Правительница Д'Хары (СИ) - "Sister of darkness" Страница 50

— Но они не могут быть на стороне Джеганя, не дав официального соглашения примкнуть к нему и покинуть объединение стран Срединных Земель. Насколько я поняла, бумажки в Новом Мире решают все, — Никки всплеснула руками, когда в ее голову пришло неожиданное решение, — Ричард, снег все еще идет?

Лорд Рал и его морд-сит переглянулись, запутанные логикой слов колдуньи.

— С того момента, как мы с Гарольдом вернулись во дворец, он и не прекращался. К чему ты ведешь?

— К тому, что они в ближайшее время не покинут дворец без твоего ведома — не смогут. Они все в твоей власти.

Ричард усмехнулся.

— И что ты предлагаешь? Заставить их присоединиться силой?

— Ты не должен исключать это. В случае нарушения договора, вы с Матерью-Исповедницей имеете право лишить их власти.

Ричард задумался, но лишь на секунду. Он понимал, что подписанные силой бумаги ничего не дадут — люди все равно будут идти против них, но не в открытую. Рал знал, что нужно было другое решение, более надежное и справедливое, и он уже знал его.

— Никки, — он покачал головой, — я сделаю все гораздо проще — так, что мне не придется использовать никакое оружие, кроме правды.

Колдунья посмотрела на Ричарда в недоумении, но с заинтересованностью.

— Я предоставлю им факты. Выложу все, как оно есть, и от того, понравится ли им правда, будет напрямую зависеть их решение. Так или иначе, пойдя против их воли, мы не получим ничего ценного.

Ричард двинулся в сторону выхода, уже собираясь покинуть комнату, но Кара положила руку на плечо своего Магистра, чтобы остановить его.

— Но, лорд Рал, тех, кто уже принял это решение, будет сложно переубедить, — Никки встала сбоку от морд-сит, и Ричард видел, что она в первый раз поддерживала ее. — Что, если все-таки придется применить силу? Вы сделаете это?

Ричард аккуратно отодвинул морд-сит, которая загородила ему проход, но пока не сделал и единого шага вперед, понимая, что ее пытливому уму, как и уму Ричарда, были нужны веские доказательства.

— Никакая другая сила не поможет, Кара. Те, кто согласился сражаться на стороне Джеганя, меня не волнуют — им не помешает ни истина, ни любой договор, который мы здесь заключим. Но те, кто еще не сделал этого, должны будут внять правде, или, по крайней мере, испугаться ее. Если истина не поможет, то не поможет уже ничто.

Кара склонила голову, обдумывая. После непродолжительного молчания она, наконец, отступила и встала боком, выпуская лорда Рала из покоев.

***

Зал был полон людей, гудевших, как рой насекомых. В нем царил легкий полумрак, который нельзя было спасти даже сотнями зажженных в канделябрах свечей. Закрытые слоем снега световые колодцы не пропускали ни единый луч солнца. Воздух вибрировал, будто предвещая надвигавшееся нечто — никому не известное, тревожное и пугающее.

Все чувствовали, что происходило что-то неладное, чужое — по крайней мере, каждый надеялся, что это нечто обойдет его стороной, пытаясь стряхнуть фантомную нервную дрожь.

Ричард и Кэлен опаздывали. Гарольд с нетерпением оглядывал зал, нигде не видя знакомых ему лиц, и ощущение надвигавшегося нечто лишь усиливалось вместе с усилением шума в зале. Чем сильнее задерживались виновники торжества, тем сильнее нарастало волнение.

Обычно в таких ситуациях разговоры всегда становились громче и веселее — Гарольду Амнеллу приходилось часто находиться на всякого рода светских приемах, единственным развлечением на которых было ловить на себе взгляды флиртовавших с ним замужних дам. Сейчас же громче становились не разговоры, а именно обрывочные фразы о том, что что-то было не так. И это «что-то» было определенно не так.

Гарольду наконец удалось поймать взглядом принцессу Кельтона — Диану. Она шла по залу в одиночку, бледная и осунувшаяся, будто не спавшая с неделю. Амнелл предполагал, что он выглядел не лучше. Две смерти за сутки — слишком много. Даже для него.

Смерть Цириллы оказалось принять сложнее всего. Он не плакал, когда умер их отец — после исповеди его фактически для них не стало; их мать умерла еще раньше, и Гарольд даже лица ее не помнил. Старшая сестра всегда была рядом, заменяла по возможности обоих родителей, и даже после совершеннолетия оставалась рядом с ним. Гарольд любил Кэлен, несмотря даже на то, что ее мать лишила их отца, но ближе родной сестры для Амнелла не было никого. Погребальный костер унес ее без славы и почестей, без почетного шествия, в сотнях миль от родной Галеи.

Амнелл никогда не жаловал Файрона, да и весь его род он никогда не любил — из поколения в поколение одни конфликты, до смешного часто. Файрон был особенным типом — таким, которых Амнелл никогда не переваривал, поэтому его смерть не смогла вызвать у повидавшего виды главнокомандующего армии Галеи хоть какие-нибудь эмоции. Самой неприятной в этой ситуации была участь его жены.

Диана подошла к Гарольду, как ни странно, без охраны и даже с легкой улыбкой, хоть и вышедшей немного кривой.

— Солдаты из Когорты отпустили меня одну только под предлогом того, что я постоянно буду под твоим надзором, — блондинка встала сбоку от Амнелла, делая вид, что он не был единственной причиной, по которой она вообще пришла на этот треклятый прием. — Забавно, что они так верят тебе.

— Они верят Кэлен Амнелл, — Гарольд ухмыльнулся, приближая к губам бокал вина, даже не делая вид, что чувствует его вкус, — точнее, уже не Амнелл.

Диана слабо улыбнулась, видя, в каком состоянии находился Гарольд и признавая, что оно ровно ничем не отличалось от ее. Она уже давно научилась читать его мысли по мимолетным жестам, оттачивая мастерство на каждом торжественном приеме, который устраивался в Эйдиндриле. Праздник летнего солнцестояния, бал весеннего равноденствия — не важно, на каком именно, но Диана всегда была там. И всегда была там с Гарольдом, втайне от своего мужа, конечно.

— Как ты?

Диана подняла свою белокурую голову, смотря в лицо мужчины с львиной долей неверия. Если она всегда отличалась чуткостью и проницательностью, свойственными многим женщинам, то Гарольд же наоборот никогда не был слишком чувствителен, а тем более внимателен к чужим чувствам. Вернее, не был внимателен к чувствам безразличных ему людей.

— Немногим лучше тебя, — Диана взяла бокал у проходившей мимо служанки, но даже не попыталась попробовать содержимое. — Знаешь, я его хотя бы не любила.

Гарольд усмехнулся, сверху вниз смотря на небольшую, даже миниатюрную блондинку, и из его усмешки на один, но ровно один момент исчезла та доля печали, которую был призван замаскировать алкоголь.

— Знаю, — он тщательно избегал смотреть в лицо женщины рядом, —ты ясно дала это понять уже довольно давно.

— Ты винишь меня в этом? — женщина коснулась его руки, пытаясь заставить мужчину посмотреть на нее. Поняв всю безуспешность этого действия, она встала прямо перед Гарольдом, игнорируя всю неприличность расстояния между ними и то, что она уже успела привлечь к себе пару взглядов. — Разве я виновата в том, что еще в детстве мне сказали, что мой муж — будущий король Кельтона? И разве я виновата в том, что он оказался отвратителен мне до глубины души, и я отчаянно желала ему смерти, пусть и не таким путем?

Гарольд, наконец, опустил взгляд и позволил себе взглянуть в ее будто хрустальные серые глаза, сейчас тусклые, а раньше лучившиеся непередаваемой внутренней силой и энергией.

Он догадывался, почему в свете она всегда прикидывалась глупой и легкомысленной девушкой. Это помогало ей скрыть настоящую себя, скрыть свои чувства и не подвергать сомнениям их фальшивый, как и у многих других, брак.

Ричард и Кэлен были счастливцами, если подумать.

— Нет, не виню, — Гарольд коснулся рукой щеки Дианы, как если бы по ней стекала непрошенная слеза, но уже через мгновение отстранился, чувствуя, как эта вязкая, тяжелая горечь отдавалась и внутри него самого. Он отчаянно желал помочь ей, но понимал, что не мог — сейчас или через пару минут, неважно, но она должна была уйти.