К. Рэйсс - Спин Страница 5

— Ты в порядке? — спросил меня мужской голос.

Джин отошел от стола, чтобы поговорить со мной у бара. Он был «моим типом»: темно-русый, амбициозный, с веселой улыбкой, уверенный в себе, но он был ужасен. Просто самый ужасный голливудский придурок.

— Да, спасибо.

— Она хороша. Певица.

— Великолепна, — я почувствовала, как справа от меня Дейдра куда-то ушла.

— Я думаю, что мы могли бы что-нибудь с ней сделать. Немного навести лоск, покороче юбку, использовать тело. Джеральдина Старк после того, как подписала контракт, получила «Сэмми»[7]. Сейчас она пытается идти в ногу с модой. Можно будет красиво упаковать, — он подмигнул, как будто я не могла понять двусмысленность.

— Я надеюсь, что это сработает, — сказала я. — Мне нужно в дамскую комнату.

— Увидимся позже за столом, — он пригубил напиток из своего бокала. — Оставайся на связи.

Дейдры не было в туалете. В итоге все закончилось тем, что я снова смотрела на тот же рулон туалетной бумаги, что и две недели назад. Рулон, очевидно, другой, но в той же упаковке. Однако другой. Другой.

Холл за туалетной комнатой вел на улицу, где маленькое пространство для курящих было отгорожено от парковки. Я услышала крики и повторяющееся слово «сука». Хоть я обычно и избегаю неприятностей, но все же решила посмотреть, что там происходит.

Красный Порш Boxster был припаркован на месте для инвалидов, и на капоте, вытянувшись на спине во все пять футов одиннадцать дюймов и сто пятьдесят фунтов, лежала Дейдра. Кричавший мужчина был на шесть дюймов ниже и на двадцать фунтов легче, единственное, я не могла сосчитать, сколько геля ушло для укладки его волос. Он был одет с ног до головы в кожу, и его голос был как визг тормозов.

— Убирайся. Из. Порше, — он толкнул ее с такой же силой, как и кричал, но она не шелохнулась.

— Простите, — сказала я.

Он мог услышать меня. У меня не было времени подумать об этом, так как все произошло очень быстро. Он схватил Дейдру за отворот пиджака и потащил вниз. Как младенец, объевшийся молоком, из нее фонтаном полилась рвота. Она выплеснулась ее на его куртку, землю и автомобиль. Он пронзительно закричал и отпустил ее. Дейдра скатилась с капота, продолжая блевать, и упала на землю.

— Черт! — прокричал он, когда я попыталась посадить свою сестру, прислонив к колесу.

— Дерьмо! Бог мой! Блевотина? Блевотина — это кислота! Ты знаешь, что она делает с краской? А мой гребаный пиджак?

— Мы возместим ущерб.

Я была занята с Дейдрой, беспокойно окидывая ее взглядом. Она была без сознания. Я сжала ее щеки, и открыла ей рот, чтобы увидеть, дышит ли она. Она не могла вдохнуть, потому что в этот момент ее снова вырвало прямо на мою рубашку. Я откинулась назад и сказала что-то вроде «тьфу», но человек в коже заглушил это.

— Это требует покраски. Блядь! Сука, весь автомобиль теперь должен быть покрашен. И я хочу, чтобы это было сделано завтра.

— Извините, — пробормотала я, постукивая Дейдру по щекам.

Если бы парень в коже не был ослеплен своей яростью и глупостью, возможно, он не сделал бы то, что сделал прямо сейчас. Подняв свои руки, чтобы они не дотрагивались до рвоты на груди, он подошел к машине и пнул Дейдру в бедро.

— Эй! — это было все, что я могла сказать.

Он отшатнулся назад, не дав мне даже возможности нанести ответный удар. Потом я услышала удар. Я смотрела на Дейдру, моя паника нарастала, и я подумала, что парень упал или попал под машину.

Голос, мягкий, но резкий, сказал:

— Как часто она пьет? — молодой голубоглазый мужчина с изогнутыми губами присел рядом со мной. Он не смотрел на меня, только на Дейдру. — Я думаю, что у нее алкогольное отравление.

Другой выпуск рвоты. Я подпрыгнула. Всплеск рвоты приземлился на мою щеку, и я посмотрела вверх, на капот автомобиля. Ее щека была прижата к капоту Порше.

— Спин, — сказал Изогнутые Губы, — ты не будешь беспокоиться, не так ли?

Над ним, стоял потрясающий мужчина, удерживая за руки Кожаного Парня, не обращая внимания на друга.

— Скажи этой леди, что ты извиняешься.

— Он должен извиниться перед моей сестрой, а не мной, — сказала я.

— Черт! — Этот придурок пошевелился. Он получил тяжелый удар лицом о капот. — Я не скажу это, твою мать!

Спин схватил Кожаного за воротник и снова с силой ударил его несколько раз лицом о капот, пока тот не закричал.

— Я позвоню в 9-1-1, — сказал Изогнутые Губы.

— Но я… — Я думала, вы друг этого парня. Я остановила себя, понимая, что он собирался позвонить насчет Дейдры, а не ради ударенного лицом по автомобилю.

— Скажи. Что ты. Сожалеешь, — произнес Спин сквозь стиснутые зубы.

Лицо парня в коже, скользнуло к краю капота, стирая рвоту, я могла увидеть кровь, смешанную с желудочной кислотой.

Он был придурком, и мне не нравилось то, что он пнул мою сестру.

— Да ладно, действительно, все в…

— Да, у нас экстренный случай, — сказал Изогнутые Губы. Спокойно. В телефон. — Алкогольное отравление.

Снова удар.

— Я сожалею!

— Вы верите ему, Contessa?[8] — Прекрасен. Даже при выбивании дерьма из какого-то парня на капоте Порше. — Вы думаете, он сожалеет?

Я уловила мимолетный акцент в его голосе. Итальянский? Спрашивая меня, одна его бровь изогнулась, как парабола, лицо было решительное, целеустремленное, полностью спокойное, ему не нужно было прикладывать усилий, он и так был хорош.

— Да, — сказала я. — Я верю ему.

— Я верю, что он сожалеет, — сказал он. — Но я не верю, что он раскаялся. — Он наклонился ко мне, смотря на владельца Порше, который плакал, вытирая кровавый нос.

— Что вы думаете?

Я не знаю, что на меня нашло. Необходимость быть правдивой завела меня. Это был безопасный способ заставить Кожаного придурка страдать.

— Нет, я не думаю, что он раскаялся.

Его ухмылка освещала ночь. Я опасалась, что его улыбка во весь рот может чересчур увлечь меня.

— Покажи ей, что ты действительно имеешь это ввиду, — сказал он на ухо Кожаному, и посмотрел на меня. — Убери блевотину с этой ужасной чертовой машины. — Он не позволил парню двигаться. — Быстрее.

— Женщина, — сказал Изогнутые губы, — туалеты стали строить с середины тридцатых годов.

— Вылижи это дерьмо, или ты поцелуешь капот снова.

Кожаный, рыдая, поперхнулся. У него сочилась кровь из носа. Я встала и посмотрела на парня, который пнул мою сестру. Я почувствовала что-то в слиянии двух мужчин, заблокированных вместе у машины. Тепло. Энергию. Что-то, что заставляло мурашки ползти по моей коже и создавало покалывание. И когда придурок высунул язык и лизнул блевотину с капота, покалывание от беспокойства стало проходить, я даже не подозревала, что мне было не все равно.