Алекс Новиков - Английские эротические новеллы Страница 5

— Откройте, грешники! — Мартин принялся не шутя колотить молотком в дверь. — Откройте или я разнесу дверь к чертовой бабушке!

— Говорят же вам, нет никого! — снова послышался тихий голос. — Стучать бесполезно!

И тут до рыцаря донесся отчаянный женский крик. Проползла долгая минута, но ничто не шелохнулось, только летучие мыши сновали над головой.

— Кто тут шутит? — Мартин постучал еще раз и опять прислушался.

Глава третья. Дом с привидениями

А сейчас стоит познакомиться с другими героями нашей повести. Сэр Стефан Лобстер, названный так в честь своего далекого предка короля Стефана, девятнадцать лет правившего Англией, мягкостью характера не отличался. Мало того, его черная душа была далека от заповедей христианской морали, молитвам он предпочитал эль, а покаянию — вино. Соседи, старающиеся не встречаться с Лобстером, поговаривали, что он продал душу дьяволу, и служит вместе со своими слугами в подвале черные мессы. А теперь слово древней летописи:

…Рыцарь Стефан творил подлости и был несправедлив: он никогда не держал слова своего. Всегда он преступал клятвы свои и чести своей не хранил, а в своем замке творил всякие непристойности и бесчинства. Он угнетал простых людей Земли, заставляя работать в замке своем. Его замок наполнили бесы, призраки и злодеи. Тут он стал хватать людей, которых считал имущими, по ночам и даже днем, мужчин и женщин, держал их в заключение, дабы отнять золото и серебро, пытал их страшными муками, и не было мучеников несчастнее их… Когда же он видел, что нечего у людей больше взять, он жег их дома…

Понятно, что Мартина не ждал у такого хозяина радушный прием! Напрасно он думал, что в замке найдет прием, достойный доблестного рыцаря.

— Раздевайся, надевай саван и ложись в гроб! — Кричал на жену сэр Стефан, злобный хозяин развалин, куда злая судьба занесла рыцаря Мартина. — Моя собака привела к нам гостя! Не даром я купил ее за два нобля![9] Наверняка, будет, чем поживиться!

Жена рыцаря была настоящей красавицей: ее голову с двумя толстенными косами роскошных черных волос удерживала серебряная диадема. Изумительная кожа — гладкая, как фарфор, сливочно-белая, нежно розовевшая на щеках. Оспа, страшная болезнь, уродующая лица, обошла ее стороной.

Сейчас прекрасное лицо хозяйки замка таким не казалось: женщина с ненавистью смотрела на супруга. Сросшиеся на переносице брови, придавали лицу волевое одновременно грозное выражение.

— Ты смеешь возражать? — Левую бровь пересекал шрам, а черные глаза, казалось, метали громы и молнии. — Забыла, как умеет кусаться мой хлыст?

Правая щека мужчина непроизвольно подергивалась, что было крайне неприятным предзнаменованием. В минуты перед дракой, боем или насилием тик усиливался, а глаза они становились почти черными.

Гнев и смех зажигали их адским пламенем, а лицо становилось малиново-красным, когда хозяина охватывала ярость. Прямой, резко очерченный нос, был свернут в одной из бесчисленных драк и при глубоком дыхании издавал храп. Кроме того, мужчина был низкорослый, длиннорукий и сутулый. Одним словом, это был ходячий ужас.

Сказать, что Стефан не сознавал производимого впечатления, было бы неверно. Он довольно откровенно пользовался этим, особенно в отношениях с женщинами из окрестных ферм. Горе той молодке, что, зазевавшись, не успевала спрятаться!

— Вор, — ты позоришь звание рыцаря! — Молодая и очень красивая женщина не хотела участвовать в спектакле. — Настоящие рыцари ходят в походы, а не грабят на большой дороге с помощью страшных собак!

В очаге, освящавшим зал, громко треснуло, и дрова затрещали, а потом вспыхнули ярким пламенем. Эллин, слегка отклонившись от огня, смахнула набежавшую слезу. Блики танцующего огня в очаге играли на нежной округлости щек, высвечивая гладкую кожу. Она знала норов мужа, но все равно не собиралась подчиниться.

— Ты опять за свое! — Мужчина ухватил длинный собачий хлыст и вытянул супругу по ногам.

Дикий нечеловеческий крик наказанной женщины услышал даже рыцарь Мартин, нетерпеливо размахивающий молотком у входа.

Стефан, еще раз послал черный хвост вперед. Силу в удар он не вкладывал, заранее зная, какая боль сейчас пронзит женщину. Змеиный конец сразу обвился вокруг бедра, оставляя наливающийся темной кровью след. Она встретила хлыст, сжав зубы, теряя дыхание.

После третьего удара хвост обвился вокруг правой лодыжки, сэр Стефан дернул рукоятку на себя, и женщина упала на пол.

Снова раздался свист, и страшный ременный кончик еще раз впился в нежное тело, пересекая наискось спину.

— Стерва! — Мужчина заскрипел зубами и затрясся в бешенстве, наливаясь кровью.

Эллин прикрыла руками лицо, вздрогнула от нового обжигающего удара, и выслушала поток ругательств, больше подходящих матросу, а не рыцарю.

— Я третий раз повторять не буду! — Гибкий хвост прошелся между лопаток несчастной женщины. — Занимай свое место!

Впрочем, вид женщины, укладывающейся в гроб, был настолько приятен Стефану, что он решил не церемониться и воспользоваться моментом.

— Я долго буду ждать! — Мартин бил молотком в ворота так, что створки дрожали, но сейчас хозяину замка было не до него.

Ответом был еще один жалобный женский вопль.

— Тут, похоже, гостям не рады! — Мартин прекратил стучать в дверь и прислушался. — А может, тут действительно никого нет?

Стефан, решив, что ночной гость никуда не денется, выдернул ноги жены из гроба, раздвинул их в стороны и овладел добычей с такой яростью, что несчастная Эллин не посмела сопротивляться.

«Ненавижу, — думала Эллин, вздрагивая от омерзения под потным, давно немытым телом супруга, — чтоб ты сдох!»

Если учесть изначальную ярость супруга, Эллин повезло: он кончил очень быстро. Женщина не успела сосчитать и до тридцати. Избитое тело отмстило мучителю: оно стало безответным и таким холодным, словно было действительно таким, каким принято укладывать в гроб.

— Я снесу эти [Неприличное выражение] ворота к чертовой матери! — Позабыв про закоченевшие ноги, холод и все остальное, Мартин напрягся, и стукнул в третий раз, и в третий раз все было тихо. Тогда он отошел назад, дабы взглянуть, не виден ли где в доме свет. И свет вновь появился в том же самом месте, но быстро исчез, как и прежде… В тот же миг с башни раздался зловещий звон. Сердце Мартина в страхе остановилось — на какое-то время он замер, затем ужас вынудил его сделать несколько поспешных шагов к коню…

«Непобедимый рыцарь празднует труса?» — стыд остановил бегство, и, движимый чувством чести и непреодолимым желанием положить конец сему приключению, он возвратился на крыльцо.