через час.

На другом конце помолчали.

— Твое мнение, — послышался глухой голос.

— Трудно пока сказать. По внешности вроде бы стопроцентное попадание. Единственное, бедра жирноваты. Зад. Видно, любит торты на ночь уминать. Насчет психики ничего не скажу. Потом будет ясно.

— Про нее точно никто не вспомнит?

— Точно. Ну, кроме сутенера и шлюшек-подружек. Но это такой контингент… Быстро все забывает. Мы с ними разберемся.

— Не задерживайся.

Собеседник положил трубку.

Дедушка Мишель залпом допил бурбон, подхватил стоящий у двери кейс и вышел в фойе.

Глава 2. Город без названия

В кромешной тьме горел огонь, за огнем сидела на бревне бабка и что-то как всегда напевала. На ее голову был накинут цветастый платок, в руках мелькали спицы, а от спиц тянулось по земле что-то странное, напоминающее огромную мохнатую гусеницу.

Валенсия села на пень рядом с костром. Ветка под ногой хрустнула. Бабка подняла голову.

— А, прискакала, курица. Как все путем, так тя не дождесси. А как клюнет кто в толстую жопу, тут же бежишь сюды жалиться.

— Да не бегу я сюды, баушка. Меня сюды выкидывает, когда я сознание теряю, а потом обратно закидывает.

Бабка отмахнулась.

— Неважно. Допрыгалась ты. Теперь из тебя точно заливное сделают. Я сама хотела из тебя заливное сделать, но уж больно ты жирна, девка. А мне диета полагается.

— Ты говорила, — вздохнула Валенсия. — Сотню раз.

Бабка косплеила из себя то ли Бабу-Ягу, то ли немецкую лесную ведьму.

— Ну, говори с чем пожаловала.

— Меня похитили, засунули в чемодан и куда-то везут. Скорее всего за границу.

— Ну, раз за границу, значит не заливное, а барбекю. Или форшмак.

— Форшмак из селедки.

— Вот и я говорю, форшмак.

— Делать-то что, баушка?

— А што тут сделашь? Если кто на твои жиры позарится не в кулинарном смысле, то считай повезло. «Тропу наслаждения» к нему применишь и «взрывным финалом» заполируешь. Вот тебе и служивая собачка. Будет бегать за тобой, высунув язык, и ждать приказов. Главное, делай вид, что пассивная и покорная. Если поймет, что это ты ведешь, все будет насмарку.

«Тропу» с «финалом» Валенсия уже пробовала. На Малыше. И была не слишком довольна результатом. Гигантский слюнявый Малыш теперь таскался за ней всякий раз, когда видел, и ждал не приказов, а повторения.

— А другой способ есть? Мне бы просто сбежать и чтоб не догнали.

— Другой… — проворчала бабка. — Способов, милая моя, тышши. Знай, сочетай цепочки. Некоторые способы из десятков частей состоят и делаются неделями. Но они должны подходить к ситуации, как ключ к замку, как хер к манде. А ты своей ситуации не знаешь. Сидишь в чемодане и паникуешь раньше времени. Зачем тебя скрали? Что делать собираются? Оглядись, узнай, чего от тебя хотят. Тогда и способы составляй.

— Толку от тебя, бабка… — расстроилась Валенсия. — Если я ждать буду, меня и впрямь на барбекю пустят. И хватит называть меня жирной! Жирная — это когда пузо и талии нет. А у меня талия — пятьдесят восемь сантиметров!

— Ишь ты. Зато жопа все двести, — парировала старая карга. — Не хочешь учиться — вали отседова!

Она дунула на костер.

Пламя взметнулось ввысь и тут же исчезло.

Все погрузилось в темноту, и в этой темноте вдруг вспыхнул и ударил по глазам…

***

… яркий свет.

Рядом колыхались и бормотали неясные тени.

— Зря ты это делаешь, — бубнил кто-то. — Сказано же было, на место доставить в запакованном виде.

— Так и будет, — прошептал другой. — Я ее обратно в чемодан засуну.

— Все равно узнают.

— Хватит нудеть. Я тебе мало заплатил? Еще добавить?

— Да не в этом дело…

— Ну раз не в этом, выйди и стой на стреме. Мне полчаса хватит. Кто пойдет, скажешь дезинфекция.