Стенли Морган - Оле, Мальорка ! Страница 40

— Это ещё почему?

Она повернула голову и метнула на меня озорной взгляд. В глазах плясали бесенята, но я разглядел кое-что ещё — неприкрытую страсть.

— Потому что я тебя хочу, — прошептала Лайла, обнимая меня и привлекая к себе. — Только теперь я хочу тебя всего! Иди ко мне!

В Пагуэру она выехала только в одиннадцать. Откровенно говоря, учитывая все обстоятельства, поразительно, что она вообще смогла уехать.

В полдень внутренний дворик отеля "Сан-Винсента", в котором разместился открытый бассейн, был охвачен той непередаваемой смесью грусти и веселья, что всегда царит в последний день отпуска таких людей как Дорис, Элла и им подобных. Рассевшись за столиками под бело-синими зонтами вокруг бассейна, они шутили и громко смеялись, наслаждаясь последними часами солнца и морского воздуха.

Витторио, толстенький официант с бородавкой на носу, который обслуживал всю отъезжающую братию, буквально сбился с ног, не успевая таскать из бара нагруженные подносы.

— Эй, Витторио, ещё один джин с тоником для миссис Фартинг, — крикнула ему вслед Элла, когда изрядно взмокший толстячок в очередной раз устремился к бару. — Эх, — вздохнула она, щурясь на солнце. — Как мне уже завтра будет недоставать всего этого. В нашем Манчестере все не так. Беда с этими отпусками — после них совершенно не хочется возвращаться домой. Я уже заранее знаю, что несколько дней буду ходить сама не своя. С другой стороны, нельзя же всегда отдыхать, верно?

Она обращалась как бы в пустоту, но Альберт Фитч тут же поддержал:

— А почему бы и нет, Элла. Или ты ощущаешь себя дома только тогда, когда дрожишь от холода?

— Нет, Альберт, дело не в том. Просто я не могу долго пребывать в праздности. Я должна что-то делать, а не просто валяться на пляже целыми днями напролет.

— Странно устроены эти англичане, — произнес Фред Стейли. — По-моему, они чувствуют себя хорошо только тогда, когда чувствуют себя плохо. Неужели страдания и лишения доставляют вам удовольствие?

Дорис Черепахоу наклонилась к Вилли Рэндаллу.

— Вилли, ты любишь страдать? — пробасила она.

Вилли, который по самые уши погрузился в эротический журнальчик, вздрогнул и встрепенулся.

— Что? — переспросил он.

— Я спрашиваю, любишь ли ты страдать? — громко повторила Дорис.

— А, да… — захихикал Рэндалл, не имея ни малейшего представления о сути беседы.

— Сейчас он вовсе не страдает, — вступила в разговор его жена. — Но, если он не отложит свою мерзкую порнуху, я ему не завидую. Вилли, немедленно выкинь эту дрянь и поговори с нами.

— О, с удовольствием, дорогая, — осклабился он. — О чем мы будем говорить?

— Сперва отдай мне журнал, — усмехнулся Джордж Дарнли, отнимая его у Вилли. Открыв наугад какую-то страницу, он звонко шлепнул себя по коленке. — Чтоб меня разорвало! Вы только посмотрите на эту бабенку! В жизни не видел такой жо…

— Джордж!

— Желтой повязки для волос, — поспешно поправился Дарнли. — У неё изумительная повязка для волос… И больше ничего. — Он плотоядно гоготнул. — Кстати, вспомнил анекдотец про дочку жокея, которую переимели все конюхи. Представляете? Лошадиное дерьмо…

— Заткнись, мерзавец, все это знают, — напустилась на Джорджа его благоверная, для вящей убедительности лягая супруга по лодыжке.

— А-ууу-ыыыыиии! — взвыл Дарнли, громко хохоча.

Глэдис, совершенно неотразимая в черном бикини (на добрую дюжину размеров меньше, чем ей требовалось), внезапно вскочила.

— Я хочу всех вас сфотографировать! — звонко выкрикнула она. Соберитесь в кучку, пожалуйста. И ты, Расс, встань между Эллой и Дорис.

— Не вздумай, Расс! — предостерегла меня Элла. — Если Дорис попадет в кадр, таким заморышам, как ты, там места не останется. Если на то пошло, даже я там не помещусь.

— Очень остроумно, — фыркнула Дорис. — На твоем месте я также не стала бы купаться в этом бассейне. Ты устроишь цунами, под которым погибнет вся Европа.

Я протиснулся между ними и скорчил гримасу, как будто оказался зажат между двумя тектоническими плитами — тем временем хохочущая Глэдис беспрерывно щелкала затвором. Вернувшись на свое место, я заметил, что из отеля выходит Патрик. Вид у него был потрясающий — даже легкий порыв ветра опрокинул бы беднягу на спину.

Изможденно махнув мне вялой ручонкой, Патрик плюхнулся на ближайшее плетеное кресло. Я подошел к нему, улыбаясь до ушей, и поприветствовал:

— Привет, Самсон. Кто обстриг твои волосы?

Патрик устало закрыл глаза и прошептал:

— Рассел, старый дружище… Я стою одной ногой в могиле… Если сегодня мне суждено отдать Богу душу… распорядись, чтобы на моем надгробии высекли слова: "Он умер от слишкой большой радости… общаясь с высокими пылкими брюнетками".

— Поделом тебе, кобель неуемный.

— Я знал, дружище, что могу рассчитывать на твое понимание и сочувствие. — Он приподнял лапку, которая тут же беспомощно плюхнулась на колено. — Друг, никогда ещё за всю свою бурную жизнь…

— Никогда ещё за твою никчемную жизнь… Продолжай.

— Я никогда… ни разу… — Он потряс головой и громко застонал. — Это было невероятно… немыслимо.

— Тебе нужно выпить, старина. Ды дотрахался до потери пульса. Тяпни бренди.

— Меня спасет только срочное переливание крови.

— Хорошо, тогда выпей "Кровавую Мэри" — с настоящей кровью.

— Невероятная бабенка!

— Это ты уже говорил — раз десять. Ты это будешь теперь до вечера повторять или, наконец, расскажешь хоть что-нибудь? Мне, конечно, глубоко наплевать на твою жалкую сексуальную жизнь, но уж лучше помучиться сейчас, чем потом месяцами выслушивать скучнейшие скабрезные подробности.

Я перехватил Витторио, который из последних сил тащил поднос, уставленный несколькими тоннами коктейлей, и заказал пару стаканов холодного пива.

— Я даже не ложился, — пожаловался Патрик. — Точнее — ни на секунду не сомкнул глаз.

— Не двигайся, старина. Ты истечешь кровью.

— Уже, да? — Он растянул губы в мученической улыбке. — И все же, я умираю не зря. Но, кто, черт возьми, мог предположить, что в ней столько…

— Ты имеешь в виду Аманду?

— Кого же еще. Представляешь — мы занимались этим на рассвете прямо в море…

— Пф — а где же еще!

— А десять минут спустя — на пляже.

— Обычное дело.

— И в квартире.

— Это уже банально. Нашел чем хвастать.

— Какое счастье, что они сегодня улетают домой. Еще пара таких ночей и тебе пришлось бы катать меня повсюду в инвалидной коляске.

— Интересно, — фыркнул я. — А кто бы катал меня?