Хочу тебя испортить Страница 7

Сестры не будет!

© Кирилл Бойко

– Катим к общагам посмотреть на льготников? – распевает Чара после тренировки. – Слышал, у них сегодня заселение.

Эта тема меня не особо занимает. Но когда от родного дома воротит, любой кипиш воспринимаешь, как невесть какое развлечение.

– Катим, – ухмыляюсь, расправляя низ футболки. – Кто, если не мы, им в первый же день лещей отвесит. Пусть сразу выгребают, куда попали и кто тут главный.

В соседнем городе один из государственных IT-универов не прошел аккредитацию и лишился лицензии. Так отец, как владелец и по совместительству ректор не просто коммерческого ВУЗа, а целого академгородка[1], с какого-то перепуга вздумал заделаться меценатом. Впрягся в раскрученное небезызвестной нынче Марией Градской политдвижение и подобрал по спешно сколоченной спецпрограмме ватагу маргиналов. Поддержка с толстым расчетом, безусловно. Только пока понять не могу, в каком рейтинге очки себе набивает. Не перед создателем же. Явно на этом свете что-то задумал Бармалей Ильдарович. Черт в помощь, как говорится!

Закидывая за спины спортивные сумки, шумной толпой высыпаем во двор. Бойким шагом пересекаем его по диагонали, чтобы обогнуть спортивную арену и вывалить к парадному крыльцу нужного корпуса.

Одним своим видом срубаем на ходу торжественный настрой собравшихся.

– Ё-ё-ё! Свежее мясо! – горланит Тоха при виде въезжающего Спринтера.

– Интересно, телки будут? – поднимает Чара насущный вопрос.

– По-любому будут, – мрачно констатирую я. И тут же иронизирую, не тая цинизма: – Только вот какие… – сплевываю и вставляю между губ сигарету.

– Ну-с, все как обычно, – тряся пальцем, несется в нашу сторону куратор Курочкин, а между нами просто дедушка Франкенштейн.

Вот не сидится ему, мать вашу, дома!

– Бойко, Чарушин, Фильфиневич, Шатохин, Георгиев!

Ну прям внеурочная перекличка, блядь. Да так, чтобы любой глухой обратил на нас внимание. Даже косоглазая деканша, занявшая трибуну и примеряющая в этот миг одну за другой гостеприимные улыбки.

Поднимаю для нее большой палец вверх, мол, замри так – все сразу свалят.

Стопэ. А это кто рядом?

Чертова сводная сестра!

Да какая она мне сестра?!

Сестры не будет!

Мало мне этого геморроя дома, какой-то ненормальный еще и в культурную программу ее включил. Звезда, мать вашу.

Долбаная выскочка за завтраком глаза намозолила так, что еще два часа блевать тянуло.

– Доброе утро, братец! – верещит личинка, едва я вхожу в столовую.

– Хуёброе, – хмуро отзываюсь и сажусь за стол.

Жаль, из гостиной уже тащатся отец с мачехой. Опускаю взгляд, чтобы побороть порыв вытолкать ее через террасу на улицу.

Берусь за стакан с соком, как вдруг через стол прямиком мне в морду летит кусок масла. Едва успеваю вильнуть в сторону, жирный шмат влетает отцу в грудь.

– Боже мой! – горланит идиотка. – Простите, Ренат Ильдарович, я такая неуклюжая. Хотела намазать Киру тост и вот… Простите, Христа ради!

Христа ради, вашу мать… Правдоподобно играешь, я запомню.

Отец что-то недовольно бубнит, смахивает оплывший жир салфеткой и отправляется переодеваться. А эта… Эта гремлинша, пользуясь присутствием своей мамочки, с гребаной ухмылочкой продолжает меня третировать.

– Тебе не удастся испортить мне настроение, братец.

Размазать бы ее по этому столу, как то чертово масло.

– Еще одна такая выходка, я тебе не только настроение испорчу.

Что это она напялила? Тряпку лепили из лоскутов?

Даже смотреть на нее не хочу. Не хватало еще, чтобы кто-то допер, что мы знакомы. Только такую хрен вырежешь из кадра! Клоунша на выгуле. Сама в глаза лезет.

– Немедленно прекратите шуметь и примите благопристойный вид.

Я и забыл о Курочкине, пока он до нас доковылял.

– А вам, молодой человек, – акцентирует дедушка внимание на мне, – вынужден напомнить, что курить разрешено только в специально отведенных местах.

Никак не выкупает, ху из ху. То ли возрастной маразм здравомыслия лишает, то ли он всегда такой бесстрашный был. И надо ж было, чтобы так свезло! Из толпы пресмыкающихся перед одной лишь моей фамилией местных просветителей вляпаться довелось именно под руководство этого, понимаете ли, отмороженного хрена, в упор не распознающего берегов.

Свалив спортивную сумку на плитку, демонстративно скрещиваю на груди руки.

– А я и не курю. Сигарета не подожжена.

– Тогда зачем она вам во рту?

– Чтобы все спрашивали.

Писк включившейся аппаратуры на короткое мгновение бьет по нервам собравшимся. Меня, естественно, тоже промораживает этот звук.