Глиномесы (СИ) - "Двое из Ада" Страница 9

Правда, богатырь не думал, что о тихом удобном местечке знает не только он да охранник, да пара других преподавателей. И когда Илья приблизился к двери пожарного выхода, его этой металлической створкой чуть не пришибли. А из вуза с криками и хохотом вывалилась четверка старшекурсников… Они галдели, орали, и, кажется, ходили по стенам, судя по скрипу резиновых подошв явно не об асфальт. Трое из них успели затормозить и даже залепетать испуганное: «Ой, извините!» Четвертый, что гордо шел самым первым и толкнул дверь, не справился с управлением и не смог избежать столкновения.

Смех Сереги резко оборвался, когда он влетел всем телом в кого-то очень мягкого, но упругого. Чтобы удержать равновесие, ибо студент как-то неудобно встал сам себе на ногу, он схватился за преграду обеими руками и тут же ощутил, как под его пальцами напряглись мышцы. Перед тем как понять, что происходит, Зайцев вдохнул знакомый аромат глины, незнакомый — табака и чего-то очень вкусного, какой-то приятный запах мужского одеколона, который он не мог разобрать, даже если хотел бы. Еще один вдох. «Очень приятно…» — пронеслось в голове студента перед тем, как он решил резко отпрянуть. Он поднял взгляд и узнал Илью Александровича. На лице Сереги тут же расплылась виноватая и смущенная улыбка, которую странным образом тянул шрам, — и она в любом случае выходила немного дерзкой.

— Извините меня, пожалуйста, я вас не видел! — поправил положение Серый. И только он хотел сделать шаг в сторону, как ощутил, что его что-то тянет обратно. А это все проказничала расстегнутая кожаная куртка, зацепившаяся собачкой молнии за свитер преподавателя.

Впопыхах, явно боясь испортить вещь, Илья Александрович поймал Серегу под локоть и оставил возле себя. Еще минута ушла на то, чтобы высвободить зацепившуюся нитку.

— Ну все… Чуть не убили меня, Сергей! — разулыбался Добрынин. Когда опасность миновала, он совершенно уже не злился. — А потом чуть голым не оставили. Вот так вот дернули бы — и распустили меня по ниточке.

— Ну, Илья Александрович, вы так хороши собой, что это только обрадовало бы весь универ! — со всей широтой души громогласно сообщил Серега. А потом понял, что именно сказал. Понял и покраснел. Надо ли говорить, что Зайцев никогда и никому обычно не делал комплиментов? Даже своим девушкам. А тут вдруг — и как выдал… Парни вокруг него едва ли держали едкие ухмылки, особенно Витя. Добрынин на миг даже сбился с улыбки, обеспокоенно взглянув на сопровождавших Зайцева товарищей.

— Да бросьте, — тут же ответил он. — Нет, я верю, что этого жаждет вся кафедра русского языка и стилистики… Но для них я слишком молод, а для студентов — староват, пожалуй. Прямо ни туда, ни сюда. Знаете, Сергей, если бы кто-то расценивал университет в качестве места для поиска дамы сердца, наш вуз я бы точно не смог порекомендовать мужчинам среднего возраста. Прямо потеря какая-то… Ну это я так, к слову, — и взгляд Добрынина вернулся к лицу Сереги, смягчившись. Преподаватель похлопал того по плечу, просачиваясь под крышу университета, хотя занявший почти весь проход Витя заметно осложнил богатырю Добрыне эту задачу. Из темноты коридорчика послышался недовольный визг Самойлова и сбивчивые извинения Ильи Александровича. Уже с той стороны, разделенный с Зайцевым порогом, Добрынин снова выглянул: — Вы только бычки не кидайте здесь, ладно? А то Сухов уже раз навставлял, а место спокойное, хорошее. Да и много тут хлама сухого, загорится… В общем, аккуратнее. И вообще курить вредно.

Только после этого Илья Александрович, совсем смущенный своим непродуманным нравоучением, скрылся внутри. Серый стоял в смятении и почесывал лысый затылок. Ох, опять эта его странная реакция на преподавателя! Зайцеву начало казаться, что в присутствии богатыря у него напрочь отключались мозги.

— Слышь, Серый, — подвалил из-за плеча Витя, и его выпуклое брюхо вписалось в изгиб Серегиной талии. — Это че это такое было?..

— Ничего, — Зайцев ответил с таким недоумением, что любой всерьез мог поверить, что ничего необычного действительно не произошло. Сам Серый поспешил пройти внутрь помещения, за деятельностью скрывая свой жуткий прокол. «Это было дебильно, это совершенно тупо было!» — думалось Серому, и он опять почесывал затылок.

— Эй! Серый! — прилетело ему вслед. — А ты с нами не постоишь, что ли?

— Нет, пойду. Потом состыкуемся, — опрокинул Зайцев и скрылся с места преступления.

День бежал быстрее, чем Серега сегодня от ребят. Погода стояла неприятная, промозглая, и попасть домой хотелось неимоверно. Серый покидал универ чуть позже остальных: он немного задержался, когда пересдавал очередной хвост по истории искусств. Еще один предмет, который не уважал и ненавидел Зайцев, а особенно того, кто его вел. Но все кончилось всего через двадцать минут, когда неимоверный характер хулигана просто довел несчастную женщину до нервного тика. И вот Серый уже застегнул свою черную кожаную куртку, которая едва ли спасала его от холода, оставив голой шею, выскочил через главный ход, как вдруг остановился. Возле выхода на улице стоял Добрынин. Кутаясь в шерстяное пальто с воротником-стойкой и длинный серо-синий шарф, он разговаривал по телефону. Мерз, но сиял. Илья Александрович хоть и был доброжелательным, но таким его вспомнить было сложно — он казался истинно счастливым. Да и голос… Голос его, обычно вежливо мягкий, теперь был просто полон нежности.

— Конечно, где тебя забрать, милая? Да, да, хорошо. Думаю, как раз минут через сорок я там буду… Что? Не называть тебя милой? А как мне тебя еще называть, скажи, пожалуйста, солнышко?.. Нет, зайка. Буду. Прости, прости, я тебя просто очень люблю, — он засмеялся. — Лучше скажи, что ты хочешь на ужин? Сейчас ничего нет, но я приготовлю… Хорошо… Да… Скоро увидимся.

Добрынин сбросил вызов и повернулся, чуть не сбив Серегу, которого просто не заметил — ведь влюбленный взгляд был все еще направлен на экран телефона.

— Ох… Сергей! А теперь я вас чуть не задавил. Простите, — Добрынин виновато улыбнулся. А с его лица слетело это невероятное наваждение. Зайцев внимательно смотрел на богатыря, даже всматривался, пытался там что-то распознать за типичным поведением.

— Ничего страшного, Илья Александрович, я сам подкрался. Извините. До свидания, — медленно проговорил Серега, развернулся на пятках в обратную сторону от преподавателя и пошел прочь, оставляя последнего наедине со своими эмоциями. В душу закрались сомнения: прогрызали новые пути, скреблись в мозгу и не давали прохода ни единой мысли. Ему почему-то было стыдно: «Вот, блин, это я женатика… Нет… Встречается с кем-то. А если бы я нарушил идиллию? Стремный какой-то поступок…» А ветер завывал, срывая с веток уже мертвые, но красивые листья. Серегу умывал дождь и бил по щекам ветер, но это никак не могло привести Зайцева в чувство. Он вдруг ощутил себя бесконечно безобразным человеком, мешающим всем жить. И где-то под ворохом осенних мыслей, что осыпались в душе Сереги, появилась еще одна, самая обидная и почти детская: «А вот со мной так мило никто и никогда».

Домой Серега завалился в скверном настроении. Он всегда лечил свои душевные раны одним — бесконечными и бесполезными покупками. Так и сегодня в общагу Зайцев явился с четырьмя полными пакетами. И даже когда он закрыл за собой дверь в комнату, под ней зашуршали желающие поделить добычу.

— Здарова, Олег, — Серега поставил под ним один из пакетов. — Там есть что-то тебе, но ты посмотри, если надо че.

— Ничего себе. Аттракцион невиданной щедрости? — сперва оскалился Олег, но после, увидев совершенно серое лицо, примолк. — Слушай, я посмотрю, конечно — но, признайся честно, ты опять терапию себе устраивал? Давно не помню за тобой покупок по такому поводу. Чего стряслось-то? Вроде нормально все было.

— Ага, — сначала неохотно ответил Серый. Но когда начал вынимать уже третью банку шоколадной пасты, решил, что так еще хуже. И присел к Олегу на кровать. — Я видел Илью Александровича. Он там с кем-то разговаривал, на выходе стоял. Я как раз с универа шел. И он так мило… прямо сиял весь. Всякими там солнышками, зайчиками, хуяйчиками сыпал. И мне это… — Серега примолк ненадолго, формулируя мысль. — Стыдно стало. Ну типа… А вдруг у него кто-то есть, а я ему воду мучу. А вдруг этот кто-то увидит валентинки и бросит препода? Ну, он неплохой человек, чтобы я так игрался с его судьбой из-за спора и собственного выебона…