Его одержимость (СИ) - "Astra Maore" Страница 5

А наматываю ее волосы на кулак и резко дергаю. Так она невольно откроет рот. Очень ненадолго, но я успеваю почувствовать крышесносный вкус ее языка.

Чика не хочет целоваться. Я все исправлю потом, продолжая сжимать ее груди. Они такие упругие, тяжелые и настоящие, что меня уже совсем ведет.

Какого хера я вообще жду и пытаюсь ее приласкать?

Видимо, совсем пьяный. Но ее волосы не отпускаю. Это не прям страшно, но сильно больно и хорошо учит послушанию.

Тебя привели сюда ради секса, шлюха? Ты знаешь, что тебе заплатят. Так дай мне секс, чего ломаешься?

Между ее плотно сомкнутых ног сухо, и меня это бесит.

Она вся какая-то неправильная. От этих жалящих голубых глаз, до слишком большой груди и этой сводящей с ума светлой кожи.

И яблоко, мать его. Сплошной яблочный запах в воздухе.

Я за волосы вытаскиваю девку в центр комнаты и аккуратно «подсекаю». На полу толстый ковер, головой она не ударится.

А на все остальное мне уже плевать. Она падает, раскинув ноги. Пытается их свести, но я замечаю, какое там все внутри нежное.

Только руки ей надо держать, а расцарапает мне рожу. Может, связать ее чем-нибудь, хотя…

Она же мелкая, хотя и злая. Пытается куда-то укатиться. Глупая. Лучше бы лежала бревном.

Но если ей хочется от меня побегать… Я прямо представляю, как эта голая шикарная задница бегает по лужайке. А потом понимает, что не сбежит.

Надо надеть резинку, а то хер знает, кто ее до меня чпокал. На время я девку отпускаю, и она успевает сесть на пол и подтянуть ноги к подбородку. А еще стащить с кровати одеяло и укутаться им.

Пронырливая сучка.

Ну, хочешь в одеялке, давай в одеялке.

Больше я не собираюсь играть.

Сдергиваю одеяло и опрокидываю девку на спину. Сгребаю ее руки так, чтобы были у нее над головой. Крепко сдавливаю их ладонью.

Между ног у нее по-прежнему сухо. Беда многих шлюх. Играть умеют, а возбуждаться нет.

Я смачиваю пальцы слюной и растираю ей там.

Яблоко сводит с ума. Долбаное яблоко.

Ввожу один палец внутрь. А она его сжимает.

Охеренно. Потрясающе туго. Еще не разработанная.

Вот и глаза горят. Мог бы сгореть — я уже был бы пеплом. Горячая, дьявольски жаркая сучка.

Я добавляю еще один палец. Она не хочет меня пускать. Сопротивляется.

Нет, ангелочек, тут мои правила. И я дико тебя хочу.

А потому перехватываю ее сведенные запястья и пропихиваю член между широко разведенных мной ног.

Туго, мать его. Ужасно туго. И я шиплю от наслаждения.

Если так кайфово в резинке, то без нее будет вообще охеренно.

И я вонзаюсь внутрь на всю длину, чувствуя, как ангелок сжимает меня еще крепче.

Запредельно, нереально кайфово.

Я смотрю в лазурные глаза я вижу… слезы. Что, куколка, не привыкла к таким здоровым? Вижу, тебя имели только мизинцами.

Сейчас мы это дело поправим. И я начинаю двигаться, наращивая темп и сгорая от дьявольского удовольствия. А она ни звука не издает. Ни писка. Ни вскрика.

Одни лишь долбаные слезы смешиваются с запахом яблок. И кровь на ее губах.

Губу себе до крови прикусила?

Хер зачем я слизываю эту каплю языком. Ангелок пытается увернуться, но я уже не играю и не даю ей сопротивляться.

Вхожу в нее мощными, сильными толчками, рыча от удовольствия.

Вот ее я взял точно не зря. С ней еще повторю. Поставлю на колени.

Погашу этот долбаный огонь в ее глазах. Научу называть меня «господином». Она будет сосать и причмокивать от удовольствия. Станет умолять взять ее. Этот запах яблока станет запахом моей личной бляди.

И я кончаю, вонзаясь в нее последним мощным толчком.

А когда вынимаю член, вижу, что резинка вся, мать его, в крови.

Это месячное у нее, или она девственницей была?

Глава 3. Противоречия. Анхелика

АНХЕЛИКА

Конечно, у меня еще не было мужчин. Когда они уже несколько лет провожают меня сальными взглядами, сложно получать удовольствие от их внимания.

И глупо. Замуж у нас принято выходить девственницей. Но с приданым.

Моя семья его копит, но чувствую, замуж мне придется выйти по расчету. Вернее, пришлось бы. Потому что никто из мужчин меня не привлекает.

И особенно потому что я приглянулась этому страшному человеку с внешностью и глубоким, обволакивающим голосом совершенства. Я не могу не думать об этом.

Мне не верится в то, что сейчас происходит — правда. Что я уже не на огороде под палящим солнцем, а пленница Диего Рейеса.

Что этот жуткий человек тоже, как и большинство мужчин, хочет меня. И это недвусмысленно видно. Бугор под его брюками здоровенный и отчаянно пугает.

Но в отличие от любых других мужчин, Рейес меня возьмет. Он не может просто на меня посмотреть и отпустить.

Я пытаюсь примириться с этим, продолжая сопротивляться ему. Хочу принять хотя бы мысленно, что именно он овладеет мной. Но получается скверно.

Мерседес, моя старшая сестра, говорила, что если самый первый раз с мужчиной случается по любви, то это вообще не больно.

Я смотрю на огромного Рейеса и не понимаю, как с ним может быть «не больно». Особенно если я так сильно ненавижу его. Ненавижу и презираю.

От него несет алкоголем. Он груб и пьян.

А то, что я читаю в его глазах, ужасающе страшно и странно. Лучше бы его взгляд был пустым, а не таким оценивающе-цепким. Будто Рейес пробует меня, как дорогой алкоголь. Будто я ему по-настоящему нравлюсь.

А меня выворачивает от мысли, что он мной наслаждается.

От его прикосновений мне больно. Я проклинаю его и боюсь этого странного голода в его глазах. Кажется, он вообще его не контролирует и пожирает меня, даже не трогая руками.

Когда Рейес хватает меня за волосы, когда щупает, когда противно сжимает мою грудь и пытается залезть мне между ног, это тоже не так отвратительно, как его взгляд.

Дикий. Странный. Нечеловеческий. Как будто он что-то во мне ищет.

И я закрываюсь. Пусть он возьмет мое тело, зато душу не получит никогда.

Меня начинает знобить, и я стаскиваю одеяло с кровати, когда Рейес отвлекается.

Но когда он разворачивается ко мне, я вижу, что все намного хуже, чем мне казалось.

Я стискиваю зубы, чтобы он не вздумал еще раз трогать меня своим ужасно горячим ртом и колкой бородой, но он больше не хочет целоваться.

Он просто возьмет меня, как какое-то животное.

Я молюсь о том, чтоб выдержать это с достоинством. Чтобы не кричать. Я сильная и выносливая.

Буду просто лежать и быстро ему наскучу. Тогда он меня отпустит. И еще даст денег. Хотя он все равно никогда не расплатится за мою сломанную жизнь.

А потом все происходит слишком быстро. Рейес заводит мне руки вверх и стискивает одной своей ладонью. Я пытаюсь увернуться, но ничего не получается. Этот демон слишком тяжелый и сильный. Его ведет похоть и странный голод, от которого я чувствую жар во всем теле.

Неужели у меня поднимается температура?

Мы лежим на ковре и одеяле, но мне неудобно и слишком твердо. А когда Рейес вдруг трогает меня прямо внизу, у меня чуть не сыплются искры из глаз.

Слишком жестко, неправильно, неприятно.

Он продолжает терзать меня и почему-то хмурится. Выглядит совсем страшным и злым.

Что, я тебе разонравилась, Рейес? Ну так выкинь меня!

А когда он плюет себе на пальцы и вдруг растирает меня внизу, я интуитивно понимаю причину его злости и снова отчаянно бьюсь. Но это бесполезно.

Рейес широко развел мои ноги в стороны и сам лежит между ними.

Мне хочется крикнуть ему в лицо, насколько я его ненавижу, но он только посмеется надо мной.

Ненавидеть уже поздно. Я для него просто аппетитный кусок мяса, стакан алкоголя или сигара. Доступное удовольствие, в котором незачем себе отказывать.

Я смотрю в его лицо, когда он упирается мне между ног своим членом. Хорошо, что он надел резинку. Я не забеременею от этого подонка.

От ребенка я бы не смогла избавиться и думать не хочу, как бы я тогда жила.