Донасьен Сад - Дорси, или Насмешка судьбы Страница 7

Не без волнения слушал граф рассказ о сем происшествии, столь трагическом для этих достойных людей. Горя желанием быть им полезным, он поначалу спросил у них, на землях какого сеньора они проживали, ибо считал, что благоразумно было бы прежде всего заручиться его поддержкой.

— Увы, сударь! — вздохнула Аннета. — Земля эта принадлежит монахам, мы уже говорили с ними, но они сурово ответили, что ничем не могут нам помочь. Ах! Если бы дом наш стоял на два лье дальше, на землях господина графа де Дорси, мы были бы уверены, что найдем поддержку… Это самый справедливый сеньор во всей провинции… самый любезный… самый милосердный.

— А не знаете ли вы, Аннета, кого-нибудь, кто мог бы рассказать ему о вас?

— К сожалению, нет, сударь.

— Тогда я беру на себя этот труд; более того, я обещаю вам его покровительство… Даю вам слово от его имени, что он использует все свои возможности, чтобы помочь вам.

— О, сударь, как вы добры! — воскликнули несчастные женщины. — Как мы сможем отблагодарить вас за то, что вы для нас делаете?

— Забудьте об этом, как только дело будет сделано.

— Забыть, сударь? Ах, никогда! Память о благодеянии вашем угаснет только вместе с нами.

— Что ж, дети мои, — произнес граф, — итак, вы видите перед собой того самого человека, чьей поддержки вы так желали.

— Вы, сударь?.. Вы граф де Дорси?..

— Я самый, ваш друг, защитник и покровитель.

— О, матушка! Матушка, мы спасены! — воскликнула юная Аннета. — Мы спасены, матушка, ибо этот добрый сеньор обещает нам свою поддержку.

— Дети мои, — ответил граф, — уже поздно, мне еще предстоит долгий путь домой, я покидаю вас. Но, расставаясь, даю вам слово, что уже завтра вечером я буду в Руане и через несколько дней сообщу вам о предпринятых мною шагах… Более я вам ничего не обещаю заранее, но будьте уверены, что я сделаю все, что будет в моих силах. Вот пятнадцать луидоров, возьмите, Аннета, в эти трудные дни вам необходима поддержка; истратьте их на ваши домашние нужды, а я позабочусь о том, чтобы отец ваш и брат также ни в чем не нуждались.

— О, сударь, как вы добры!.. Матушка, могли ли мы надеяться?.. Боже праведный! Никогда еще душа ни единого смертного не источала столько доброты!.. Сударь, сударь, — продолжала Аннета, бросаясь на колени перед графом, — вы не человек, вы — само Божество, спустившееся на землю, чтобы утешить несчастных. Ах! Что можем мы для вас сделать?.. Приказывайте, сударь, приказывайте, позвольте нам стать вернейшими слугами вашими.

— Милая Аннета, я немедленно потребую от вас услугу, — сказал граф. — Я заблудился и не знаю, какая тропинка выведет меня к дому. Соблаговолите проводить меня одно-два лье, и тем самым вы рассчитаетесь за тот добрый поступок, которому ваша нежная и чувствительная душа придает больше значения, нежели он того заслуживает.

Легко представить себе, что Аннета мгновенно отозвалась на просьбу графа: она побежала вперед, вывела его на нужную дорогу и при этом не уставала возносить ему хвалу. Если она и останавливалась на секунду, то лишь затем, чтобы оросить слезами руки благодетеля, и граф, захваченный сладостными чувствами, дарованными нам очарованием быть любимым, испытывал поистине неземное наслаждение, чувствовал себя Божеством, спустившимся на землю.

О святое Милосердие! Если правда, что ты дитя Неба и повелитель рода человеческого, то как дозволяешь ты, чтобы приверженцы твои вознаграждены были лишь печалями и невзгодами, а хулители твои, кои беспрестанно тебя поносят, торжествовали, оскорбляя тебя на обломках алтарей твоих?

Пройдя около двух лье, граф наконец узнал местность.

— Уже поздно, милая, — сказал он Аннете. — Отсюда я сам найду дорогу. Возвращайтесь к себе, дитя мое, ваша матушка, должно быть, уже беспокоится. Поверьте, я сделаю все, что будет в моих силах. Так что передайте ей, что я обещаю вернуться из Руана только вместе с ее мужем.

Расставаясь с графом, Аннета залилась слезами; она готова была следовать за ним на край света… Она попросила дозволения припасть к ногам его…

— Нет, Аннета, напротив, разрешите мне поцеловать вас, — ответил граф, целомудренно заключив ее в объятия. — Идите, дитя мое, почитайте Бога, родителей и своего ближнего, оставайтесь честной девушкой, и благословение Неба всегда пребудет с вами…

Аннета сжала руки графа и зарыдала; слезы мешали ей выразить чувства, охватившие ее трепетную душу. Дорси, сам необычайно взволнованный, запечатлел на челе ее прощальный поцелуй, нежно отстранил девушку и удалился.

О современники мои, те, кто прочтет эти строки! Восчувствуйте, сколь сильна власть добродетели над душой чувствительной, и пусть пример сей, даже если вы не чувствуете себя в состоянии последовать ему, надолго вам запомнится: графу едва минуло тридцать два года… он находился в своих владениях… в глухом лесу… держал в объятиях очаровательную юную девушку, чья признательность отдавала ее в полное его распоряжение… Он пролил слезу о несчастьях сего многострадального создания и помышлял лишь о том, как бы помочь.

Граф возвратился в замок и стал готовиться к отъезду… Мрачное предчувствие… внутренний голос природы, коему человек обязан доверять… Одному из своих друзей, ожидавшему его, граф поведал свое приключение и признался, что никак не может избавиться от непонятного чувства, которое, казалось, уговаривало его вовсе не вмешиваться в это дело… Но наслаждение, испытываемое Дорси при совершении очередного благодеяния, не могло сравниться ни с какими иными удовольствиями, и он уехал.

Прибыв в Руан, граф посетил всех судей и заявил им, что в случае необходимости он выступит поручителем несчастного Кристофа, ибо уверен в его невиновности, настолько уверен, что готов поручиться собственной жизнью, лишь бы спасти этого несправедливо обвиненного человека. Он попросил разрешения увидеться с обвиняемым, расспросил его и был совершенно удовлетворен его ответами. Окончательно убедившись в том, что крестьянин был не способен на преступление, в котором его обвиняли, он заявил судьям, что открыто выступит в его защиту, а если, к несчастью, подзащитного его приговорят к смерти, то он подаст апелляцию в Верховный Суд, а также издаст памфлет и разошлет его по всей Франции, дабы устыдить неправедных судей, вынесших приговор человеку заведомо невиновному.

В Руане графа де Дорси знали и любили, его происхождение, его титул — все это помогло судьям раскрыть глаза. Стало ясно, что обвинение Кристофу было вынесено без достаточных на то оснований; следствие возобновилось, граф оплатил все дополнительные расходы по расследованию и розыскам; постепенно не осталось ни одной улики, которая была бы подтверждена доказательствами. Тогда граф де Дорси отправил брата Аннеты к матери и сестре, посоветовав ему успокоить их и заверить, что скоро тот, о ком они пролили столько слез, будет на свободе.