Josephine Darcy - The marriage stone Страница 48

Блэк посмотрел на него, и Северус увидел на его лице отпечаток мук от стольких лет, проведенных в Азкабане. Наверное, впервые он испытал нечто похожее на жалость по отношению в Блэку - за все то время, которое он потерял и не смог провести со своим крестником. Наверное, впервые он смог увидеть в нем то, что видели Поттер и Люпин. Несмотря на все то, что он пережил, он вышел из Азкабана, не потеряв способность любить. И он любил - неистово. Северус не мог обвинять его в том, что он хотел лучшего для Гарри.

Так поглощенный этим неожиданным открытием, Северус почти пропустил первые слова Блэка.

- Дамблдор говорит, что ты шпионил для него все это время. Что ты никогда не был Пожирателем смерти. Что ты пытался спасти Лили и Дж…Джеймса, - его голос сорвался на имени друга. Северус молчал, подозревая, что это еще не все. Подозревая, что впереди еще долгий разговор.

- Дамблдор говорит, что ты присоединился к ним, чтобы остановить своего отца. Что ты не верил в их идеологию, что ты повернулся спиной к их убеждениям. - Продолжил Блэк, и Северус знал, что под словом «их» он имел в виду других Пожирателей смерти и темных волшебников, которых было большинство среди слизеринских семей. Он не переставал думать о том, куда Блэк ведет.

- Дамблдор говорит, что твой отец был злым, жестоким человеком. Что твоя мать была не лучше. - Сейчас Блэк не смотрел на него, вместо этого он уставился куда-то в точку за его плечами. Северус ощетинился от одного только намека на то, что Альбус говорил о его семье с Блэком, но как-то смог придержать язык.

С трудом.

- Моя семья… - начал Блэк снова, только чтобы остановиться, и что-то темное промелькнуло в его глазах. Северус знал все о семье Блэка - в ней было много темных волшебников. Целые поколения. Уважаемые в Волшебном сообществе, их уважали и боялись. Это было одной из причин, почему никто не сомневался в виновности Сириуса Блэка, почему никто не стал протестовать, когда он отправился в Азкабан без суда.

- Моя семья, - повторил Блэка. - Они были злыми, жестокими, и я повернулся спиной к их убеждениям.

Неожиданно он понял, куда вел Блэк. Недоверие внутри него начало нарастать. Северус боролся с желанием начать вертеться в своем кресле, его желудок, проделав сальто, вызвал приступ тошноты. Боже, Блэк конечно же не собирался сделать этого? Он не собирался подчеркнуть, что между ними есть что-то общее - он не хотел смотреть на эти схожие черты, не хотел признавать никаких родственных чувств с этим человеком. Отношения так не строились. Этого было слишком мало, все произошло слишком поздно. Между ними не могла возникнуть связь. Они не смогли бы стать друзьями. Тогда почему, во имя Мерлина, он пропускал их через всю эту мясорубку, озвучивая те вещи, которые никогда не следовало произносить вслух?

- Все возвращается к тебе в самый неподходящий момент, - сказал Блэк странным тоном, его голос был пустой, почти потерянный. - К тебе приходят воспоминания, и они отправляют твой разум туда, где ему не следовало бы появляться. Иногда эти воспоминания выбивают тебя из колеи, иногда ты говоришь и делаешь что-то из-за них, и даже не понимаешь, почему.

Что, во имя господа, этот человек пытается сказать? - еще мгновение и Северус выкрикнул бы ему этот вопрос. Еще мгновение - и он бы схватил его за загривок и выкинул из комнаты. Он не был исповедником Блэка, не был его наперсником. Он не хотел этих историй, выплескивающих гнев наружу, почему бы он…

- Дурсли причинили Гарри вред, - слова Блэка грубо оборвали внутренние рассуждения Северуса, и он, наконец, понял, в чем собственно было дело. Это не касалось его или Блэка. Все это касалось Гарри. Это все о Гарри.

- Дурсли причинили Гарри вред, - повторил Блэк. - И ты не видел этого. Ты видел его почти каждый день в течение пяти лет, и ты не видел этого, даже тогда, когда ты должен был распознать все признаки. Я сомневаюсь, что кому-то из нас они были незнакомы.

Тошнота усилилась, превратившись в боль, в то время как Северус позволил мужчине продолжать.

- Я недолго видел его перед началом семестра в прошлом году, - сказал ему Блэк. - Я помню, что подумал, что он был слишком худым. Но у него был отличный аппетит, и я отмел все мысли об этом - списал это на типичные проблемы роста в подростковый период. Они все худые, когда резко вырастают, в конце концов. Кроме того, что он вырос совсем немного - это трудно сделать, когда тебя морят голодом. Я помню, что видел ссадины на его руках, и я спросил его, что случилось. Он лишь пожал плечами и сказал, что они после квиддичных тренировок. Только Гарри не разрешали играть в квиддич у Дурслей - и я об этом забыл, как удобно.

Блэк резко встал на месте, и спустя несколько мгновений снова начал разгуливать по комнате. Северус опустил глаза, отказываясь смотреть, зная, что он должен услышать остальное, зная, что Блэк никогда не оставит это, пока он не скажет то, что должен был сказать.

- Я подслушал, как близнецы Уизли рассказывали ему и Рону об игре в Два очка, - продолжил Блэк. Северус позволил себе ухмыльнуться. Никто из семикурсников не прошел весь седьмой курс, так ничего и не узнав о «Двух очках» - глупой карточной игре, которая обычно заканчивалась тем, что двое проигравших оказывались запертыми в чулане на пять минут. По-быстренькому поцеловаться и облапать партнера было главной целью игры.

- Гарри был напуган описанием игры, - объяснил Блэк. - Я вспомнил все те поддразнивания, которые ему пришлось пережить в тот вечер. Даже Ремус и я подкалывали его по этому поводу. Для него заняло целую вечность понять, о чем мы все говорили, и, наконец, покраснеть соответствующим образом. Теперь я понимаю, что он сначала не понял часть, касающуюся поцелуев. Все, о чем он думал - это о том, чтобы быть запертым в узком маленьком пространстве.

В памяти Северуса снова встали те необдуманные слова, которые он сказал Гарри в первую ночь, проведенную здесь. Он все еще помнил взгляд на его лице, когда он предложил ему спать в чулане.

- Нам следовало знать об этом, - высказался Блэк. - Нам следовало разглядеть это. Мы оба должны были увидеть это. - И Северус не мог не согласиться с этим, узел, застывший где-то внутри него, был достаточным тому подтверждением.

- Да, мы должны были, - тихо сказал он.

Блэк быстро повернулся в его сторону, ошарашенный его словами. Северус встретил его взгляд. И все годы горечи и обиды, казалось, встали между ними как нерушимые стены.

- Значит, ты признаешь это, - потребовал ответа Блэк, и его голос был острым как сталь. - Ты признаешь, что мы подвели его.

- Да, Блэк, я признаю это. - В этом - к его стыду - их мнения сошлись.

И, казалось, это было все, что хотел Блэк. Его глаза не потеплели, но он согласно кивнул и вернулся в свою собачью форму, так быстро, что за превращением было невозможно проследить глазами.