Место в жизни (СИ) - "Слэйд" Страница 7

Глаз открылся за пару секунд до выстрела. Блеск револьвера — ему это мерещилось? Взгляд зацепился за руку шерифа, которая метнулась к кобуре. Медленно, словно заторможено, пальцы сняли крючок, фиксирующий кольт. Пальцы огладили рукоять и выхватили. Блеснул ствол. Рука плавным жестом устремилась к потолку. Шериф выстрелил в потолок и что-то заорал в сторону Моргана, а затем мир погас и для Роба Стентона наступила долгожданная темнота.

— Прекратить это дерьмо!

Горло Джеймса практически вибрировало от рыка. Ему пришлось прибегнуть к оружию, чтобы остановить драку. В ход уже шли бутылки, бьющиеся о головы пьяных идиотов. Фостер прекрасно понимал, что скоро дело дойдет до оружия. А позволить этому случиться он не мог.

Ярость клокотала в горле и расползалась чем-то горячим в груди. Полученные ссадины пекли, а солнечное сплетение побаливало, но это лишь подстегивало злобу. Глаза полыхали эмоциями. Губы кривились в оскале.

Пальцы стиснули кольт.

Роб Стентон не видел, как шериф Фостер пинком отшвырнул ползущего на коленях Майлза. Он также не видел то, что было дальше. Не видел и не мог знать, ибо его без сознания выносили из салуна и тащили Чарльз с двумя дружками. Он не мог ни видеть, ни слышать того, как…

Щелчок затвора раздался у самого затылка Артура Моргана. Холодное дуло коснулось ежика волос.

— Стоять.

Низкий хриплый голос догнал Моргана у дверей салуна. Резкий толчок в спину заставил Артура ускорить шаг и практически вывалиться на улицу. То, что он не упал — было везением либо упрямством и силой воли самого мужчины.

Его перехватили за локоть, и на этот раз вырваться не удалось. Удар и толчок врезали грудью в стену. Жестко ладонь шерифа надавила на голову Моргана, вынуждая прижиматься щекой к шершавому дереву. Вторая рука зашарила по боку и забрала оружие.

— Данко, веревку!

— В участке ж осталась, Джеймс…

— Да блять… Пояс сними, не потеряешь свои штаны! Связать надо. Прыткий, как бешеный мустанг…

— Ногу прострелить и не умчится, пха!

Ремень туго затянулся на запястьях. Лбом Артур утыкался в стену, но через пару секунд его дернули за плечо, развернули и задали направление, еще раз пихнув меж лопаток.

========== Chapter 3. I am flesh and I am bone. ==========

Солнечные лучи светили прямо в лицо, заставляя зажмуриться и прикрыть глаза рукой. Артур просыпался медленно и тяжело. Голова гудела, во рту стоял отвратительный привкус выпивки и крови, а лопатки упирались во что-то крайней жесткое и неудобное. Разлепив сухие губы, мужчина провел по ним языком и сглотнул. Горло драло от жажды.

Вставать не хотелось потому, как Артур уже и так чувствовал, что ощущения тела просыпаются и встречают его болезненными наплывами. Усугублять было не к чему. Вытянув руку чуть выше в надежде нащупать шляпу и надвинуть ее на лицо, он хрипло выдохнул. Поиски не увенчались успехом, а тянуться выше мужчина просто не мог.

— Ррррх… срань Господня…

Переворачиваясь на бок, чтобы скрыться от солнца, Артур едва не упал. Встревоженные рецепторы заставили его инстинктивно отдернуться от края скамьи и распахнуть глаза, уперев руку в доску, на которой лежал Морган.

— Что за…

Скривившись от разом нахлынувшей боли после салунной драки и похмелья, мужчина захрипел и схватился за голову, будто она вот-вот должна была лопнуть.

— Ооо, черрррт… — в глаза будто песка насыпали, но Артур сделал над собой усилие и заставил себя сесть и оглядеться.

Стена, решетки, ебанное солнце из маленького окна. Камера… Отлично.

События вчерашнего вечера плавали в тумане, но постепенно Морган вспомнил, что в салуне завязалась драка, а затем, видимо, какие-то умники доставили его к шерифу.

— Эй, есть кто?! — выкрикнув погромче, Артур закашлялся и сплюнул на пол вязкую слюну.

Участок ответил ему тишиной, а значит, время было еще раннее. Тяжело выдохнув, Артур поморщился и потер лицо, тут же отмечая, как сильно болит челюсть и скула; на брови и переносице запеклась кровь. Нос, кажется, был не сломан, но голова раскалывалась знатно. Болели также грудь, бок и левое бедро. Морган не отказался бы от зеркала, чтобы хоть взглянуть на свой помятый вид, но пришлось обойтись задиранием рубашки и жилета.

В целом все оказалось не так плохо как могло бы быть. Требовалось только умыться и расходиться. В конце концов, он попадал в переделки и сильнее.

С кряхтением поднявшись, он выпрямил спину и хрустнул позвонками. Затем через боль и шум в голове размял плечи и руки, встряхнувшись. Стало получше, по крайней мере боль уже начинала претерпеваться.

Направившись к решетке, Артур прислонился к прохладному металлу лбом и осмотрел участок, насколько позволял угол обзора. В нем действительно было пусто, а вещи Моргана лежали на столе у шерифа либо его помощника. Чуть ближе, в отведенном для ночевки в участке месте, стоял кувшин с водой и таз для умывания. Словно в издевку.

Хмыкнув, Артур развернулся и пошел в угол камеры, где стояло отхожее ведро. Расстегнув ширинку, он отлил и почувствовал хоть какое-то облегчение. Стряхнув последние капли, мужчина успел застегнуть штаны к моменту, как на деревянном крыльце раздались шаги, и дверь в участок открылась.

Неспешно подойдя к двери камеры, Артур почесал щетинистый подбородок и вытянул руки через прутья, опираясь о горизонтальную решетку локтями.

— Эй, шериф, я готов выходить.

Любой кто, глядя на Джеймса Фостера, думал о том, что тридцатипятилетний шериф Кейптауна поставлен на свою должность для галочки и носит значок для красоты, глубоко заблуждался. И дело было не в том, что он достаточно молод для столь ответственной и высокой должности, поскольку обычно до неё дослуживались не ранее сорока — сорока пяти лет.

Шериф Кейптауна знал свое дело. Артур Морган мог заметить всё: начиная от скрытого в теле напряжения перед броском и заканчивая тем, как мужчина касается оружия. Руки Джеймса были мозолистые и загрубелые, но ловкость пальцев и манера держать оружие выдавали в нем стрелка, равно как и прищур карих глаз. Крепкое, подтянутое телосложение демонстрировало привычку не просиживать задницу за столом с бумажками, а явно двигаться и выполнять свою работу; не чураться тяжелого труда и помогать жителям Кейптауна.

Он казался скрытой пружиной кольта, готового выстрелить. Неуловимо чем-то схожий с Артуром, Фостер все равно отличался. Возраст выдавала первая сеть морщин вокруг глаз; редкая, но появляющаяся хмурая складка меж бровей; кривая усмешка. Немного ленивая в своей обманчивости походка. Даже отросшая недельная щетина не делала его похожим на тех, кого сторонились на дорогах. Виной ли тому был взгляд? Или манера держать осанку: выправка, которую возможно ему дала служба у пинкертонов, если он им вообще был?

Нет, он все же был противоположностью Артура, стоило посмотреть ему в глаза. Слишком они отличались, и Морган это чувствовал. Как чувствует дикий привыкший к убийствам волк, носящий на своей шкуре десятки шрамов, прошедший грязь и кровь своего вечного противника — городского волкодава с такой же крепкой хваткой. Более правильного, слушающего команды, а в их случае — законы. Не прилизанного и одомашненного, в следствии чего ставшего слабым. Но определенно другого.

Артур Морган мог усмехнуться, ведь он прошел куда больше в своей жизни. Он делал разные, порой ужасные вещи. То, чего не делал этот шериф. Ему приходилось выбирать, и выбор не всегда был прост. И этот Фостер не пугал его. Он ведь и не с таким справлялся. К тому же, попадись шериф Кейптауна банде Датча в то время как Артур еще был с ними — волки Ван дер Линде загнали и загрызли бы этого «волкодава», как бы тот не сопротивлялся и не отстреливался.

— Шериф Фостер.

Усмехнувшись, Джеймс снял шляпу и бросил её на стол. Утро выдалось тяжелым и у него.

Если Артур Морган проснулся с головной болью от похмелья и драки, то сам шериф толком так и не отдохнул после дороги. Одернув в сторону полу плаща, открывая чужому взору кобуру с оружием без мысли произвести впечатление или предупредить, Фостер присел на самый край стола.