Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП) Страница 9

Мне не нравилось то чувство, которое вызвал его ответ внутри меня. Он выглядел как

настоящий продавец подержанных машин. Внезапно я осознала, что, возможно, мне стоит

придерживаться моей вымышленной версии Льюиса Бруэла. Вымышленными были в

основном моя скорость и то, что все всегда происходило в тишине. Я улыбнулась своей

фальшивой улыбкой и кивнула в универсальном жесте. Пора паковать чемоданы,

собираться и уходить, с грустью подумала я. Я не собиралась спать со случайными

парнями или мужчинами. Я не была такой девушкой, как бы мне ни хотелось быть

развязной и пошлой с этим горячим сексуальным мужчиной, сидящим напротив меня…я

просто не была такой. Моя сестра предупреждала меня о таких мужчинах, как Льюис

Бруэл. Как бы великолепен он ни был, он был всего лишь очередным богатым плейбоем,

который всегда получал то, что он хочет. Я оборвала нашу игру взглядов и отчетливо

сказала этому тщеславному прекрасному незнакомцу, который все еще сидел напротив

меня с победной улыбкой:

- Уже довольно поздно. Я думаю, мне пора вызвать такси. Мне нужно домой.

Большое спасибо за кофе и за ужин, было очень приятно с тобой познакомиться, Льюис.

Он сразу же успокоился от моего замечания и впервые выглядел смущенным, что

заставило меня сделать переоценку его характера. Он сразу сбросил эту фальшивую

улыбку, выпрямился, опустил взгляд на свои руки на столе и, после нескольких глубоких

вздохов, произнес:

- Эмили…ты не можешь уйти…не сейчас. Дай мне еще один шанс.

Мог ли хоть кто-нибудь отказать ему? После такого, Льюис Бруэл устроился

покомфортней, отбросил свои отговорки и начал нормально со мной разговаривать.

- Что ты хочешь узнать обо мне?

Думаю, в этом раунде победила Эмили Маркус. Это сравняло счет за нашу первую

встречу на кухне. Неужели я только что сбила спесь с мистера Льюиса Бруэла?

- Расскажи мне о своей семье…твоих родителях, братьях или сестрах…

Он улыбнулся моему вопросу. Казалось, Льюис был немного удивлен. Уверена, что

большинство девушек хотели знать только о его деньгах и статусе.

- Без братьев, без сестер, только я. Я рос в Коннектикуте с моей мамой.

- Что случилось с твоим отцом? – Я не имею понятия, откуда у меня появилось

столько нервов, чтобы спрашивать его об этом.

- Мой отец жил на другом конце улицы, сколько я себя помню. Они никогда не

были женаты ни друг с другом, ни с кем-либо еще. Думаю, брак это просто не для них.

Я обратила внимание на то, как он рассказывал об отношениях своих родителей,

пытаясь представить моих маму и папу не живущими вместе. Он не оставил не

замеченной эту вспышку в моих глазах.

- Эмили, не расстраивайся из-за меня. У меня было нормальное детство, если

исключить жизнь на обеих сторонах одной и той же улицы.

Я хотела спросить у него, почему его родители никогда не были женаты. Неужели

он тоже не верил в брак? Это могло бы объяснить, почему у него было так много женщин.

Но я не могла снова найти свою силу воли. Между нами снова повисло молчание. Сам он

не стремился выдавать мне какую-либо информацию. Если я хотела узнать о нем больше,

я должна была говорить. Что я должна была у него спросить? Почему он выглядел таким

пугающим, когда смотрел на меня? Я забыла, как складывать слова вместе и составлять их

в предложение. Я уже готова была спросить о его компании, когда он сам начал говорить:

- Пять лет назад мой отец умер от сердечного приступа. Теперь представь себе меня

на его похоронах. Я только что потерял отца. Я все еще учился в школе бизнеса при

университете Нью-Йорка. Я был в состоянии шока, мягко говоря. Адвокат моего отца

подошел ко мне и сказал, что он оставил завещание. Отец оставил мне в наследство свой

дом и свой дорогой классический Ягуар, - он перестал говорить и посмотрел на меня. –

Надеюсь, я не наскучил тебе, рассказывая все это. Ты все еще здесь, Эмили?

Я ждала каждого слова с жутким нетерпением. Как он мог предположить, что это

было скучно? Он мог описывать мне биохимическую реакцию, и я проглатывала бы и это.

- Да, конечно, я с тобой. Мне интересно слушать о твоей жизни. И мне жаль твоего

отца.

- Спасибо. Мне нравится рассказывать тебе о своей жизни. Ладно, вернемся к моей

истории. На следующий день мы с мамой пошли к адвокату, мистеру Воксмену, чтобы

зачитать завещание. Он сказал мне, что я и мама - его единственные наследники. Я

получал две трети от его имущества, что, к удивлению моей мамы, оказалось гребаным

куском дерьма. Мое наследство включало больше двадцати строений по всему Нью-Йорку.

Эмили, ты и представить не можешь, как мы с мамой были изумлены. Это был настоящий

взрыв; мы поднялись от среднего класса до богатейших людей в мгновение ока. Мы

никогда не знали ни об одном из его вложений или о его имуществе. Эрик Бруэл был богат.

Мы знали его как бухгалтера, спокойно обитающего на своем среднем уровне достатка.

Единственным его поводом похвастаться был классический Ягуар 1952 года XK120

Roadster и способность заплатить за мою учебу. Я узнал, что он приобрел эту

собственность в шестидесятые и семидесятые, а сейчас это самые престижные здания в

Нью-Йорке. Только потом я понял, что недвижимость – это мое призвание.

Я была шокирована всей этой информацией, которую он мне сказал. Я боялась, что

он перестанет говорить, поэтому слушала его молча.

Льюис продолжал:

- Когда я окончил школу бизнеса, я открыл свою компанию недвижимости и начал с

тех сбережений, которые накопились у меня за эти годы. Я все еще сохранил некоторые

деньги, которые оставил мне отец. Это мой фонд на «черный день», - сказал он,

сексуально подмигнув мне.

Было очень интересно услышать о том, как Льюис был никем в мире большой

недвижимости и как он добился всего самостоятельно. Если бы у меня был дом, я бы

попросила его заняться продажей. Черт. Я бы позволила ему делать с ним все, что он

посчитает нужным.

- После того, как у меня не получилось заполучить ни одного важного клиента или

заработать деньги, спустя несколько лет, я решил, что пора продать несколько отцовских

зданий. Отдавать их на рынок было тяжело. Это было подобно тому, как если бы я

продавал часть себя.

Его голос был глубоким и уверенным. Могло ли что-то на самом деле быть

сложным для этого нереального супермена, сидящего рядом со мной? Когда он сказал