Земфира Кратнова - Рандеву с незнакомкой Страница 8

– Да ты что, Людка, – засмеялся Давид. – Кому я нужен?

– Бывшей жене, например, – не удержалась она.

Он сразу помрачнел.

– Не волнуйся, малыш. Уж кто-кто, а она меня явно не вспомнит.

О своей бывшей семье он всегда говорил неохотно. Людка только знала, что женился он в двадцать пять, а через девять лет развелся. Жена гуляла от него много и часто, Давид сначала терпел, а потом послал все куда подальше и подал на развод.

А еще она знала, что у него есть сын. Пожалуй, один из немногих людей на планете, которых Давид по-настоящему любил. Он встречался со своим ребенком нечасто, но каждый раз это был день, когда Давид просто исчезал из этой жизни для всех. И даже для нее.

– Я все понимаю, – говорила она, хотя на душе скреблись кошки. Она не имела права ревновать. И все-таки ревновала. А еще – она сама не хотела себе в этом признаваться, но ведь правду не утаишь – с недавнего времени у нее начало появляться безумное желание: забеременеть от Давида. И хотя она всеми силами старалась загнать эти мысли глубоко внутрь, они появлялись снова и снова. И что делать с ними – ей было неизвестно. Ни с подругами не посовещаться – в этом городе их не было, ни тем более, с родственниками. Ее родители осталась за несколько сотен километров отсюда, с облегчением вздохнув, когда узнали, что дочь поступила в университет, и только изредка напоминая о себе почтовыми переводами или телефонными звонками.

Да, мама, у меня все хорошо, учусь, спасибо, что помогаете с деньгами, нет, приезжать не надо. Романы у меня? Ну что ты, мама, я учусь, мне не до романов…

Она так привыкла повторять матери заученный монолог, что даже иногда не особенно вслушивалась, о чем спрашивает ее родительница. Но не говорить же маме, что у нее неожиданно вспыхнул роман с тридцативосьмилетним мужиком?

Тридцать девять Давиду стукнуло в среду. А в субботу он, как и обещал, позвонил в дверь.

– Ты оригинален, – заметила она, принимая от него охапку роз. – Дарить цветы в СВОЙ день рождения – как минимум забавно.

– Ты тоже… оригинальна, – хрипло сказал он, не сводя с нее восхищенного взгляда.

Люда довольно усмехнулась. Ее наряд составляло нижнее белье и сапоги с высокими голенищами. Она долго думала, как бы эффектнее встретить любимого и, кажется, идея удалась.

– То ли еще будет, милый, – лукаво подмигнула она. – Заходи в комнату, там подарок.

Посредине зала стоял огромный картонный ящик, перевязанный алой лентой.

– Господи, что ты такое притащила? – Изумился Давид.

– А ты открывай, – подтолкнула она его к ящику.

Лента быстрой змеей соскользнула на землю, а из ящика, широко улыбаясь, вышла симпатичная мулатка. Она прошла мимо Давида, легко коснувшись его щеки, и встала рядом с Людой.

Вместе девушки смотрелись просто потрясающе. Мулатка в белом белье и Люда в черном составляли такое восхитительное сочетание, что Давид, пытаясь что-то сказать, только закашлялся.

– С днем рождения, – промурлыкала Люда.

– С днем рождения, – эхом отозвалась мулатка.

… На следующий день Давид с трудом продрал глаза часам к двенадцати. Мулатки в постели не было. А в изголовье кровати сидела Люда.

– Тебе хорошо, милый?

– Это было что-то невероятное… Хотя… Все-таки, наверное, надо было предупредить.

– Не получилось бы сюрприза – это раз. А, во-вторых, ты бы стал отбрыкиваться, я знаю! Ты помешан на том, чтобы я не испытывала дискомфорта… Кстати, милый, чтобы ты знал: мне тоже понравилось…

Давид так и не узнал, что мулаткой оказалась вызванная Людой проститутка. Интернет предоставил возможность большого выбора.

По молчаливому уговору, Давид никогда не спрашивал, откуда взялся «подарок», хотя, наверное, догадывался – не глупый же мужик.

Они никогда не говорили о возможном совместном будущем. Хотя Люда и жила у Давида последние три месяца, она не испытывала никаких ложных надежд. Давид не был похож на человека, готового вторично вступить в брак. Поэтому она просто старалась загнать такие мысли как можно глубже, точно так же, как и свои соображения насчет совместного ребенка.

Получалось это все хуже и хуже. А говорить на эту тему с Давидом она не хотела: просто боялась, что он сбежит от нее.

… А в итоге получилось, что сбежала от него она.

Люда никогда не верила в возможность обучения за рубежом. Университет, конечно, практиковал обмен студентами, но перспектива уехать в другую страну казалась такой зыбкой и несбыточной…

И все-таки, как показало время, даже невозможное возможно.

Самое смешное – Давид сделал все для того, чтобы помочь ей уехать.

– Любовь проверяется временем. А учеба за рубежом – это твое будущее. – Вот и все, что он сказал на ее замечание о предстоящей разлуке длиною в год.

Именно Давид разбирался с бумажной волокитой, необходимой для оформления документов. Это с его легкой руки (и благодаря многочисленным знакомствам) ей удалось пройти все комиссии просто в рекордные сроки.

Несколько месяцев легко умещаются в нескольких строчках, да и память человеческая – такая забавная штука, что хранит лишь осколки событий. Для Люды вся эта неразбериха слилась в какой-то цветной вихрь. Она сама потом с трудом вспоминала, как произошел ее отъезд из страны.

И лишь только глаза Давида она не могла забыть… Удивительно добрые и грустные глаза, в которых смешались покорность судьбе, забота о ней и невыносимая тоска.

Она улетала в конце августа. Напоследок Давид закатил ей банкет в одном из самых крутых ресторанов города. Они почти не говорили, просто пили вино и смотрели друг на друга, смотрели, не в силах произнести даже «люблю». Уж слишком странно прозвучало бы это слово именно сейчас, когда до расставания оставались всего лишь сутки.

Последнюю ночь они не сомкнули глаз. Давид любил ее горячо и страстно, вновь и вновь заставляя кричать от восторга. Задремали они только под утро, а уже через два часа их поднял звонок будильника.

– Пора, малыш, – он тронул ее за плечо. На тумбочке рядом с кроватью стояла чашка горячего кофе.

– Уже? – Сонно пробормотала она.

– Уже, – тихо ответил он.

Всю дорогу до аэропорта он молчал и только обнимал ее крепко-крепко. И лишь когда объявили регистрацию рейса, глухо обронил в сторону:

– Год – это много. Очень много, малыш. Я не могу, не имею права ничего от тебя требовать… Просто… Просто знай: я жду тебя здесь. Но если ты влюбишься там… Скажи мне об этом, хорошо? Я взрослый человек: истерик закатывать не буду. Обещаю.

Она лишь покачала головой.

Последний поцелуй был, наверное, самым сладким из всех… Она с сожалением оторвалась от его губ и прошептала:

– Береги себя. Ты нужен мне. До встречи.