Зазеркалье (СИ) - Katerinka_Pel Страница 6

— Тогда мне не нужна моя без тебя. Пусть её заберут, — настойчиво сказала она, не отрывая от него глаз. Тайлер покачал головой, прикрывая рукой рот.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь… Глупая… Какая же ты глупая, Уэнсдей, — с грустью сказал он. — Ты — сама по себе ценность.

— Как и ты — для меня. Поэтому я верну тебя. Я попробую сделать это — верну твою жизнь, а если не выйдет — отдам им свою.

— Уэнсдей… — посмотрел он на неё с горечью. — Что ты такое говоришь?! Не смей и думать о таких вещах, черт бы тебя побрал! — ударил Тайлер по полу ладонью.

— Не могу. Не могу, Тайлер. Я ношу твоё кольцо. Я сказала тебе «да», понимаешь? — показала она руку в зеркало, и Тайлер улыбнулся настолько, насколько мог, хотя всё болело.

— Я понимаю… Но и ты пойми… Я не могу рисковать тобой. Никогда, — сказал он с глазами, полными мольбы, ведь никак бы не смог остановить её, будучи там.

— Тебе и не придется. Я буду осторожна, — пообещала она, с любовью глядя в это зеркало.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо прошептал он в смирении.

— Совсем не знаю. Но жить без тебя я не смогу. Я не смогу больше и дня без твоего голоса. Без твоих рук и без наших разговоров. Я не смогу, Тайлер. Либо так, либо никак. Просто потому что мы связаны. Навсегда… Я заберу это зеркало домой. Заберу его… Мы ещё поговорим сегодня, обещаю. А пока мне нужно найти что-то о зазеркалье… Найти что-то об этой вещи и о том, как я могу вернуть тебя…

====== Глава 3. Любой ценой ======

Уэнсдей буквально сразу же заторопилась в библиотеку, чтобы найти хоть что-то о том, как вернуть усопшего.

— Тайлер… Родной. Я вернусь к тебе. Вернусь, обещаю. Пожалуйста, не уходи, — говорила она, собирая расставленные вещи, свечи, книги и другое.

— Я не уйду, но, Уэнсдей, прошу тебя. Задумайся, — отговаривал он её. — Еще не поздно найти в себе желание жить.

— Я подумала и решила. Моя жизнь — ничто без тебя. Это точка. Не обсуждается, — резко закрыла она рюкзак и побежала из этого дома в ближайшую крупную библиотеку. Книг о магии было достаточно, но ни одна из них не несла в себе истины. Каждая была полна чьих-то нелепых присказней. Она перерыла буквально всё, но ничего не нашла, однако в голове появился план о том, где еще могут быть ответы. Зеркало нужно было ей дома. А для того, чтобы спокойно им пользоваться, необходимо было избавиться от навязчивых родителей. Это можно было сделать только одним способом — притвориться, что всё нормально. Общаться с Ксавье, жить обычной жизнью. Но прежде она хотела поговорить с Донованом. Потому что не видела его целых три недели, хотя до этого они общались вполне часто. На пороге дома Галпиных ком вновь подступил к горлу. Воспоминаний было слишком много, и все они клеймами отпечатывались на сердце. Когда они с Тайлером только начинали отношения, они часто были здесь…

— Вот ты и дома, — слегка застенчиво сказала Уэнсдей, когда Тайлера отпустили после суда и решения о принудительном лечении.

— Дома, — повторил он, рассматривая полки. — Знаешь, эта комната… Никогда не была мне крепостью, так же, как и сам дом…

— Понимаю, и мне жаль, — ответила она, взглянув в его глаза. — Но ты больше не в холодном изоляторе… А со мной. Наедине… Думаю, это может быть тебе интересно.

— В каком смысле интересно? — спросил он, глядя на её слегка расстроенный вид. — В смысле, я хотел сказать, конечно, мне интересно… Но…

Её руки коснулись его, а глаза без устали смотрели на его измученное лицо, ей хотелось унять эту боль, но они так и не успели поцеловаться во второй раз, потому что неожиданно на пороге комнаты появился Донован и слегка неоднозначно закашлял.

— Я не помешал? — спросил он весьма настойчиво, пытаясь прервать внезапно вспыхнувшие подростковые эмоции.

— Нет, что ты, отец… Всего лишь, как и всегда, держишь меня под контролем, осталось только установить слежку на мой телефон, — с сарказмом произнес Тайлер, и Уэнсдей взяла его за руку.

— Наверное, нам стоит немного прогуляться, раз уж ты свободный человек… — предложила она ему вскользь, с укором глядя на Донована. Его отец напрягся и подошел к нему вплотную.

— Тайлер… Не уходи далеко… Пожалуйста. И будь дома до отбоя, — вновь промолвил он, посмотрев на Уэнсдей. — Осторожнее.

Доновану по-прежнему не нравилась Аддамс младшая, хоть он и понимал, что никто бы не смог принять его сына таким, какой он есть. Никто, кроме неё.

— Так точно, — покачал головой Тайлер, направляясь к двери и шепча себе под нос. — Нихрена не меняется. Всё остается тем же.

— Всем великим переменам предшествует хаос, — поправила она его. — Нужно подождать.

— Ладно… Я понял. Может, немного пройдемся по лесу? Это успокоило бы меня больше, чем город, — предложил он, и она кивнула.

Прогулка была долгой. Они много разговаривали. Обсуждали его отца и случившееся на суде чудо. Тайлер и не рассчитывал на второй шанс. Ему казалось, что терапия — не равное наказание за убийства, которые он совершил. За мучения, которые принес целым семьям. Он был готов понести заслуженный приговор, но ни Уэнсдей, ни Донован не позволили бы этому случиться. Ведь он не был виноват в том, что родился с проклятием в крови.

— Смотри… Зайдем? — указала Уэнсдей на дом вдалеке.

— Это, вроде как, заброшенный дом Фордов. Зачем нам туда? Уверена, что хочешь пойти? Думаю, там уже кто-то обосновался… Наркоманы и прочая нечисть, — сказал он, наступая на сухие ветки.

— Да, я хочу зайти. Тем более, что люблю заброшенные дома. От них веет прошлым, — ответила она, направляясь вперед.

— Ладно, уговорила, — поплелся он за ней. Тайлеру всегда нравилось, как Уэнсдей себя вела. Её странные пристрастия и интересы. Но он и не думал, что она простит его после случившегося с Крэкстоуном.

Дверь дома Фордов была на месте. Окна тоже. Когда они зашли внутрь, поняли, что там никого нет и не было. В этом месте было чисто и сухо. Не было следов сквотерства или наркоманов. Уэнсдей прошла чуть дальше, осматривая старинный камин.

— Блин! Твою мать! — дернулся Тайлер, увидев огромного паука в углу. Вообще, сам он, как человек, был весьма впечатлительным и ранимым. Боялся разного, но в случае опасности, мог проявить достойную храбрость и дать отпор. За последние месяцы в изоляторе он понял, что кроме отца и Уэнсдей никто по-настоящему не верил в него. И он страшно винил себя за то, что натворил. За слабость, из-за которой он примкнул не к тому человеку.

— Ого… Ну и реакция. Хайд боится паука, — засмеялась она, направляясь к маленькому другу.

— Тайлер… Тайлер боится. Ты посмотри на него. Такой сожрет тебя с потрохами… Только не… Не надо, не трогай его, — поежился Тайлер, когда она взяла его на руки.

— Он домашний, безобидный. Видимо, чей-то. Сбежал из террариума, скорее всего, смотри. Улыбается тебе, — переложила она его к выходу и приоткрыла дверь, чтобы он мог уйти.

— Какой ужас… Пожалуйста, больше не трогай их. Они отвратительны, — смотрел на неё Тайлер, чуть пошатнувшись на месте, когда она подошла к нему в упор и посмотрела прямо в глаза. Он не был уверен, что она понимает, что делает, но очень хотел её поцеловать. В конце концов, они даже ушли из его дома, чтобы отец не донимал их.

— Уэнсдей, спасибо тебе… За всё, — сказал он, глядя на неё. — Я и не верил в то, что выйду оттуда.

— Я знаю, — ответила она, не моргая, потому что уже поняла, что привязалась настолько, что не сможет уйти.

— Я не знаю, хорошая ли это идея. Я тебя недостоин. Но очень хочу поцеловать тебя, — искренне сказал он, но уже знал, что она тоже хочет этого. Ведь по ней было видно.

— Так целуй, — в её тембре послышалось легкое волнение, и он, как уже бывало, нежно коснулся шеи и лица пальцами.

— Ты такая красивая…

Их первый поцелуй случился три месяца назад. Целых три месяца она не чувствовала его губ, целых три месяца вспоминала судную ночь в Неверморе. А сейчас его мягкие губы вновь целовали её, столь нежно, и она молилась, чтобы на этот раз поцелуй не прервало ужасное видение. Желание физической близости было чем-то странным, неожиданным и ранее неизведанным, поэтому, когда она ощутила, что он немного отстраняется, с непреодолимой силой притянула его назад, делая свой поцелуй ещё глубже.