Татьяна Ахметова - Запретные сказки Страница 8

На другой день жена поехала в поле, а мужик взял лукошко с яйцами, поставил на полатях, скинул с себя портки и сел на яйцах. Вот баба, не будь дура, взяла у отставного солдатика шинель и шапку, нарядилась, приезжает домой и кричит во все горло:

— Эй, хозяин! Да где ты?

Мужик полез с полатей и упал вместе с яйцами наземь.

— Что делаешь?

— Батюшка служивый! Домашнее хозяйство веду.

— Да разе у тебя жены нет?

— Есть, да в поле работает.

— А ты что ж сидишь дома?

— Я цыплят высиживаю.

— Ах ты, сукин сын! — И давай его плетью лупить изо всех сил приговаривать:

— Не сиди дома, не высиживай цыплят, а работай да землю паши.

— Буду, батюшка и работать и пахать, ей-богу, буду!

— Врешь, подлец!

Била его баба, била, потом подняла ногу:

— Посмотри, сукин сын! Был я на сражении, так меня ранили — что, подживает моя рана? Али нет?

Смотрит мужик жене в пизду и говорит:

— Заживает, батюшка!

Баба ушла, переоделась в свою бабью одежду и назад домой, а муж сидит да охает.

— Что ты охаешь?

— Да приходил солдат, всего меня плетью избил.

— За что?

— Велит работать.

— Давно бы так надо! Жалко, что меня дома не было, я бы попросила еще прибавить.

— От работы лошади дохнут, и он скоро сдохнет!

— Это отчего?

— Да был он на сражении, там его промеж ног… он мне показывал свою рану да спрашивал: Подживает ли? Я сказал: Подживает — только больно мокнет, а кругом мохом обросло!

С тех пор стал мужик работать и на пашню ездить, а баба домашнее хозяйство вести.

МУЖИК И ЧЕРТ

Жил-был мужик. Посеял он репу. Приходит время репу рвать, а она не поспела; тут он с досады и сказал:

— Чтоб черт тебя побрал! — А сам ушел с поля. Проходит месяц, жена и говорит:

— Ступай на поле, может уже, наберешь репы.

Отправился мужик, пришел на поле, видит — репа большая да славная уродилась, давай ее рвать. Вдруг бежит старичок и кричит на мужика:

— Зачем воруешь мою репу?

— Как твоя?

— А как же, разве ты мне ее не отдал, когда она еще не поспела? Я старался, поливал ее!

— А я сажал.

— Не буду спорить, — сказал черт, — ты точно ее сажал, а я поливал. Давай вот что: приезжай на чем хочешь сюда, и я приеду. Если ты узнаешь, на чем я приеду, — то твоя репа; если я узнаю, на чем ты приедешь, — то моя репа.

Мужик согласился. На другой день он взял с собой жену и, подойдя к полосе, поставил ее раком, заворотил подол, воткнул ей в пизду морковь, а волоса на голове растрепал. А черт поймал зайца, сел на него, приехал и спрашивает мужика:

— На чем я приехал?

— А что ест? — спросил мужик.

— Осину гложет.

— Так это заяц!

Стал черт узнавать: ходил, ходил кругом и говорит:

— Волоса — это хвост, а это голова, а ест морковь! Тут черт совсем спутался.

— Владей, — говорит, — мужик, репою!

Мужик вырыл репу, продал и стал себе жить да поживать.

МУЖИК ЗА БАБЬЕЙ РАБОТОЙ

Жил-был мужик с женою, дождались лета, стали они ходить в поле да жать. Вот каждое утро разбудит баба мужика пораньше; он поедет в поле, а баба останется дома, истопит печку, сварит обед, нальет кувшинчики и понесет мужу обедать, да до вечера и жнет с ним в поле. Возвращаются вечером домой, а наутро опять так же. Надоела мужику работа; стала баба его будить и посылать на поле, а он не встает и ругает свою хозяйку:

— Нет, блядь! Ступай-ка ты вперед, я дома останусь; а то я все хожу на поле рано, а ты спишь да приходишь ко мне уже тогда, когда я досыта наработаюсь!

Сколько жена ни посылала его, мужик уперся на одном слове:

— Не пойду!

— Сегодня суббота, — говорит жена, — надо много в доме сделать: рубахи перестирать, пшена на кашу натолочь, тесто замесить, горшок сметаны на масло сколотить…

— Я и сам это сделаю! — говорит мужик.

— Ну, смотри ж, сделай! Я тебе все приготовлю.

И принесла ему большой узел грязных рубах, муки для теста, горшок сметаны для масла, проса для каши, да еще приказала ему караулить курицу с цыплятами, а сама взяла серп и пошла в поле.

— Ну, еще маленько посплю! — сказал мужик и завалился спать да и проспал до самого обеда. Проснулся в полдень, видит — работы куча, не знает, за что хвататься. Взял он рубахи, связал и понес на реку, намочил да так в воде и оставил.

— Пусть помокнут, потом простираю, высушу и будет готово.

А река-то была быстротекучая, рубахи все с водою и уплыли. Приходит мужик домой, насыпал муки, налил водою.

— Пущай киснет!

Потом насыпал в ступу проса и начал толочь и видит: наседка по сеням бродит, а цыплята все в разные стороны разбежались. Он половил цыплят, перевязал их всех шнурочками за ножки и прицепил к курице, и опять начал толочь просо; да вспомнил, что еще горшок сметаны стоит, надо сколотить ее на масло. Взял этот горшок, привязал к своей жопе: я, дескать, буду просо толочь, а сметана тем временем станет на жопе болтаться, одновременно и пшено будет готово, и масло спахтано!

Вот и толчет просо, а сметана на жопе болтается. Тут курица побрела во двор и цыплят за собой потащила. Как вдруг налетел ястреб, ухватил курицу и потащил со всеми цыплятами. Курица квокчет, цыплята запищали; мужик услыхал, бросился во двор, да на бегу ударился горшком об дверь, горшок расшиб и сметану всю пролил. Побежал отнимать у ястреба курицу; а дверей не запер; пришли в избу свиньи, тесто опрокинули, все поели, и до проса добрались: все пожрали. А мужик курицы с цыплятами не отнял, воротился назад — полна изба свиней, хуже хлева сделали! Насилу всех выгнал.

— Что теперь делать-то? — думает мужик, — придет хозяйка — беда будет! — Все чисто убрал — нет ничего! — Дай-ка пойду рубахи из воды вытащу. Пришел к реке. Уж он искал-искал белья; нет!

Дай-ка в воде поищу!

Разделся, скинул с себя рубашку и штаны и полез в воду, и пошел бродить, а толку все не добьется: так и бросил! Вышел на берег, глядь — ни рубахи, ни штанов нет, кто-то унес.

Что делать-то? Не во что одеться, надо в деревню голым идти.

— Нарву-ка я себе, — говорит, — длинной травы, да обвяжу кляп, так и пойду домой, все не так стыдно будет! Нарвал зеленой травы, обвертел свой хуй и идет по деревне, а навстречу стадо коров. Они увидали траву, схватили ее зубами и оторвали со всем хуем. Заголосил мужик о кляпе, кое-как добрался в избу, залез в угол и сидит в углу.

— Ну что, все приготовил?

— Все, любезная жена!

— Где же рубашки?

— С водой уплыли.

— А курица с цыплятами?

— Ястреб утащил.

— А тесто? А просо?

— Свиньи съели.

— А сметана?

— Всю разлил.

— А хуй-то где?

— Коровы съели.

— Экий ты, сукин сын, наделал добра.

ЖЕНА СЛЕПОГО

Жил-был барин с барыней. Вот барии-то ослеп, а барыня и загуляла с одним подьячим. Стал барин подумывать: не блядует ли с кем жена, и шагу не даёт ей сделать. Что делать? Раз пошла она с мужем в сад, и подьячий туда же пришел. Захотелось ей дать подьячему. Вот муж-то слепой у яблони сидит, а жена свое дело справляет, подьячему поддает. А сосед их смотрит из своего дома, из окна в сад, увидал, что там делается: подьячий на барыне лежит, — и говорит своей жене:

— Посмотри-ка, душенька, что у яблони-то делается. А вдруг откроет Бог слепому глаза, да увидит он — что тогда будет? Ведь он ее до смерти убьет.

— И, душенька! Ведь и нашей сестре Бог увертку дает!

— А какая тут увертка?

— Тогда узнаешь.

На этот грех и открыл Господь слепому барину глаза; увидел он, что на его барыне подьячий лежит, и закричал:

— Ах ты, курва! Что ты делаешь, проклятая блядь!

А барыня:

— Ах как я рада, милый мой! Ведь сегодня ночью приснилось мне: сделай-де грех с таким-то подьячим, и Господь за то откроет твоему мужу глаза. Вот оно и есть правда: за мои труды Бог дал тебе очи!

ТЕТЕРЕВ

Два дня ходил охотник по лесу — ничего не убил; на третий день дал себе завет:

— Что ни убью, то проебу!

Пошел в лес, напал на тетерева и убил его. Возвращается домой. Вот увидела из окна барыня, что идет охотник, несет тетерева, и позвала его к себе в горницу.

— Сколько стоит тетерев? — спрашивает барыня.

— Этот тетерев у меня не продажный, — говорит охотник, — а заветный.

— Какой же завет?

— Да как шел я на охоту, дал обещание: что ни убью, то проебу.

— Не знаю, как быть, — молвила барыня, — хочется мне тетеревятники, очень хочется! Видно, надо делу сбыться. Да мне совестно под тобою лежать…

— Ну, я лягу книзу, а ты, барыня, ложись сверху.

Так и сделали.

— Ну, мужик, отдавай тетерева.

— За что я отдам тебе тетерева? Ведь ты меня ебла, а не я тебя.

Барыне жалко упустить тетерева.