Анастасия Эльберг - Прикосновение к невозможному Страница 5

Каре-зеленые глаза Винсента смотрят мне в лицо. В них вопрос. Тысяча вопросов! В них ожидание. В них — бездна. Я не думала, что встречу настолько противоречивое существо. Научить его? О, Ариман, ты ведь знаешь, о чем просишь… Зачем это нужно тебе? Безграничная альтруистическая любовь к своему творению? Почему именно к нему? Ответ приходит из глубины глаз Винсента. Я знаю, почему. Дыхание перехватывает. Что же ты приготовил всем нам, Ариман?

Сколько еще ему придется пройти, прежде чем он действительно поймет? Поймет самого себя. Тебе уготован нелегкий путь. Но ты обязан его пройти. Права выбора у тебя просто нет.

— О чем ты? — Винсент хмурится. А я понимаю, что последнюю фразу говорила вслух… Он не может прочитать мои мысли. Только тогда, когда я ему это позволяю, только во время занятий, когда наш разум становится единым, а тела будто исчезают.

— Мысли вслух.

Винсент думает об Аримане. Но потом снова смотрит на меня и усилием заставляет себя улыбнуться.

— Мы будем сегодня заниматься? Или… ты не в настроении?

— Будем.

Я сажусь за стол, смотря на нетерпеливого молодого карателя. Как ты молод, Винсент. Сердце оттаивает. Просыпается чувство, которое я бы охарактеризовала как тепло и симпатия. Любимое дитя своего создателя. Ты одно из самых близких мне существ. Не подведи меня, Винсент… Не подведи.

Дана

Начало 17 века н. э.

Ливан, Темный Храм

Почти всегда я приезжала на заседания Совета Тринадцати одной из первых, но сегодня меня задержали дела, и к моменту моего прихода почти все места были заняты. Включая и мое место слева от Винсента: на него по какой-то непонятной причине усадил свой зад Амирхан. Он уже чертову тысячу лет с лишним регулярно появляется в этом зале, но, видимо, до сих пор не понимает, что к чему. Я всегда знала, что у него плохо с соображаловкой.

— Эй! — Услышав мой голос, он встрепенулся и поднял голову от лежавших перед ним бумаг. — Тебе объяснить, где твое место, отвести тебя туда — или же ты будешь самостоятельным мальчиком?

— Уже, уже.

Я подождала, пока он уйдет, а потом села, поправив полы мантии. Винсент, разумеется, не обратил никакого внимания на мой приход. Он был занят. Он очень занят: ведь у него теперь есть статус Хранителя и серьезные дела в Библиотеке. Это на порядок серьезнее и сложнее всех пустяковых дел, которыми маются старшие каратели. Он может сидеть часами, думая о своем, даже на заседаниях Совета. В такие моменты от него ответа на вопрос не дождешься — а о том, чтобы он заметил вас, снизошел и поприветствовал, и речи быть не может.

Но сейчас Винсент был занят другим делом (не менее важным, с его точки зрения) — он беседовал с Вестой, которая сидела по правую руку от него. Вот тоже странное существо: она смотрит на вас, а вы понимаете, что она вообще не здесь, а где-то в другом мире. Отличная бы получилась парочка. Да что там, почти получилась, с момента знакомства они дышать друг без друга не могут, наверное, все уже мысленно предназначили их друг другу. Что самое забавное, они и не разговаривают вообще, когда находятся рядом. Ни мысленно, ни вслух. Просто молчат. Ну, главное — чтобы им было весело. У каждого свои странности.

— Привет, Дана. Я обратил внимание на то, что ты пришла, но мне не хотелось прерывать разговор.

Я вытянулась на стуле и поджала губы. Уж не знаю, что я старалась изобразить, но больше всего мне хотелось скрыть овладевшие мной эмоции.

— Судя по всему, это был очень важный разговор?

— Мы обсуждали одно противоречие в теории темного времени… хочешь высказаться на этот счет? Нам важно твое мнение. Правда, сестра?

Веста, похоже, только сейчас поняла, что она находится в Темном храме. Она медленно подняла на меня довольно блестевшие глаза, облизнула приоткрытые губы (да, очень похоже, что они обсуждали именно теорию темного времени, ничего не скажешь) и, наконец, улыбнулась.

— Дана. Привет! Да, мы бы хотели услышать, что ты думаешь по этому поводу!

— Избавь меня Великая Тьма от этого вашего бреда, — ответила я. — За каким чертом нас тут сегодня собрали? Зачастил Магистр с заседаниями Совета!

— У нас с Авироной есть кое-какое предложение. Я попросил разрешения вынести его на обсуждение Совета Тринадцати, и мы получили согласие.

В тот момент, когда прозвучало «у нас с Авироной», я как раз разглядывала новое (по крайней мере, я его еще не видела) платье Елены и уже решила, что сразу после заседания попрошу ее снять мантию и продемонстрировать его во всей красе. Но Винсент вернул меня на землю.

— «У нас с Авироной»? — переспросила я.

— Да. А что?

Он посмотрел на меня так… так, что я в очередной раз поняла, почему женская половина старших карателей бегает за ним с высунутым языком (пусть и скрывает это, хотя не сказать что уж очень тщательно). С тех пор, как я надела мантию члена Ордена, меня баловали вниманием, задаривали подарками, несколько раз предлагали руку и сердце, но я отвечала молчанием (проще говоря, отказом). О, у меня был большой выбор! И он у меня до сих пор есть… чисто теоретически. Потому что на самом деле у меня нет никакого выбора. Знаете, почему? Потому что чертовы семнадцать веков назад Винсент, тогда еще мальчишка, впервые переступил порог Темного Храма!

Будь на его месте кто-то другой, я бы ни за что не согласилась стать его наставницей: я по его лицу видела, что мне предстоит нелегкая работа. Но я триста лет терпела бесконечные вопросы, страдала от его твердолобого упрямства, расплакалась на церемонии посвящения в члены Ордена… и, казалось, уже целую вечность, целую, Великая Тьма меня разбери, вечность мечтала о том, что когда-нибудь буду принадлежать ему. Даже не мечтала, нет. Я желала этого. Желала страстно, так, будто от этого зависит моя жизнь. Скажи мне кто-то, что когда-нибудь я встречу мужчину, которому захочу принадлежать — именно принадлежать, а не делить с ним вечную жизнь, постель, еду или какой там еще бред можно вообразить — то я бы громко рассмеялась ему в лицо.

Винсент за все время нашего знакомства не подарил мне ни одного подарка, я могла пересчитать по пальцам те случаи, когда он улыбался мне — не дежурно, а по-дружески — или делал комплименты. И снова: будь на его месте кто-то другой, то он давно бы отправился ко всем чертям. Но когда он смотрел на меня — даже случайно — то что-то замирало внутри. Сколько раз я, оставаясь наедине с собой, воображала тот момент, когда он сделает мне предложение! Сколько я говорила себе, что уже дошла до точки кипения, сейчас пойду и выскажу ему все, не думая о том, что в случае карателей инициатива должна исходить только от мужчин! И сколько раз мне хотелось, чтобы он просто… обнял меня. Ни на что не намекая, ничего не прося взамен, как эти идиоты, которые таскают мне чертовы бусы из янтаря и дурацкие платья, веря в то, что я буду носить всю эту дребедень, а потом пойду с ними… ну, не знаю. На охоту.