Сильвия Дэй - Наслаждения ночи Страница 9

Он выставил перед собой открытые ладони:

— Что случилось с нами, если мы, Стражи невинных, готовы убивать лишь потому, что не понимаем происходящего?

— Ключ должен быть найден и уничтожен, — прозвучали в унисон голоса Старейших.

— Да забудьте вы чертов Ключ! — выкрикнул он, и его голос громыхнул под куполом, заставив Старейших вздрогнуть — всех до единого. — Неужели вы, столь мудрые, не в состоянии разглядеть истину, даже столкнувшись с ней лицом к лицу? Нет никакого Ключа! Это сон. Миф. Заблуждение. — Эйдан ткнул в них пальцем. — Вы предпочитаете тешить себя ложью, вместо того чтобы взглянуть в лицо истине. Предпочитаете верить в существование некой таинственной внешней сущности, что избавляет вас от чувства вины за допущение Кошмаров в наш мир. Но на самом деле у нас нет ничего, кроме нашей готовности к битве, и мы лишь попусту растрачиваем энергию на поиски несуществующего. Война не закончится никогда! Вовеки. Мы можем лишь продолжать спасать тех, кого в состоянии спасти. Но во что мы превратимся, если станем убивать невинных наряду с воплощением зла, причем убивать во имя лжи? Если только, — его голос многозначительно понизился, — не существует нечто утаиваемое вами от всех. Некое доказательство.

Воцарилась грозная, напряженная тишина, но его это не обескуражило. Он считал, что высказал очевидное.

Наконец кто-то заговорил.

— Ты умолчал о своем кризисе веры, капитан Кросс, — прозвучал, пожалуй, чрезмерно спокойный голос. — Но все случается в свое время, и сейчас, когда мы осведомлены о твоих настроениях, эта миссия подходит для тебя даже больше.

Надо заметить, что идея убраться отсюда и отгородиться с каждым мгновением казалась все более привлекательной и ему самому.

— Хорошо. Я отправлюсь к ней. И буду посещать до тех пор, пока не услышу от вас иное.

Эйдан все еще надеялся, что своим объединенным разумом они все же смогут осознать, до какого безумия дошли их верования. Ну а тем временем он будет защищать Лиссу и от нее самой, и от Ордена, поклявшегося ее оберегать.

Резко, так что черное одеяние всколыхнулось и обвилось вокруг, он развернулся и покинул зал.

А потому не видел, что лица Старейших озарились общей улыбкой.

И никто не заметил, что один из Старейших не улыбнулся.

— Что с тобой случилось? В прошлые выходные ты так здорово выглядела.

Перекатившись, Лисса уткнулась лицом в черные диванные подушки:

— В ту ночь мне посчастливилось выспаться.

Сев на пол, мать погладила ее по волосам:

— У тебя всю жизнь проблемы со сном. Сначала у тебя появлялись боли, потом стали одолевать кошмары, потом жар…

Поежившись при воспоминании о ледяных омовениях, Лисса подоткнула поплотнее зеленый плед. Джелли Бин со своего обычного места на подлокотнике зашипел на ее мать.

— Этот зверь просто одержим, — проворчала та. — Ему никто не нравится.

— А вот я ни за что от него не откажусь. Это единственный парень, который готов иметь со мной дело, когда я такая, как сейчас.

— Ох, детка, — тяжело вздохнула Кэти, — хотела бы я знать, что тут можно сделать.

— Мама, я и сама хотела бы. Ты представить себе не можешь, до чего я устала быть такой усталой.

— Тебе нужно пройти дополнительные тесты.

— Господи, ну уж нет, — простонала Лисса. — Я сыта этим по горло, больше, чем человек может выдержать. Хватит!

— Но ведь не можешь же ты и дальше жить как сейчас.

— Да разве это жизнь, — пробормотала Лисса. — Если так, то, по мне, лучше уж умереть.

— Лисса Энн Бэйтс, если ты еще раз скажешь что-то подобное, я… — возмутилась ее мать и осеклась, не в силах придумать угрозу худшую, чем смерть, а потому встала. — Я схожу в магазин, куплю все необходимое для домашнего куриного супа. Тебе придется его съесть. Весь, до последней капли.

Лисса застонала и крепко зажмурилась:

— Мама, да иди ты куда угодно, только дай мне поспать.

— Я вернусь. Я не собираюсь сдаваться и тебе не дам.

Лисса слышала, как мать взяла ключи, потом как затворилась наружная дверь, и, едва воцарилась благословенная тишина, с усталым вздохом провалилась в сон…

…из которого ее вырвал стук в дверь.

— Чего тебе надо?! — отчаянно воскликнула она, перекатываясь в непроглядной тьме. — Проваливай!

— Лисса?

Она помедлила, впитывая в себя доносившийся из-за разделявшей их двери голос с ирландским акцентом. Сердце ее подскочило.

— Эйдан?

— Можно мне войти?

Присев на диване, она сморщила нос и обхватила руками подогнутые колени.

— Ты где был?

— Работал. — Последовало долгое молчание, а потом мягкое дополнение: — Я беспокоился о тебе.

— Обманщик, — выдохнула она, скрывая удовольствие, доставленное ей этими словами.

Усилием мысли она отворила дверь, успев тысячу раз пожелать хоть краешком глаза увидеть мужчину, обладавшего этим голосом. Было слышно, как он вошел внутрь: уверенная, твердая поступь сама по себе немало говорила о нем, придавая ей ощущение безопасности.

— Теперь можешь закрыть дверь, — произнес он, что она и сделала.

Его шаги замедлились, и она почувствовала, что он ищет ее.

— Здесь по-прежнему темно.

— Ты это заметил, надо же.

Шаги приблизились, в темноте раздался глубокий, теплый смешок.

— Мы над этим работаем.

— Надеюсь, перетерпишь. Я это переношу годами.

— Сколько тебе надо, столько и перетерплю.

Лисса попыталась проигнорировать пробравшую ее при этих словах дрожь и мысленно посмеялась над собой. Это же надо, запасть на голос.

И крепкое тело. И сильные руки. А также нежность и терпение.

Господи, как она была одинока. Ей так не хватало общения и возлюбленного.

— Может, подашь голос, чтобы я тебя нашел?

Поскольку горло у нее за миг до этого перехватило от горечи и жалости к себе, ей пришлось сглотнуть, прежде чем заговорить:

— Я упустила это из виду, Эйдан. Глупею. Из-за любого дерьма ударяюсь в слезы.

Он приближался, уверенно и без колебаний, хотя и не видел ее.

— Меня восхищают люди, позволяющие себе испытывать чувства.

— Что это значит?

— Именно то, что и было сказано.

— Ну не может же тебя восхищать женщина, сидящая в темноте и слишком тупая даже для того, чтобы зажечь свет, — заметила она.

Эйдан присел на корточки рядом с ней:

— Может. И восхищает.

— И как ты меня в такой темноте находишь?

Она задрожала от его близости. Интимные нотки в его голосе действовали возбуждающе. Она догадывалась, что его взгляд полон чувственности.